Ее мысли перенеслись на год в прошлое, когда была убита ее мачеха Клио. В те дни поначалу Фрэнсис владело желание найти убийцу. Она своего добилась, но в качестве трофея ей на плечи нежданно легло тяжким грузом печальное открытие, что злоба, ненависть и зависть давно свили гнездо в ее собственной семье. Такая участь постигла и семью Аделаиды и Билла.
Желая оттянуть насколько возможно встречу с ними, Фрэнсис свернула на заросшую тропинку, ведущую к домику Тедди. Сотни раз она проходила этим путем в детстве, ощущая босыми ножками тепло сосновых игл, устилающих землю. Тогда деревья еще не так вытянулись кверху и до нижних ветвей можно было даже допрыгнуть. Лесная глушь будила в ней воображение. Она представляла себя в роли Гретель, которая вместе с братиком Гензелем, углубляясь в дремучую чащу, рассыпала за собой хлебные крошки, или в роли детектива, занятого поисками кровавых следов на земле.
Жизнь в Манчестере в те летние месяцы была настолько безмятежна, что маленькой Фрэнни требовалась подпитка своей фантазии всяческими ужасами. Иначе каждый день походил бы на другой — купанье, игры с кузинами, походы в кафе-мороженое, где никаких сюрпризов не ожидалось. Трагедии, правда, случались. Однажды, катаясь на велосипеде, она на полном ходу врезалась в колючий куст, в другой раз ее роскошный воздушный змей, оборвав веревку, улетел в море и там утонул, а как-то теннисный мячик потерялся в крапиве. За двадцать прошедших лет мир не изменился — только деревья выросли, кузины повзрослели, одна умерла, а Фрэнсис постарела.
— Тедди, — позвала она, войдя в тесную сумрачную прихожую.
Дверь на мощной пружине тотчас захлопнулась за ней. Три бабушкиных собаки разом вскочили с коврика, подбежали и обнюхали пришелицу. Фрэнсис погладила поочередно каждую собачью голову и снова окликнула:
— Тедди!
— Я здесь.
Вместе с собаками, дружно последовавшими за ней, Фрэнсис двинулась туда, откуда донесся голос. Тедди в розовом стеганом халате и шлепанцах восседала на высоком стуле за компьютером допотопного вида. Выцветшие от старости гардины заслоняли экран от света, бьющего в окна. Скованной артритом рукой она, однако, достаточно уверенно управляла «мышью» и щелкала клавишами на клавиатуре.
Фрэнсис хихикнула.
— Что тут смешного? — серьезно, без тени юмора осведомилась бабушка.
Фрэнсис смутилась, не зная, как ответить. Хотя ее всегда изумляла тяга старушки ко всякого рода техническим новинкам, но то, что Тедди разгуливает в Интернете, явилось для нее сюрпризом.
— Проклятая машина так медленно соображает… Просто зло берет. Беа советует мне потратиться на новый модем. Только я не уверена, что он подойдет к моей рухляди.
Фрэнсис живо представила, как старые леди — всем за восемьдесят — обсуждают достоинства той или иной модели модемов за ленчем или игрой в маджонг в Певческом клубе.
— Как ты осилила эту премудрость?
— А что тут удивительного? Ученье мне всегда давалось легко. Я попросила Билла достать мне компьютер, и он заказал мне этот. Билл отыскал и весьма приятного молодого человека… дай бог вспомнить, как он представился… Парень все собрал, подключил, объяснил мне азы и подарил кучу брошюр. Дальше я практиковалась самостоятельно.
— И ты пользуешься электронной почтой?
— А как же! Возможно, я и тебе отправлю посланьице, только если ты уберешь с лица эту свою гадкую ухмылку.
— Я не устаю удивляться тебе, — искренне призналась Фрэнсис. — А чем ты занята сейчас?
— Решила посмотреть, откликнулся ли канцлер на мой запрос.
— Канцлер?!
— Ну да. Глава епископальной епархии. Это выборная должность. Кстати, он очень известный юрист. Владеет адвокатской фирмой в Бостоне. Милейший человек.
— Где ты с ним повстречалась?
— Нигде. Я его в глаза не видала. Мы связались по электронной почте. Вряд ли он догадается, что имеет дело с лысой старухой, если я ограничусь контактом через компьютер. Вполне вероятно, что он представляет меня гораздо моложе и гораздо умнее, чем я есть. — Тедди задорно улыбнулась. — Я пытаюсь откопать что-нибудь касательно отца Уитни.
— Что откопать?
— Что угодно.
— Зачем?
Хотя Тедди несколько раз в последнее время заводила речь про церковь Святого Духа, но ее критика относилась лишь к дурному влиянию религии на Хоуп.
— Кэботы учредили фонд памяти Хоуп, а Аделаида хочет, чтобы деньги ушли на нужды церкви. Я думаю — только пусть это останется между нами, — они загодя мостят себе дорогу в Царствие Небесное. Удачи им. Вот только я сомневаюсь, способна ли эта жалкая церквушка управиться с такой кучей денег. Ведь это серьезная ответственность. Я хочу знать, куда уйдут доллары — на позолоту алтаря или на дела более полезные? Противно думать, что их растранжирят впустую или они уплывут в чей-то карман.
— Отец Уитни производит благоприятное впечатление, — высказала свое мнение Фрэнсис.
— Как пастырь он, возможно, предан всей душой своему стаду, но деньги часто творят чудеса с человеком, в нехорошем смысле. Они хоть в голову, хоть в душу, но лазейку найдут, будь ты хоть трижды святым праведником. У денег есть свойство — липнуть к рукам.
— Да оградит господь праведника от соблазна, — произнесла Фрэнсис с иронией.
— Бывает, что и господу это не под силу, — подхватила Тедди. — Тогда вмешиваемся мы, простые грешники, и помогаем ему немножко. — Она устремила взгляд на экран. — Прости, но я очень занята.
— Удачи тебе. — Фрэнсис ласково погладила ее по спине.
Старушка готовилась к виртуальному свиданию с церковным юристом, и не стоило ей мешать.
Фрэнсис хотелось добраться до своей комнаты незамеченной, и поэтому она вошла в дом через заднюю дверь. Но по дороге она заглянула в кухню и не смогла побороть искушения набрать в горсть с блюда свежего шоколадного печенья, еще хранящего тепло духовки. Ее приятно удивил порядок в спальне, убранной в ее отсутствие, — постель застлана, чистые полотенца висят на спинке стула, белье выстирано и поглажено. Фрэнсис преисполнилась благодарным чувством к заботливой домоправительнице.
На столике возле телефона она увидела две записки. В одной ее оповещали, что опять звонил Элвис, в другой, подписанной Аделаидой, — что обед будет в семь. Она взглянула на часы. Оставалось еще тридцать пять минут.
Фрэнсис скинула туфли и улеглась на кровать, закинув руки за голову, потом притянула к себе телефон и набрала номер Сэма. Он взял трубку после второго гудка.
— Ты в порядке? — спросил Сэм.
Едва в трубке раздался его голос, как у нее почему-то на глаза навернулись слезы. Длинный и трудный день, насыщенный стрессами, усталость и печаль — все в совокупности требовало какой-либо отдушины. Почему бы не поплакаться Сэму в жилетку?
Он повторил вопрос.
— Вполне. У меня все отлично. Просто я по тебе соскучилась.
— Не води меня за нос, Фрэнни. «Отлично» — слово не из твоего лексикона. Это означает, что тебе плохо, но ты увиливаешь от разговора. Я ведь предупреждал тебя. Ты не Атлант, чтобы удерживать небесный свод на плечах.
— Как собаки?
— Великолепно, но им тебя не хватает, если тебе приятно это услышать. Они бегали за моим трактором целый день и сейчас свалились с ног. Должно быть, сделали кругов пятьдесят по полю.
Фрэнсис смежила веки и представила себе сцену — Сэм на маленьком тракторе выворачивает пласты мягкой жирной земли, готовя ее к посеву, собаки крутятся рядом и, щелкая зубами, пытаются куснуть себя за хвост.
— Есть что-то новое? — поинтересовался Сэм.
— Столько всего открылось… — Фрэнсис вздохнула и сжато изложила ему все, что произошло за день. Сэм помолчал. Она слышала, как он дышит на другом конце линии, и ей показалось, что слышит также, как ворочаются у него в голове мысли.
— Мне очень жаль, — произнес он наконец.
— Меня жалеть не надо, — она постаралась, чтобы ее голос звучал бодро, — но все равно спасибо.
— Мне жалко и их, и тебя. Я чувствую, как тяжело дается тебе это расследование. Ведь здесь замешаны твои родственники. Из того, что ты мне говорила, я вынес одно: хуже всего, когда теряешь иллюзии детства.
