— Да, отец тоже предупреждал, что надо молчать. Я только Ванессе Одоровской показала результат экспертизы и все.
— Мама, ну вот почему ты всегда делаешь все наоборот? По-твоему, рассказать Одоровской о ребенке, это «молчать»? Она же понесет новость дальше, наверняка, уже понесла.
— Но, Владик, я просила ее, чтобы все осталось между нами! Надо же мне было объяснить ей, почему отменена свадьба и я подумала, что проще сказать правду, чем придумывать ссору!
— Мама, я тебя очень прошу, больше ни с кем никаких откровений. Мне звонил Земов и открытым текстом запретил распространяться о ребенке Марины. Ты хочешь навлечь на нас большую беду?
— Нет, что ты! Не переживай, больше я никому ничего не расскажу. Влад, я еще вот что звонила — я сейчас в Евпатории, у Одоровских. Может быть, ты приедешь хоть на пару-тройку дней? Здесь большой дом, хозяева приглашают.
— Может быть, заеду ненадолго, но не могу обещать, я занят.
— Чем ты занят, ты же просто отдыхаешь? — удивилась Татьяна Николаевна. — В кои-то веки мать просит от тебя поддержки, а ты занят?
— Мама, — поморщился Влад. — Ну, что ты за ерунду говоришь? Это, на минуточку, мне нужна поддержка, ведь это меня ты хотела женить на… Марине. И не я, а ты растрепала о свадьбе всем и каждому.
— Владислав, я же хотела как лучше! Вот и делай после этого добро!
— Мама, какое добро? Я тебя просил не рассказывать никому про свадьбу и что Марина беременна, но ты все сделала по-своему, а теперь я должен еще и благодарным за это быть? Все, мне пора, если смогу приехать, то позвоню.
Ехать или нет к матери? Там Ася. Но он же может ее «не узнать»? И вообще, вряд ли девочки Одоровских вместе с гувернанткой постоянно крутятся среди взрослых, если свести визит к минимуму, в течение которого он поприветствует хозяев особняка и проведет беседу с не в меру ретивой родительницей, то на 95 % Ася его и не увидит.
С матерью надо поговорить с глазу на глаз, это нельзя отменить или отложить. Огорченный Земов — Влад передернул плечами — нет, этого он никак не может допустить!
Придется отпрашиваться и лучше будет, если он уедет вечером, ночь проведет в Евпатории, а днем вернется в лагерь. Ну не выспится, но это не смертельно.
Директор разрешение дала.
— Что ж, Вы хорошо работаете, добросовестно, можно поощрить. Будете свободны завтра со второй половины дня, на работе мы Вас ждем на следующий день после обеда. Это Вас устроит?
— Да, разумеется. Спасибо!
Итак, первоочередная задача — не напугать Асю. Вторая задача, но не менее важная, «заткнуть фонтан красноречия» у матери.
— Мама? Я приеду завтра к вечеру, утром уеду. Одоровские точно не против, может быть, встретимся на нейтральной территории?
— Нет, приезжай прямо сюда. Пиши адрес.
Такси Влад не любил и старался не пользоваться, но времени на аренду новой машины не было и ему пришлось нанять «извозчика». Все два с небольшим часа до Евпатории Морозов вынужденно слушал Радио-Шансон и размышлял, как построить разговор с матерью, чтобы она прониклась и приняла к сведению и как не испугать Асю.
— Владик, ты приехал! — Татьяна Николаевна любила подчеркивать очевидное.
— Нет, не приехал, это голограмма, — мрачно буркнул сын. — Добрый вечер!
— Ты все шутишь, — упрекнула родительница. — В то время как …
— Мам, я голоден, — перевел тему Влад, зная по опыту, что иначе мать примется его «воспитывать» и до сути его приезда он рискует так и не добраться. — И надо же поприветствовать хозяев!
— Конечно, конечно! — засуетилась Татьяна Николаевна и повела его в дом.
— Добрый вечер, Ванесса Павловна! — Морозов подошел к хозяйке и поцеловал ей руку. — Благодарю за теплый прием! Моя мама столько говорила о Вас хорошего, что я давно мечтал познакомиться и несказанно рад, что эта мечта, наконец, осуществилась! Спасибо, что приютили нас с Татьяной Николаевной!
Немного полноватая, но не лишенная приятности, женщина зарделась от удовольствия.
— Ничего такого сверхсложного я не сделала, — ответила хозяйка. — Помогать друзьям — это приятная обязанность, а Татьяна Николаевна добрейшей души человек, я рада быть ей полезна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ах, дорогая Ванесса, — вклинилась мать. — В наше время такие люди, как Вы, встречаются так же часто, как слитки золота на скотных дворах. Вы — ангел!
Владислав, понимая, что сейчас этот обмен любезностями затянется, решил взять дело в свои руки.
— Мама, — обратился он к родительнице. — Не будем утомлять хозяйку, уже вечер, она наверняка устала, а тут еще гостей развлекай.
— Ты прав, — сообразила мать. — Ванесса необыкновенная мать, она вся в семье, вся в детях и муже! Пойдем ко мне в комнату, не будем отвлекать.
— Вы нисколько не мешаете! — оживилась хозяйка. — Но, наверное, Владиславу надо освежиться с дороги и передохнуть? Я распорядилась, Вам, Владислав, приготовили комнату рядом с комнатой Татьяны Николаевны. Ужин в семь, я Вас познакомлю с моими дочерьми.
— О, Агаша и Дианочка — удивительные умницы! — вступила мать. — Ты сможешь поговорить с ними по-немецки и по-английски!
— Они еще по-итальянски умеют, — добавила Ванесса.
— Увы, я не знаю итальянского, — развел руками Влад. — Ваши дочери образованнее меня.
Ванесса снова порозовела.
— Ну, Вы скажете… Они же еще совсем дети!
— В том-то и дело, что уже в таком возрасте они так много знают и умеют!
— А где сейчас девочки? — поинтересовалась Морозова.
— В саду, на детской площадке за домом, я видела, несколько минут до вашего приезда гувернантка понесла туда сок.
Наконец, расшаркивания и реверансы завершились, и Влад остался с матерью наедине.
— Идем, я прикажу принести еду в комнату к тебе, — потянула сына за собой Татьяна.
— Я подожду до ужина, — ответил сын. — Мне надо серьезно с тобой поговорить.
— Ты же голоден?
— Я перехотел.
— Ну, ладно, — с сомнением ответила Татьяна Николаевна. — Освежиться с дороги не хочешь? Вот твоя комната.
— Да, душ приму и сразу зайду к тебе. Пожалуйста, дождись, это важно.
Влад наскоро ополоснулся, переоделся в специально захваченную свежую одежду и постучал в соседнюю дверь.
— Входи, Владик, — пригласила мать. — Садись, вот компот или, может быть, хочешь чаю?
— Компота вполне достаточно, — ответил сын, усаживаясь на диванчик. — Итак, мама, я прошу тебя отнестись к моим словам со всей серьезностью и ответственностью.
— Я слушаю.
— С Земовым не шутят, мама. Он очень любит дочь и, не задумываясь, открутит голову любому, кто бросит на нее тень. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы открученная голова принадлежала мне? Он поступил достаточно благородно со мной и отцом — отпустил, хотя мог бы сильно испортить жизнь. Очень сильно, вплоть до самого непоправимого.
— Владик, — потрясенно пробормотала мать. — А отец тут причем? И вообще, ну, не бандит же Земов, что ты так об уважаемом человеке?
— Именно, что бандит. Говорят, бывший — легализовался, остепенился, но, так же говорят, что бандитов бывших не бывает. Он отпустил нас с отцом с одним условием — имя его дочери нигде и никак не будет упоминаться. Мы поссорились с Мариной и разбежались, на этом все! Больше никакой информации никто, понимаешь? Никто! — не должен распространять.
— Но как же… Свадьба… ребенок… Все подумают, что ты бросил беременную девушку! Что будут о нас говорить?
— Да плевать, что будут говорить твои заклятые подруги! Всем все равно не угодишь, как ты этого не понимаешь? Пусть сплетничают, это намного лучше, чем, к примеру, попасть в сводку криминальной хроники.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сынок…
— Именно, мама, я твой сын и если ты хочешь, чтобы я жил долго и счастливо, то с этой минуты забудешь о Марине и ни слова, ни намека никому никогда не расскажешь. Ты заварила кашу со свадьбой, хотя я просил не спешить, теперь просто разошлешь карточки с извинениями и извещением, что свадьба не состоится и все! Никаких комментариев и никаких разъяснений!
