Банкир, устроив свои дела, старался теперь спасти Панина, а тот, запершись в домике аллеи Мальо, лишал этого честного человека его счастья и чести.
Пьер, Кейроль и госпожа Деварен собрались в кабинете Марешаля. Пьер советовал принять скорее энергичные меры и поговорить с князем. По его мнению, теща была обязана открыть глаза Панину, очевидно, одураченному Герцогом.
Госпожа Деварен с грустью покачала головой. Она боялась, что Серж являлся не обманутым, а скорее всего соучастником. Да и что сказать ему? Что он погиб? Он не поверил бы ей. Ведь она хорошо знала, как он относился к ее советам и предостережениям.
Объяснение между ней и Сержем было невозможно. Ее вмешательство, пожалуй, скорее привело бы князя на край пропасти.
— В таком случае я ему скажу, — сказал тогда решительно Пьер.
— Нет, — сказала госпожа Деварен, — не ты! Только один из нас может представить ему такие доводы, что он послушает. Это Кейроль! А нам лучше всего удержаться. Особенно постарайтесь следить за вашими словами и за вашим выражением на лице, чтобы только Мишелина ничего не узнала!
В такие важные минуты, когда грозила опасность богатству, а, может быть, и чести, эта мать заботилась только о спокойствии своей дочери.
Кейроль отправился к Панину. Князь только что возвратился домой: он сидел с сигарой во рту в своем кабинете и распечатывал письмо. Кейроль вошел с заднего двора по маленькой лестнице через дверь, находящуюся под обоями. Он сделал так, чтобы не встретиться с Мишелиной.
Увидя мужа Жанны, Серж проворно поднялся. Он испугался, не узнал ли все Кейроль, и при этой мысли немного попятился. Выражение лица банкира скоро разубедило его. Тот был серьезен, но не раздражен. Очевидно, он пришел по делу.
— Дорогой Кейроль, — сказал весело Серж, — какими судьбами вы здесь?
— Если судьба привела меня к вам, то во всяком случае не добрая, — сказал серьезно Кейроль. — Я хотел бы поговорить с вами, князь, и был бы очень благодарен вам, если бы вы выслушали меня терпеливо.
— О, как вы сегодня важны, мой дорогой! У вас какая-нибудь трудная ликвидация? Может быть, вам нужна помощь? Я скажу об этом Герцогу.
Кейроль посмотрел на князя с изумлением. Значит, он ничего не подозревал. Подобная беспечность и легкомыслие озадачивали Кейроля. Что же это за человек? Банкир решился говорить с ним ясно и беспощадно. Чтобы открыть глаза такому слепому, надо было нанести ему громовой удар.
— Это касается не моих дел, а ваших, — возразил Кейроль. — «Всемирный Кредит» накануне банкротства. Еще есть время выйти вам целым и невредимым из этого погрома. Могу предложить вам для этого верное средство.
Серж начал смеяться.
— Спасибо, Кейроль, вы очень, милый мой, любезны, и я очень вам благодарен за старание, только я не верю ни одному вашему слову. Вы посланы госпожой Деварен. Вы сговорились с ней уговорить меня отказаться от этого удивительного предприятия, пущенного Герцогом. Но меня никто в мире не разубедит. Я знаю, что я делаю.
Закурив спокойно новую папироску, Серж с наслаждением пустил клубы дыма к потолку.
Кейроль не стал спорить с ним, а, вынув из кармана номер газеты и протянув ее Панину, сказал ему просто:
— Читайте.
Это была статья, напечатанная еще накануне в одной из серьезных финансовых газет. В ней высказывались по отношению к «Всемирному Кредиту» зловещие предсказания, опиравшиеся на неопровержимые цифры. Серж взял листок и начал пробегать. Он побледнел и с сердцем смял его.
— Какая низость! — вскричал он. — Я узнаю в этом злость наглых соперников. Да, они знают хорошо, что должны быть уничтожены нашим новым предприятием, и потому стараются делать все, что возможно, лишь бы помешать успеху. Ревность! Зависть! Никакого другого основания нет в этих случаях, недостойных внимания серьезных людей!
— Совершенная неправда: нет пи ревности, ни зависти, а одна только правда! — ответил Кейроль. — Вы верите, конечно, что я искренно вам предан! Итак, уверяю вас, что положение ужасно и что вам следует оставить правление «Всемирного Кредита», не теряя ни часа, ни минуты. Садитесь же и пишите свою отставку!
— Так вот как! Вы принимаете меня за ребенка, которого водят за нос? — вскричал с гневом князь, — Если вы искренни, Кейроль, как я думаю про вас, то вы и наивны. Вы ничего не понимаете!.. Чтобы я отказался от предприятия?.. Никогда! Кроме того, у меня там вложено много денег.
— Ах, забудьте о ваших деньгах! Госпожа Деварен отдаст вам их. По крайней мере, вы спасете свое имя!
— Вот и видно, что вы заодно с ней! — сказал раздраженно князь. — Ни слова больше не говорите мне, я вам не верю! Сейчас я еду в правление «Общества Всемирного Кредита», поговорю с Герцогом, и мы примем меры для преследования газет, распускающих такие ложные слухи.
Кейроль видел, что ничто не могло убедить Панина. Он надеялся еще, что, быть может, разговор с Герцогом все разъяснит ему; нужно надеяться на случай: собственные его доводы были бессильны. Он возвратился от Панина к госпоже Деварен.
Серж отправился в правление «Всемирного Кредита». Это был первый день водворения общества в собственном великолепном доме. Герцог хорошо все устроил. Конторы внешним видом должны были внушать клиентам представление о крупных делах. Как не доверить своих денег спекуляторам при виде высоких комнат с золочеными карнизами, с удобными и широкими кожаными диванами, с огромными зеркалами и такими мягкими коврами, что нога утопала в них! Была ли какая-нибудь возможность сомневаться в результате предприятия при виде служащих контор, одетых в платье из синего сукна с красными кантами, с вензелем общества на пуговицах, принимающих публику с горделивой снисходительностью. Все предвещало по наружному виду успех. Слышно было за решеткой, как кассир двигал груды золота в огромной железной кассе, занимающей всю заднюю часть кабинета. Люди, поставившие «Общество Всемирного Кредита» на подобную ногу, были или очень богаты, или очень смелы.
