наше болото?
— Ну почему же болото? — засуетился дружелюбный толстяк. — Сашенька, душечка, давайте чаю попьем?
— Можно-с, Григорий Павлович, — по театральному, горделиво поднимая голову на худой шее, ответила Александра Яковлевна. Она была почти на полголовы выше Светы, худая от природы, она всегда держалась прямо, демонстрируя хорошую осанку, полученную в детстве в школе танцев, чем подавляла многих мужчин, терявшихся на ее фоне и быстро удалявшихся от нее. Но Света знала, что она больше разыгрывает из себя неприступную женщину, имея на стороне несколько постоянных ухажеров.
— Как дела, Александра Яковлевна? — Света иронически улыбнулась, заметив на ее белоснежной блузке новую яркую брошь с дорогими камнями.
Александра Яковлевна заметила ее взгляд и довольно заулыбалась, напевая себе под нос.
— Все хорошо, моя дорогая, все просто замечательно, — ответила она, возвращаясь с чайником. Она удалилась в маленькую комнатенку, служившую испокон веков кухней, и через минуту зашумел чайник.
— Все течет, все изменяется. Время не может ждать нас, — продолжила она, беря Свету под локоть и уводя на кухоньку. — Ты не поверишь, я вот замуж собралась.
— О, ну наконец-то, — обрадовалась Света, садясь на свое любимое место у окна. Они никогда не были с Александрой Яковлевной близки, но, почему-то, им было достаточно перекинуться парой фраз, чтобы знать друг о друге больше, чем бывало знают самые близкие друзья.
— Да, вот так. Ну а ты, опять скучаешь или решила вернуться?
— Да вроде решила вернуться, хватит уже бездельничать, — ответила Света, с удовольствием отмечая, что ее чашка стоит на верхней полке шкафа, бережно спрятанная от других.
— Вот, и прекрасно, прекрасно, моя дорогая! — влетел в кухоньку неугомонный Григорий Павлович.
— Сашенька, достань нашей Светочке ее чашечку, а то я не достаю.
Александра Яковлевна легко дотянулась до верхней полки и сняла чашку, придирчиво ее осмотрев, она вышла и быстро вернулась, с чистой чашкой.
— Может все-таки докторскую начнем? — с надеждой посмотрел на Свету Григорий Павлович.
— Ну что Вы, Григорий Павлович, — рассмеялась Света. — Мне кажется, что я уже все что знала, все забыла. Какая научная работа? Ну что вы.
— А вот не скажи, не скажи! — запальчиво воскликнул он. — Ты даже не представляешь, какие сейчас приходят… дураки! Нет, правда, Сашенька не даст соврать.
— Григорий Павлович говорит правду. Бездари, честное слово, — важно подтвердила Александра Яковлевна. — Григорий Павлович все время тебя вспоминает, вздыхает.
— Ну, а что Антон? Он начал новую работу? — спросила Света, решив сместить центр внимания от себя.
— Антон. Хм, да как тебе сказать. Наверное, что-то начал, но ты же знаешь, вы же с ним общаетесь, вроде? — Григорий Павлович будто бы с укоризной взглянул на Свету, но взгляд быстро вернулся обратно в свое доброжелательное состояние. — Он теперь все оценивает иначе, нет, это я бы не назвал работой, это не научная работа в ее истинном понимании.
— Это бизнес, — заключила Александра Яковлевна, ставя на столик заварочный чайник с хорошим черным чаем, она не терпела пить помои, лучше тогда вовсе чай не пить.
— Да, именно, бизнес. Вот и приходят ребята, ну вроде не совсем дураки, а все меряют деньгами, да, деньгами.
— А может оно и правильно? Время теперь такое? — спросила Света.
— Да-да, все верно, время. Но мы же не Сколково, моя дорогая, у нас бюджетов нет, да и быть их не может, — ответил Григорий Павлович, садясь за стол и с благодарностью принимая чашку чая от Александры Яковлевны.
— Госзаказ, — сказала она, ставя чашку перед Светой. Убедившись, что у всех все налито, она села и налила себе. — Ты же видела наш ремонт?
— Да, видела. Что-то он заглох, как-то, — засмеялась Света.
— И, слава Богу! — горячо воскликнул Григорий Павлович. — Я хочу умереть в этих стенах.
— Ну, зачем вы так, — удивилась Света. — Вам еще рано.
— Госзаказы Антон к себе в контору увел, вот все и закончилось, — пояснила Александра Яковлевна. — Все себе машины обновили, так что все хорошо.
— Не говори так, ты же точно не знаешь, — тихо возмутился Григорий Павлович.
— Знаю, Григорий Павлович. Я все знаю, это только наш Григорий Павлович ничего себе не вытребовал, хотя Антон ему предлагал, — Александра Яковлевна стойко выдержала недовольный взгляд руководителя и продолжила. — Кремень, не поддался. За что и любим.
— А может, так и лучше? — спросила Света.
— Каждый сам решает, не мне их судить, — помрачнел Григорий Павлович, сконцентрировавшись на чае.
— Ой, что это я! — Света выбежала из кухоньки и вернулась с коробкой трюфелей, — совсем забыла.
— Эх, ну разве что пару конфеток, — заулыбался Григорий Павлович.
— Да кого вы обманываете, — сказала Александра Яковлевна, пододвигая к нему ближе коробку с конфетами. — Вам худеть незачем.
Они дружно рассмеялись, продолжая подтрунивать друг над другом, будто бы и не было четырехлетнего расставания.
Через час была защита кандидата, как они ее называли, а по сути все сводилось к беседе с соискателем на должность преподавателя. Обширная комиссия, составленная из профессоров других кафедр и пары проректоров, важно жевавших слова и многозначительно поднимая брови, когда Света верно отвечала на их, кажущиеся такими сложными, а по сути простые вопросы. Весь этот ритуал длился бесконечно долго, и часы уже давно пересекли обеденную зону.
Под конец заседания приехал Антон. Это был высокий моложавый мужчина с красивыми темно-русыми волосами, прореженными ровными седыми прядями, придававшими ему облик законченного европейца. Он сел за стол президиума, даже не взглянув на Свету, быстро пробежался по составленному заранее протоколу и подписал его, не задав ни одного вопроса. После этого другие профессора поставили свои резолюции и стали расходиться.
— Ну что, выстояла? — Антон подошел к Свете, ехидно ухмыляясь.
— Как видишь, — она холодно посмотрела на него, не понимая его глумливой улыбки, но Антон и вида не подал, продолжая кривить рот в неприятной усмешке, делавшей из благочестивого европейца обыкновенного наглеца.
— Не понимаю, зачем тебе это все? Пошла бы ко мне работать, у меня для тебя всегда место найдется. Дам тебе отдел, нам как раз нужны такие специалисты.
— Какие такие?
— Ну как же, ты же у нас эксперт по истории 20 века, а это, милая моя, в тренде. Знаешь, сколько заказов.
— Могу представить, — она недовольно подернула плечами. — Что ты хочешь?
— Ты знаешь, — его рот скривился в похотливой усмешке.
— Мы с тобой все обсудили. Я не хочу об этом больше говорить.
— Не хочешь, не будем, — с готовностью ответил он, расплываясь в доброжелательной улыбке при подходе Григория Павловича и профессора с другой кафедры. Света знала его, но никогда не могла запомнить имя этого древнего старика, то ли Лаврентий Евгеньевич, на языке крутилось лишь
