— Надо двигать, — прошипел сосед.
И мы двинули. Перемещаясь по стеночке, избегая каждого скрипа и неровного шума, мы добрались до выхода, затем миновали несколько пролетов и вернулись в свою комнату. Несмотря на царящую разруху в общежитии, наш номер олицетворял островок стабильности в этом море хаоса.
Во всяком случае, никаких рисунков, побитых стен и изодранных занавесок здесь не было. Я хотел начать разговор, но тут же согнулся от очередного приступа головной боли. Друга постигла та же участь. Когда наконец боль поутихла, пришла вторая беда. Приступ похмельной жажды. Дирг взмахнул руками и сотворил нам чистой воды. Одной партии не хватило, да и второй тоже. В итоге, вылакав на брата почти по два графина, мы рухнули на кровати и синхронно вздохнули. По-хорошему надо было бы влить в глотку чего другого, но, как это часто бывает, про утро никто не подумал.
— Помнишь чего? — прохрипел я.
— Почти нет, — буквально выталкивал слова из горла мой собрат по несчастью. — Помню, как ты к нам пришел, как поднялись наверх. Помню, как с приятелями познакомил, потом помню, как тост подняли. Затем вроде еще человек семь пришли и принесли… и еще пришли, и еще принесли… А потом… а потом не помню.
Слушая нехитрый рассказ рыжего, я силился вспомнить хоть какие-нибудь подробности этой вечеринки, но не мог. Все было подернуто дымчатой пленкой. Нет, хватит с меня. С этого дня я трезвенник и язвенник. Еще будучи наемником, божился не пить в больших компаниях, а здесь на фоне маленького личного праздника прямо развезло.
— Слушай, если мы были там… — Аристократ особо выделил последнее слово. — То где наши гарпии?
Я медленно повернул голову на бок и увидел, как в мутных глазах Дирга тускло тлеют обрывки каких-то мыслей.
— Есть два варианта, — вздохнул я.
И тут же мы вздрогнули от неясного шороха. Замерев, мы ждали непонятно чего. Вскоре шорох раздался повторно.
— Это что? — спросил я.
— А мне почем знать, — резонно заметил рыжий.
И снова раздался странный звук, правда, в этот раз больше похожий на скрип. Переведя взгляд на наш новый широкий шкаф, я приметил, что одна дверца чуть приоткрыта и медленно покачивается. С трудом, но все же встав на ноги, я вытащил из ножен, висящих на стене, короткую саблю и маленькими шажками стал двигаться к источнику звука. Маленькими — не потому, что боялся, просто на большее в данный момент был неспособен.
— Может, через дверь рубанешь? — как-то вяло предложил Дирг.
— Вот сам вставай и руби, — буркнул я и кончиком сабли приоткрыл качающуюся дверцу.
От того, что находилось внутри, я впал в самое противоречивое состояние. С одной стороны, мне хотелось забиться в гомерическом приступе хохота. Но с другой — я осознавал, что если позволю себе такое, то голова просто расколется на части. Вот так, застыв на краю пропасти, я выпал из этого мира.
— Видел бы ты сейчас свое лицо! — Из уст друга вырвалось подобие смешка.
— Видел бы ты сейчас, что вижу я.
— И что там?
— Тут… в общем… ну… — Я пытался подобрать хоть какое-то описание, но не мог. — К демонам. Вставай и сам смотри.
Кряхтя не хуже столетнего деда, Дирг все же поднялся с кровати и подошел ко мне. И его постигла та же участь. Лицо его перекосило так, будто бы он увидел суккубу неземной красоты и размышлял на тему, то ли продать душу за ночь с такой особой, то ли бить ее каленым железом.
— М-да… — протянул он.
Внутри шкафа, среди вешалок и одежд, нашлись наши красавицы. Хотя сейчас они больше напоминали двух взлохмаченных кошек, свернувшихся клубком. Лейла спала, обняв Лизбет за голову, а та использовала груди подруги вместо подушки. И если бы это не было так смешно, то я бы даже умилился. И, что самое удивительное, я впервые пожалел, что у меня нет под рукой мобильника. Такая классная фотография получилась бы.
— Будить будем? — как бы невзначай спросил я.
— Совсем больной, что ли? — возмутился Дирг и, оглянувшись, подмигнул. — Делай как я.
Мы отошли от шкафа, и рыжий ткнул на лежавшие на кроватях рубахи. Незамысловатыми жестами он объяснил, что с ними делать. В итоге, обвязав голову одеждой, мы отошли к двери и замерли, пребывая в нерешительности. Но потом, набрав в легкие побольше воздуха, распахнули дверь и с силой захлопнули ее. Не представляю, что произошло бы с моим мозгом, если бы не эта идея с рубашками. Так звук хоть и наличествовал, но был несколько приглушенным и далеким, как подгорное эхо.
Мгновение спустя створки шкафа распахнулись, и на пол упали девушки. Путаясь в платьях, они что-то лихорадочно щебетали, но из-за повязки я не мог разобрать слова. Как бы то ни было, меня это уже не волновало. Природа взяла свое, и я таки согнулся в приступе истеричного хохота. Это было странное ощущение. Вроде тебе и смешно, но голова трещит, как кошель удачливого торговца. Когда же девушки смогли подняться, мы с Диргом все еще валялись на полу, держась за животы и головы одновременно.
— Что вы здесь делаете? — ошарашенно произнесла графиня Норман.
— Мы?
Переглянувшись, мы с Диргом ответили:
— Мы здесь живем.
И комнату снова накрыл наш дружный гогот. Девушки посмотрели друг на друга, потом на нас, потом на обстановку и тоже засмеялись. Так мы и провели минуты три, а потом у всех четверых снова заболела голова. Причем не знаю насчет друзей, а я лично был не против лоботомии, лишь бы хоть как-то спастись от этого колокольного перезвона. И пока остальные корчились в мучениях, я дополз до своей тумбочки. Достав оттуда ровно две пары склянок, сорвал сургучную печать с первой и залпом ее осушил.
Не знаю, какова на вкус ослиная моча, но думаю, что немногим лучше этого продукта. Поначалу меня скрутило от рвотных позывов, но, удержав жидкость в себе, я вскоре ощутил, как голова проясняется, а звон утихает.
— Благодать, — протянул я.
И тотчас же в мою сторону устремилось шесть алчных гляделок.
— Тут всем хватит. — Я поставил склянки на стол и благоразумно отошел к кровати.
Ребята, с немыслимой скоростью вскочив на ноги, подлетели к зелью и повторили мои действия.
— Какая гадость! — Ну прямо-таки хор Турецкого на выезде.
— Что это такое? — поморщилась Лейла.
Вспомнив состав пойла, я передернулся.
— Лучше не знать, — просипел я. — Кстати, милые леди, не просветите нас по поводу недавнего собрания?
И тишина мне была ответом.
— Что было вчера? — расшифровал я для тех, кто еще не вылез из танка.
— Тебе в красках описать или так, короткую сводку? — усмехнулась графиня.
Зря я ей лекарство дал. Когда она в болезненном состоянии, то почему-то мои нервы себя зачастую лучше чувствуют.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
