– Ну, в принципе, да… – нехотя согласился я.
Некоторое время мы шли молча, а потом Гена вдруг выпалил:
– И вообще, хули ты выебываешься? Тебе нужен паспорт? Ты просил меня помочь? Тогда делай, как я говорю. Не хочешь – сам думай, где доки раздобыть. Мне это все нахрен не нужно, для тебя же стараюсь.
– Ладно-ладно, буду делать, как ты скажешь. Давай, веди меня в мир преступных сделок, мой капитан.
У «Мола» мы прождали минут сорок. Я уже был готов выйти из себя, но наконец-то наше авто, предназначенное для незаконных выездов, прибыло. В нем с трудом опознавался «Опель» далеких восьмидесятых годов выпуска. По своей кондиции машина напоминала Генин мобильный телефон: было ощущение, что эти два товара произведены на одном заводе, специализирующемся на выпуске убитых аппаратов для разовых выездов по криминальным надобностям.
Из авто вылез парень в черной байке не первой свежести, с изображенными на ней многочисленными черепами; длинные его волосы были собраны в хвост на затылке.
– А ты позже приехать не мог? – раздраженно спросил Гена. – Завести не получалось, – объяснил он, надевая весьма потрепанную куртку, напоминающую дерматиновый вариант косухи, – полдня проебался. Слушай, не забывай фары выключать – аккумулятор совсем мертвый… А че у тебя с телефоном? Не дозвониться нифига.
– У меня с телефоном то же самое, что у тебя с машиной.
– Тяжелый случай, – вздохнул хвостатый.
Мы внимательно осмотрели допотопного монстра.
– Слушай, а он не встанет по дороге? – с недоверием спросил Гена.
– Да не, машина зверь, только аккумулятор сдох, а так все нормально, – парень протянул Гене техпаспорт.
– А страховка-то на нее есть? – это уже спросил я.
Парень задумчиво закатил глаза и промычал:
– Ну-у, в принципе, есть…
– «В принципе есть» или есть?
– Да нормально доедете, – отвечал парень. – Быстренько сгоняете туда и обратно. Бланк страховки есть в бардачке, если что, показать можно.
– Все понятно. – Я стал искать наклейку техосмотра.
На удивление, техосмотр был в порядке. Напоследок, парень попросил:
– Ген, только я тебя умоляю, не разбей ее, она мне еще раза на три нужна будет, точно. Будь осторожен, там тормоза колом встают.
– Чем встают? – засмеялся Гена. – Колом? Дружище, ты слишком много смотришь порнухи. Это хуй встает колом, и то не у всех. Ты можешь на человеческом языке объяснить, что с тормозами?
– Ну, если педаль тормоза резко нажимаешь, она твердой становиться и не нажимается, – колом встает. В общем, тормозить начинай заблаговременно и держи дистанцию.
– Хорошо! – пообещал Гена. – А ты завязывай с порнухой и найди себе бабу наконец, а то твой хвост скоро колом встанет.
– Вот же мудила, – это Гена произнес, когда мы уже отъехали.
Доисторический «Опель» рычал и трясся, скорости переключались хреново, и поначалу мы двигались рывками: Гена то слишком сильно давил на газ, то слишком рано отпускал сцепление.
Салон автомобиля был непонятно-темного цвета, «в дырочку» от окурков. Верхняя часть приборной панели тряслась и ходила ходуном, а из нижней торчали какие-то провода и разъемы.
Минут через десять Гена освоился с управлением, и непокорный иноходец пошел плавно. Мой друг перестал материться, откинулся на сидение и спросил между делом:
– Слушай, а что бывает за езду без страховки?
– Штраф какой-то. Не знаю, сколько.
– А штраф идёт владельцу машины?
– Нет, дорогой, штраф накладывается на водителя.
Гена хитро посмотрел на меня и сказал:
– Ну, это если права есть…
– А у тебя что, прав нет? – я смотрел на него «страшными» глазами.
– Откуда у меня права, сам подумай, – спокойно ответил Гена.
– Замечательно, – сказал я. – Ты мне тут так красиво расписывал об осторожности и конспирации. И что? Мы едем без прав, на хер знает какой машине без страховки, первые же, остановившие нас менты, вздрючат тебя по полной, и пиздец всей конспирации. А если, не дай бог, авария? Тебе мало не покажется.
Я стал жалеть о том, что связался с этим человеком. Его похуизм порой заходит слишком далеко. Появилось ощущение, что наша поездка закончится плохо.
Гена выдержал долгую паузу, а потом солидно произнес:
– Да ладно, не ссы, есть у меня права. Пошутил я.
– Ну и шуточки у тебя… – Я уже не знал, верить ему или нет. – Впрочем, мне-то что. Винтанут-то тебя.
– Ну не скажи, – опять хитро заулыбался Гена, – в краденной машине обычно вяжут всех.
Так он издевался надо мной всю дорогу, но ехать, к счастью, оказалось недалеко. Переехав воздушный мост, мы свернули на улицу Силикатного кирпича. Когда слева потянулись заброшенные огороды, Гена сбавил скорость:
– Где-то тут будет дорожка налево… Эта? Нет, вроде нет. Дальше…
Ну, дорожками эти колдобины назвать было сложно, скорее – ухабы между огородами. Выцветшая деревянная табличка посреди бурно разросшегося куста сирени оповещала нас о том, что это садово-огородное товарищество «Авиатор». Странно, но раньше я, таблички с названием не замечал, хотя ездил здесь довольно часто…
Кажется, мы проехали мимо заветной дорожки, поскольку Гена стал разворачиваться. Ползя в обратном направлении, он притормаживал перед каждым поворотом и вытягивал свою длинную шею, пытаясь разглядеть известные только ему приметы.
Наконец мы свернули в самый узкий и незаметный проезд, машина тут же ударилась днищем то ли о камни, то ли о засохшую глину.
– И-иоеб! – воскликнул Гена. – Похоже то, что надо!
Дальше пришлось двигаться очень медленно, так как «дорожка» напоминала фронтовую после налета вражеских бомбардировщиков. Гена свернул налево, где дорога, неожиданно, стала ровнее, и мы прибавили скорости. Еще один поворот, и я услышал:
– Мы практически дома.
Дорожка упиралась в огромную кучу мусора, состоящую из обломков огородных домиков, корней, картонных коробок, шифера и еще бог знает чего… Подъехав вплотную, Гена заглушил двигатель и сказал:
– Вот она, родина! Узнаешь?
– А то!
Выйдя из машины, мы сразу же ощутили присутствие бомжей где-то рядом, по неистребимому запаху, который издают эти существа. Справа от нас располагалось несколько огородных будок, которые выглядели, так сказать, обжитыми: они были закрыты дополнительными листами шифера и фанеры, а из труб тянулся прозрачный голубой дымок.
– Ну, пошли в жилмассив, – сказал Гена, указывая на будки.
Едва мы двинулись в их направлении, как откуда-то со стороны «жилмассива» выскочила огромная пегая тварь, отдаленно напоминающая собаку. Чудовище приближалось с недружелюбным лаем, Гена схватил валяющийся под ногами кирпич и показал его собаке. Та остановилась в нерешительности, продолжая громко лаять.
– Уберите на хуй эту собаку Баскервилей! – заорал Гена бомжу, стоявшему у забора (я только сейчас заметил, что у забора кто-то стоит).
Убирать собаку бомж не торопился; знаете, они вообще редко когда торопятся. Дождавшись, когда мы приблизимся, и испросив сигарету, бомж прикрикнул на собаку. Но собака тоже не очень-то торопилась выполнять команду хозяина и продолжала нас «вести». Возможно, она вспомнила меня, человека, которого часто видела идущим по полю, но на которого так и не решилась напасть. Из-за забора показалась женщина… Точнее, так: существо, больше напоминающее женщину, нежели мужчину. Она возилась с какими-то склянками по ту сторону ограды, а когда увидела собаку, стала шипеть на нее и хлопать себя ладонью по ляжке. И собака на удивление послушно поплелась в глубь территории, поджав хвост. Мы вошли в калитку, неплохо сохранившуюся бог знает с каких времен. Жилмассив представлял собой несколько огородных будок, объединенных забором в некое подобие городка, с расчищенной между будками площадкой – очевидно, для совместных собраний и пьянок. В сторонке возвышались кучи мусора, отсортированного бомжами по какому-то, одним бомжам, понятному принципу. Поначалу казалось, что городок пуст, но если присмотреться к захламленным бунгало, то становились заметны копошащиеся в них существа. Они, как хамелеоны, приняли окрас окружающей среды… а может быть, это окружающая среда изменила цветомаскировку под своих обитателей. Я почувствовал себя неуютно – то ли из-за неподдающихся счету и скорее всего недружелюбных маргиналов, то ли из-за спрятавшейся в засаде собаки. Осмотревшись, мы направились к импровизированному столику, за которым сидела группа более-менее вменяемых бомжей. По пути я инстинктивно оборачивался, опасаясь появления злобного зверя.
– Здарово, мужики, – обратился к бомжам Гена.
– Здарово, коль не шутишь, – ответил один из них, поедавший яйцо вкрутую.
Грязные пальцы бомжа, с длинными ногтями соответствующего цвета и тонной грязи под ними, оставляли черные смоляные следы на яичном белке, но это не мешало едоку аппетитно запихивать яйцо в рот, эти самые пальцы облизывая. От такого зрелища, усугубленного невыносимой вонью, меня чуть не стошнило. Я старался не смотреть на это, отворачиваясь в сторону, но неприятная картинка врезалась в сознание и стояла перед глазами, куда бы я не повернул голову.
