— Бенни, черт побери, я тоже ничего не понимаю! Не понимаю, и все! Мы ведь не идиоты какие-нибудь… Кто-то водит нас за нос, и я больше не знаю кто! По словам Вона, в отеле «Куллинан» везде установлены камеры — в лифтах, на этажах, в вестибюле и у выхода. Котко никак не мог выйти из своего номера незамеченным. А больше у нас ничего нет!
— Да, бригадир, — согласился Гриссел.
Мани вздохнул:
— Значит, вот как мы поступим. У меня сейчас Клуте. Мы скажем журналистам, что Котко и двое его дружков арестованы за отмывание денег. Кроме того, мы подозреваем Котко в причастности к коррупции и преступной деятельности, а также возможном участии в убийстве Ханнеке Слут. Может быть, стрелок удовольствуется этим. Потом я позвоню комиссару, и мы начнем готовиться к перекрестному огню со всех сторон.
— Да, бригадир.
— Так что иди и арестуй их всех и вели коллегам из Гаутенга держать их за решеткой до тех пор, пока мы не убедимся наверняка. А вы со Скелетом возвращайтесь домой. Первым же рейсом! И сразу сюда.
Снайпер в одиннадцатый раз с трех часов открыл сайт канала «Новости-24».
Наверху он увидел заголовок: «За отмывание денег арестован русский. Подозревают его причастность к убийству Слут».
Сердце у него забилось чаще.
Он щелкнул гиперссылку и стал читать статью:
«Йоханнесбург. „Ястребы“ допрашивают пятидесятитрехлетнего русского бизнесмена, Макара Котко, о его отношениях с убитой в Кейптауне Ханнеке Слут. Сегодня днем он был арестован в Сандтоне по обвинению в отмывании денег и коррупции.
Дело Слут, которое полиция не может раскрыть больше месяца, на прошлой неделе получило сенсационный оборот. Неизвестный снайпер начал стрелять по сотрудникам ЮАПС. В своих электронных письмах, которые он отправляет в органы СМИ, стрелок утверждает, что ЮАПС известно имя убийцы.
По словам Сипо Нгвема, представителя „Ястребов“ в Гаутенге, мистер Котко — финансовый директор ЗИК, российской инвестиционно-консалтинговой компании со штаб-квартирой в Сандтоне».
Снайпер глянул в правый нижний угол монитора. Две минуты четвертого.
Он подумал, что ему надо испытывать облегчение и радость. Русского арестовали вовсе не за убийство Слут! Они пропустили расчетное время и не выполнили условий.
Значит, они покрывают Котко. Все они одинаковы, все купленные! Он был прав. Капитан Бенни Гриссел работает на Джона Африку. Все они заодно.
Но вместо облегчения он почувствовал нечто другое. Растущую тревогу.
Ему придется довести дело до конца.
Сегодня он подождет Бенни Гриссела.
В четверть пятого, получив сведения о самоубийстве из участка в Ботасиге, капитан Мбали Калени поехала домой к покойному аудитору Фрикки де Восу.
Дом стоял в тихом переулке и оказался большим и довольно запущенным.
Она сразу увидела на калитке табличку с рекламой агентства по недвижимости и надпись: «Сдается в аренду».
Мбали нажала кнопку звонка.
Сначала было тихо, потом внутри послышались шаги. Кто-то смотрел в глазок.
— Я ничего не хочу покупать, — произнес женский голос.
— Южно-Африканская полицейская служба. Мне нужно поговорить с вами о мистере Фрикки де Восе.
— Я не очень хорошо говорю по-английски.
— А я плохо говорю на африкаанс. Я из полиции. Я должна поговорить с вами о Фредерике де Восе.
— Покажите удостоверение!
Мбали поднесла свою карточку к глазку.
Дверь открылась.
— Фрикки умер, — сказала женщина. — Кому, как не вам, это знать!
Она была некрасивой. И лицо у нее было заплаканное.
Они сидели в тесной гостиной, заставленной столиками и завешанной картинами.
— Если дом не купят через полгода, его отберет банк. Тогда я потеряю все. А знаете, сколько за все время было предложений? Ни одного. Ни единого! На рынке недвижимости спад. А вы посмотрите на дом. Он огромный. Как я приведу его в порядок? В банке нет денег… пенсии нет, и сбережений тоже, ничего. Фрикки был игроком. Играл в казино, на бегах, на спортивном тотализаторе, вообще на всем. Если он только мог сделать ставку, он ее делал! — От хозяйки слабо пахло спиртным. Судя по всему, она давно не причесывалась и не смотрела на себя в зеркало. На одутловатом лице — ни следа косметики. На выцветшем легком синем свитере с короткими рукавами пятна от еды. Нижняя губа у нее задрожала, она высморкалась в носовой платок и продолжила: — Но я все равно… так скучаю по нему!
— Примите мои соболезнования, — сказала Мбали.
— Спасибо. — Из глаз вдовы потекли слезы.
— Миссис де Вос, где мне найти партнеров вашего мужа?
— Партнеров? Каких партнеров?
— Его фирма называлась «Де Вос и партнеры».
— Нет-нет, господи помилуй, не знаю, прошло целых десять лет…
— Что вы имеете в виду?
— Прошло десять лет после того, как он начал брать из кассы деньги и тратить их на игру. Тогда все его партнеры ушли.
— Но фирма по-прежнему называлась «Де Вос и партнеры»?
— На вывеске… да. Но на самом деле в фирме был только он один. Ни один здравомыслящий человек к нему и близко не подходил. А зачем вам понадобились его партнеры?
— Мне нужно взглянуть на список клиентов. Где он хранил свои записи?
Вдова вытерла слезы тыльной стороной ладони и удивленно спросила:
— А разве вы не знаете о краже со взломом?
— О какой краже со взломом?
— На работе у Фрикки.
— Нет.
— Через неделю после его смерти кто-то влез к нему в контору. Воры вынесли компьютер и внешние жесткие диски — все резервные копии. Наверное, прочли в газете, что Фрикки умер, и сообразили, что в конторе никого не будет.
Сердце у Мбали упало.
— Все записи велись в компьютере?
— Совершенно верно.
— И работал только он один?
— Вы из участка «Ботасиге»? — спросила миссис де Вос.
— Нет. Я из «Ястребов».
— Дело в том, что сотрудникам участка известно о краже.
— Они завели дело по факту самоубийства мистера де Воса. О его работе там нет ни слова.
Вдова покачала головой:
— Они спрашивали меня о краже, и я все им рассказала.
— Что вы им рассказали?
Миссис де Вос достала платочек, высморкалась, сунула платочек в рукав свитера и предложила:
— Позвольте рассказать вам о Фрикки. Когда десять лет назад он взял из кассы деньги, все от него ушли. Партнеры, клиенты, друзья… все. Ему еще повезло, что у него не отобрали лицензию. По-моему, его бывшие партнеры и конкуренты просто решили, что большой разницы не будет. Фрикки не был создан для работы. Для азартных игр — да. Но не для работы. Поэтому все решили, что он тихо пойдет на дно. Но дураком Фрикки не был. Работу он поручал другим. Так сказать, бродячим собакам, если вы понимаете, о чем я. В его отрасли много пьяниц, лентяев, дураков, уволенных со службы. Никто не хотел иметь с ними дело. А Фрикки давал им работу. Они приходили и уходили. Часто менялись. И позвольте сказать вам прямо: из клиентов у Фрикки остались только те, кому надо было что-то подделать. Или скрыть какие-то махинации. Ну, вы меня понимаете. Вот почему работники у него не задерживались. Они боялись. Боялись, что их посадят. Мне кажется, его записи украл кто-то из жуликов-клиентов. Я так считаю.
— Вы не помните их фамилий?
— Я старалась не лезть в дела Фрикки. Не знаю, кто пользовался его услугами.
— Нет, я имею в виду не клиентов, а тех, кто на него работал.
— Понятия не имею.
— А выписки с банковского счета? Где они?
— Они вам не помогут.
— Почему?
— Потому что Фрикки не был дураком. Его жулики-клиенты платили ему наличными. И он расплачивался со своими «хромыми утками» тоже наличными. И играл тоже на наличные. И за все не заплатил ни цента налогов.
50
В оформлении стриптиз-бара «Бубновый валет» на Престуич-стрит доминировала карточная тема. Снаружи переливались огнями огромные неоновые карты, они же украшали полированные кирпичные стены внутри. В виде карт были сделаны подставки под пивные бокалы и меню. Карты были и на рубашке бармена.
Купидон сел за стойку и сказал:
— Привет, Валет!
— Думаешь, ты первый такой шутник? — кисло спросил нисколько не удивившийся бармен.
— Я просто умный, — ответил Купидон.
— Ты коп, — угрюмо заметил бармен. За ухом у него лежала самокрутка.
— Я «Ястреб», старина. Твой самый страшный сон. — Купидон показал свое удостоверение.
— Мы никого бесплатно не обслуживаем. Даже «Ястребов».
