Она обхватила его ногами, откинулась. Он прижался губами к ее губам, совершая медленные, мерные толчки, проникая все глубже и глубже.
Наконец Ева содрогнулась, и Рорк почувствовал, как по его телу пробежала волна восторга.
Выкрикнув его имя, она обхватила руками его шею, прижалась к нему и забилась в приступе болезненного наслаждения.
Ева чувствовала, что все ее тело источает жар.
Медленное нарастание возбуждения и взрыв, которому, казалось, не будет конца, напитали ее невероятной энергией. Натягивая на себя одежду, она наслаждалась запахом Рорка, который теперь источала ее кожа.
– Мне с тобой хорошо!
Ева удивилась, что сумела произнести это вслух, признаться в своей слабости, предоставить кому-то преимущество над собой.
Рорк понял, что это ее признание равносильно громогласному заявлению о пылкой любви в устах любой другой женщины.
– Я рад. – Он провел пальцем по ее щеке. – Мне тоже хорошо с тобой.
Но Ева решительно положила конец нежностям и шагнула к экрану.
– Зачем ты рассказал мне про дублинского уличного мальчишку и про его отца-уголовника?
– Я уверен, что ты не осталась бы с человеком, которого не знаешь. Ты ведь тоже кое-что мне поведала… Думаю, рано или поздно ты мне скажешь, кто обижал тебя в детстве.
– Говорю же: не помню! – Ева расслышала в своем голосе панику и возненавидела себя за малодушие. – Мне это не нужно.
– Расслабься. – Он подошел к ней и стал растирать ей плечи. – Я не собираюсь на тебя давить.
Я хорошо знаю, что значит лепить себя заново, соблюдая дистанцию между собой и прошлым.
Что толку предупреждать ее, что, как далеко ни убежишь, какую скорость ни разовьешь, прошлое все равно будет преследовать тебя по пятам?
Вместо этого Рорк обнял ее за талию и довольно зажмурился, когда она машинально положила ладони на его руки. Он знал, что долго это не продлится: Ева внимательно смотрела на экран, а до появления информации оставались считанные секунды.
– Вот сукин сын! Взгляни на эти цифры: приход, расход. Почти полное совпадение!
– Цент в цент…
Он отпустил ее, зная, что полицейского лучше не трогать при исполнении служебных обязанностей.
– Но этого не может быть! – Ева напряженно вычисляла в уме. – Никто не тратит ровно столько, сколько зарабатывает. Надо же оставлять себе деньги на карманные расходы: на баночку пепси, на лишнюю пиццу… Ерунда какая-то! – Она оглянулась. – Ты первым это заметил. Почему промолчал?
– Хотел сначала докопаться до его тайника. – Желтый огонек, указывавший на продолжающийся поиск, сменился зеленым: поиск завершен. – Кажется, мы у цели. Наш Симпсон традиционен. Как я и думал, он полагается на респектабельность и скрытность швейцарцев.
Рорк вызвал данные на пятый экран!
– Вот это да! – Ева вытаращила глаза.
– Это в швейцарских франках, – успокоил ее Рорк. – Но все равно в три раза больше, чем его налогооблагаемый доход, не так ли, лейтенант?
У Евы прилила к лицу кровь.
– Я знала, что у него прилипает к рукам, знала! А смотри, сколько денег он снял за прошедший год. По двадцать пять тысяч в квартал.
Сто тысяч! – Она обернулась со злорадной улыбкой. – В точности совпадает с цифрами из бумаг Шерон. Я прекрасно помню: «Симпсон, сотня».
Она тянула из него денежки!
– Ты сумеешь это доказать?
– Докажу, не сомневайся! – Она мерила комнату шагами. – У нее явно был на него компромат. То ли секс, то ли продажность. А скорее всего – сочетание множества грязных грешков. Он затыкал ей рот деньгами… – Ева засунула руки в карманы и тут же снова вытащила их. – Может быть, она неосторожно повысила ставку? Или ему надоело выкладывать по сотне тысяч в год, и он ее убрал? Ясно одно: кто-то все время пытается помешать моему расследованию. Кто-то, обладающий деньгами и информацией, способный спутать мне карты. Все указывает на него!
– А как же насчет двух других жертв?
Ева думала как раз над этим. Боже, как упорно она ломала над этим голову!
– Раз он пользовался услугами одной проститутки, то почему не мог бывать у других? Шерон и третья потерпевшая знали друг друга – или друг о друге. Одна из них могла быть знакома с Лолой, могла упомянуть ее, предложить для разнообразия. Не исключено, что Лола была выбрана случайно. Может быть, он просто вошел во вкус после первого убийства? Испугался, но одновременно распалился?
Ева остановилась и посмотрела на Рорка. Он молча курил, наблюдая за ней.
– Дебласс – один из его сторонников, – продолжала она размышлять вслух. – Симпсон активно поддерживает его законопроект о защите морали. Судя по всему, он тоже презирает проституток, а одна из них смеет ему угрожать! Необходимо от нее избавиться, прежде чем она сорвет его избирательную кампанию за место губернатора.
Ева опять остановилась.
– А вообще-то все это чушь…
– Почему же? По-моему, звучит разумно.
– Достаточно в него вглядеться, чтобы отказаться от подобной версии, – она потерла переносицу. – У него не хватило бы на это мозгов. Он, пожалуй, способен на одно убийство, но так гладко убрать троих? Симпсон – чиновник, администратор, кабинетная крыса, а не полицейский! Без подсказок помощника он даже не помнит уголовный кодекс. Брать взятки – это одно: бизнес есть бизнес. Убийство от страха, в приступе страсти или бешенства – тоже куда ни шло. Но составить план и последовательно его осуществлять? Ты сам видишь: он даже не умеет прятать концы в воду.
– Значит, ему помогали…
– Не исключено. Все это можно выяснить, если как следует на него надавить.
Рорк сделал последнюю затяжку и потушил сигарету.
– Как ты думаешь, как поведет себя пресса, если получит по анонимным каналам сведения о подпольных счетах Симпсона?
Ева уронила руку, не успев по привычке запустить пальцы в волосы.
– Да они его четвертуют! Если Симпсон в чем-то замешан, то пускай окружает себя хоть тысячей адвокатов – мы все из него вытрясем!
– Надеюсь. Что ты предлагаешь, лейтенант?
То, что она собиралась предложить, шло вразрез со всеми ее правилами, с системой, к которой она принадлежала. Но Ева вспомнила о трех убитых женщинах и еще о трех, которых она, может быть, сумеет защитить…
– Есть, одна журналистка, Надин Ферст. Пусть действует!
Ева не согласилась остаться у него: она знала, что ей позвонят, и предпочитала быть при этом дома одна. Она не надеялась уснуть, но все же в конце концов забылась – и сны не заставили себя ждать.
Сначала ей снились убийства. Шерон, Лола, Джорджи… Улыбочки в камеру, потом страх в глазах, вспышка – и падение на горячие после секса простыни.
Папочка… Лола называла его Папочкой. Ева проснулась в холодном поту и поняла, что отсюда рукой подать до ее старых, душераздирающих снов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
