носом о мой. Я поспешила уверить его:
– Знаешь, я не хочу детей прямо сейчас.
– О, да ты что? А я уже настроился.
– Дурак. Я предохраняюсь. Забыл?
– Точно. Но мы можем потренироваться.
– Совсем не против тренировок.
Я обняла его ногами и руками. Хотелось прижаться сильнее, сдавить до хруста. Олег даже охнул, и я сразу ослабила хватку, но он хохотнул.
– Ах ты…
Я хотела пригрозить чем-нибудь за издевательства, но меня перебили.
– Папа! Папа, где ты? На кухне? Ты представляешь, он бросил меня!
Голос Алёны врывался в дом с новостями, как ураган, как цунами. Стихию невозможно было остановить.
Я забилась в руках Олега, пытаясь вырваться, но он не позволил. Только дал мне слезть со столешницы и успел закрыть собой. Я уткнулась ему в спину, запоздало закутываясь в рубашку. Она ни черта не прикрывала. Хотя бы Олег был в штанах, но с голым торсом. В общем, мы в любом случае попали. Можно больше не врать. Но даже последнее меня не радовало. Я хотела провалиться сквозь землю.
Алена продолжала кричать, вбежав в кухню:
– Сам меня бросил, сказал я ему до смерти надоела своей ревностью и…
Очевидно, она увидела меня и узнала еще до того, как прекратила говорить о себе. Я зажмурилась, надеясь, что ошиблась, и получится как-то улизнуть инкогнито. Но нет.
– Маша! Ты! С ним! – заорала Алена еще громче. – Фу! Да как ты…
– Тихо, – гаркнул Олег. – Держи себя в руках, ребенок.
– Какой я тебе ребенок? Мне восемнадцать лет.
Она продолжала кричать так, что уши закладывало.
– Ален, успокойся. Ты ведешь себя очень некрасиво.
– Хрена с два я успокоюсь. Вы все это время тут трахались! Эта трусы разбрасывала. Понятно, почему. Вон опять с голым задом. А я веду себя некрасиво. Ну привет, дурка.
– Это моя женщина, в моем доме, а ты ворвалась без звонка и без стука, – продолжал Олег насыщать разговор логикой.
Тщетно.
– Женщина, папа? Это девка течная, которая дает каждому встречному. Шлюха татуированная.
Я открыла рот от возмущения. Хотелось оправдаться, но разве на такое что-то скажешь? Тоже самое, что пигмею в Африке объяснять синхрофазотрон. Все оправдания я сглотнула, но мне было больно все равно. Я всхлипнула.
– Поговорим наверху, Ален, – приказал Олег, сжимая мою руку крепче. – Пока я не выпорол тебя прямо при Маше.
– Ой, вот Машу свою и будешь пороть во все щели. Целоваться ко мне после нее не лезь. Никогда. Противно.
Она вытерла губы тыльной стороной ладони и сделала вид, что ее тошнит.
Я все понимала, даже то, что Алена так не думает, просто злится сильно, хочет нас обоих обидеть и разозлить. Не такая она тварь. Шок, собственная драма, мы с прелюдией на кухне и беспросветной ложью.
У Олега, похоже, не хватило сил это понять в моменте. Он отпустил меня, прошел через кухню и схватил дочь за шею. Я точно знала, что он не делал ей больно, но Алена завизжала как поросенок.
– Ладно. Значит, мы общаемся здесь, а Маша идет наверх, – процедил Олег сквозь зубы так, что спорить с ним не хотелось.
Я продолжала натягивать рубашку, пока он усаживал Алену на стул. Она сразу стала растирать шею и угрожать:
– Я побои сниму. Сядешь за мои синяки.
– Обязательно. Только сначала созреешь до извинений.
– Хрена с два. Скорее я дерьмо жрать начну. Извинения? За что? Это не я трахаюсь с чужим папочкой по тихой грусти. Ты врала мне все это время. – Она ткнула в меня пальцем. – Оба вы врали.
Алена поджала губы, ее лицо искривилось в плаксивую гримасу, и слезы закапали из глаз. Я тоже не выдержала, начала шмыгать носом.
– Прости, Ален. Я не знала, как тебе сказать. Я боялась.
– Пошла отсюда, шлюха, – заорала на меня в истерике соседка. – Пусть уматывает, иначе я не буду с тобой вообще говорить. Никогда. Понял?
Аленка вскочила со стула и попыталась убежать, но Олег поймал ее и усадил на место.
На нем тоже лица не было. Он посмотрел на меня такими страшными глазами. Как будто верил, что Алена действительно перестанет с ним общаться.
Скорее всего, он так и думал. Скорее всего, она так и сделает, если я останусь в этом доме и в их жизни.
Алена при всей своей меркантильности была весьма принципиальной. Я не хотела проверять, насколько.
– Вали-вали. Тебя он тоже обязательно бросит. Он всех бросает. Такой уж мужик, – кричала она.
– Маша, ради бога, уйди, – рявкнул и Олег.
Я словно очнулась. Давно пора было уйти. Зачем я стояла и смотрела, слушала, злила Алену еще сильнее своим полуголым видом.
Рванув с места, я не забыла прикрыть за собой дверь. Мне не хотелось видеть их разборки, слышать новые оскорбления.
Взлетев по лестнице до спальни, я надела первые попавшиеся вещи, схватила телефон и побежала вниз. Куртку несла в руках, убегая за дверь через двор за ворота. У меня не было сил находиться в этом доме. Слезы текли по лицу, а в голове звенел голос Олега.
Уйди, уйди, уйди.
Я бежала по узким улочкам, пока не выбилась из сил. Сопли и слезы перемешались с усталостью и болью в ногах. Холодный воздух перемешивался с моим горячим дыханием превращался в пар. Остановившись, я вытерла слезы, зашла в магазинчик, купила бутылку воды.
Ощущение хаоса и полного непонимания.
Я не знала, что делать и куда бежать. Мое сердце рвалось к Олегу, но он сам попросил меня уйти. Вернуться сейчас в общагу? Я не представляла, как. Алена обязательно тоже туда приедет и продолжит издеваться.
В Москве у меня остался только один друг, которому можно позвонить.
– Лен, привет. – Я шмыгнула носом.
– Машк! Ты в порядке? – сразу почувствовала подвох моя бывшая соседка.
– Нет. Можно я переночую у тебя?
– Конечно. Приезжай. Адрес
