фонарями двор. Слова Алены о непутевом папаше, который всех всегда бросает, больше не казались мне несправедливыми. Но они совершенно не вязались со всем, что дарил мне Олег до роковой встречи с его дочерью на кухне.
У нас все было хорошо, пока я не заговорила о детях. Мы знакомы всего ничего, а уже пытаюсь забеременеть от него. И дернул же черт меня поднять эту тему. Как будто мало мне было его любви, понадобились дети. Конечно, он соврал. Не нужны ему дети. Поэтому и отправил он меня так легко.
Я продолжала жить у Лены. К счастью, семестр ударной учебы сработал на меня во время зачетной недели. Почти все я получила автоматом за активность на семинарах и отличные оценки проверочных работ.
Можно было уехать домой раньше и жить в Самаре все новогодние праздники. Мама ждала меня, конечно. А я ждала, что Олег позвонит. Хоть и рассталась с ним, сделав выводы, но наделась все равно. Раз в день я разрешала себе звонить Олегу, но его номер так и оставался вне зоны.
Поехать к нему, чтобы поговорить лично, я, конечно, боялась. По больше части боялась, что умру, услышав правду. Моей храбрости хватило, чтобы доехать до общаги и собрать вещи в поездку. Я молилась, чтобы Алёны не оказалось дома, но не помогло.
– А, явилась, – грубо проговорила она, увидев, как я вхожу в комнату. – Надеюсь, ты не думаешь, что будешь жить здесь, как ни в чем ни бывало.
– Нет, – соврала я.
Если честно, я не думала об этом вообще, но одновременно не видела альтернативы. Пользоваться гостеприимством Лены я тоже больше не могла. Можно попробовать договориться с вахтером или девочками-соседками. Но вообще… Какого черта я должна об этом думать?
Открыв шкаф, чтобы взять немного вещей и конспекты для подготовки к экзаменам, я проговорила:
– Знаешь, если я тебе так противна, сама ищи другое жилье. Я собираюсь жить здесь. Это моя комната.
Я сама удивилась, как спокойно звучал мой голос. Я больше не собиралась подбирать слова, обходить острые темы и натирать до блеска капризное самомнение Алены.
– Ну ты и стерва, – рыкнула она.
Я стояла к ней спиной и была готова, что соседка вцепится мне в волосы. Но она лишь подошла и стала поливать меня грязью с короткой дистанции.
– Как ты можешь, Маша! Я думала, мы подруги…
– Именно поэтому ты выгоняешь меня из комнаты, в которой я живу?
– Именно поэтому ты спала с моим отцом? – не осталась в долгу Алена. – Как ты могла? Все это время. Я думала, у тебя женатый мужик. Шмотки новые, татушка, дома не ночуешь. Ну даешь ему за хорошую жизнь и ладно. Но мой папа – еще хуже…
Какую хорошую жизнь имела в виду Алена? Как будто я ездила на Феррари и носила меха с бриллиантами в универ. Наоборот. Я бы с удовольствием отдала все, что у меня есть, если это даст шанс снова быть с Олегом.
– Это предательство, Маш. Я думала, ты попытаешься испортить мои отношения с Антоном… – продолжала бредить Алена.
– Мне нечего портить, Ален. Антон сам прекрасно справляется с этой задачей.
Я отвечала ей устало и без злобы, но Алена заводилась все сильнее.
– Конечно, тебе неинтересно с ровесниками. Папочка намного привлекательнее, еще и платежеспособный. Тебя ведь только деньги его интересуют.
Я тоже начала злиться.
– Ты все еще обо мне говоришь? Боишься я потрачу все деньги Олега и тебе ничего не останется? Вам с Антоном, вернее. Он ведь снова вернулся к тебе? Чтобы ходить по барам и снимать девочек нужны деньги… твоего папы.
– Ах ты…
Я сложила вещи в сумку и краем глаза увидела, как Алена топнула ножкой и сжала кулаки. Нет, она не станет меня бить, но бесится при этом знатно.
Мне сразу стало стыдно за жестокие слова, хоть они и были правдой. Я не желала Алене зла даже после всего дерьма, что она на меня вылила.
Застегнув сумку, я обернулась к ней.
– Прости меня, Ален, -проговорила я тихо. – Я врала тебе. Мне было страшно и стыдно. Я знала, что ты разозлишься…
– Да неужели. Угадала. Я злюсь! Можешь извинения свои засунуть…
– Знаю куда. Можешь не договаривать. Скажи лучше, как Олег?
– Олег, – прорычала Алена. – Ты еще смеешь меня спрашивать!
– Мне некого больше спрашивать. Я не могу до него дозвониться. Может что-то с телефоном…
– С телефоном? – Алена скрестила руки на груди и злобно оскалилась в улыбке. – У папаши не с телефоном, а с головой что-то, раз он связался с тобой. Я это поправила.
– Что? – выдохнула я.
Сердце упало в желудок, меня затошнило от ужасного предчувствия.
– Он выбрал, Маша. Я сказала, что знать его не хочу, если он будет с тобой. Или я, или ты. Разумеется, он выбрал дочь.
Очень хотелось убежать, но я стояла напротив Алены, как вкопанная. Ноги вросли в пол. Я беспомощно смотрела на нее, а по лицу катились слезы.
Алене очень нравилось на меня смотреть. Она продолжала улыбаться и добивала меня.
– А ты как думала? Вы с ним вместе навсегда? Совсем его не знаешь. Он за всю свою жизнь ни с кем и не встречался толком. Мало того, что врунья, так еще и дура ты, Маша. Вещички небось к нему собрала? Давай-давай, поезжай. Можно я с тобой? Посмотрю, как он выставит тебя за ворота с этим узелком.
– Нет, – сдавленно выдавила я через ком в горле. – Я домой поеду. На праздники.
– Ага, ну может не совсем дура. В добрый путь. С новым годом и счастливого Рождества.
Мне нечего было на это ответить, кроме:
– Тебе тоже.
На вокзал ехать было рано, но оставаться в комнате точно не вариант. Я сидела в зале ожидания, снова сдерживая слезы, чтобы не пугать соседей. В поезде тоже плакать себе не разрешала.
Измученная бессонными ночами я даже смогла подремать под стук колес.
