женщин и принуждая их к сексу. Меня обвиняли в гомофобии. Анонимы отправляли моему редактору липовые жалобы. Звучали обвинения в том, что я агент ЦРУ, и утверждения, что я работаю на британскую разведку. То, что я родился в Советском Союзе, еще больше усугубляло ситуацию. Конечно же, меня называли шпионом ФСБ, наследницы советского КГБ. Мне сообщали, что мое имя добавлено в список «заказанных» лиц – на сайт в даркнете, куда можно вписывать тех, кого вы желаете убить{591}. Блуждающее око интернет-машины ненависти вдруг сфокусировалось на мне.
Безумие усилилось, когда к этой чертовщине подключилась активистская группа «Анонимус». Она вынесла мне и моим коллегам приговор, заверяя, что не успокоится, пока я жив. «Пусть бесконечность ядовитых насекомых населяет фашистские кишки Яши Левина», – писал в своем Twitter «Анонимус», у которого было 1,6 миллиона подписчиков{592}. Все вдруг обернулось кошмаром. «Анонимус» был децентрализованной группой хактивистов, прежде всего известной своими акциями против церкви саентологии. Теперь же они охотились на меня, нарисовав у меня на спине огромную мишень.
Я ходил взад-вперед по комнате, нервно поглядывая в окно. Рефлекторно опустил шторы, гадая, как далеко может зайти дело. Впервые я задумался о безопасности своей семьи. Недоброжелатели знали, где я живу. Квартира, которую мы снимали с Евгенией, моей женой, была на первом этаже, и вход в нее был со стороны улицы. На все стороны выходили огромные окна, отчего возникало ощущение, будто живешь в аквариуме. Мы думали остановиться на несколько дней в доме друга на другом конце города, пока ситуация не уляжется.
Я и раньше становился мишенью злобного онлайн-буллинга: таков удел журналистов-расследователей. Но в этот раз все было по-другому и выходило за рамки. Меня пугал не только градус ненависти, но и ее причина.
Проблемы начались тогда, когда я стал углубляться в проект «Тор». Я исследовал роль, которую он играл в движении за право на частную жизнь, после того как Эдвард Сноуден представил его как панацею от слежки в интернете. Он вызывал у меня недоверие, и потребовалось совсем немного времени, чтобы найти основания для моих изначальных сомнений.
Первый сигнал – поддержка Кремниевой долины. Группы, в том числе EFF и Fight for the Future, защищающие право на частную жизнь и спонсируемые такими компаниями, как Google и Facebook, были самыми ярыми и верными сторонниками проекта «Тор»{593}. Google прямо спонсировала его разработку, выплачивая щедрые гранты студентам, которые работали в Tor во время летних каникул{594}. Зачем интернет-компаниям, чей бизнес целиком и полностью строится на отслеживании людей в интернете, способствовать развитию мощного инструмента, защищающего от слежки, и продвигать его? Что-то здесь не сходилось.
Исследуя технические детали работы Tor, я быстро понял, что проект не предлагает защиты от слежки за частной жизнью и составления профилей со стороны интернет-компаний. Tor работает лишь в том случае, если люди целенаправленно поддерживают строгую процедуру анонимности в сети: используют только липовые электронную почту и аккаунты, проводят финансовые операции в биткойнах и других криптовалютах и никогда не упоминают настоящих имен в текстах сообщений и электронной почты. Для подавляющего большинства людей в интернете – тех, кто общается с друзьями в Facebook и совершает покупки на Amazon, – Tor не делает ровным счетом ничего. Стоит вам войти в личную учетную запись – в Google, Facebook, eBay, Apple или Amazon – вы тут же выдаете себя. Этим компаниям известно, кто вы. Они знают ваше имя, адрес доставки, информацию по кредитной карте. Они все так же сканируют вашу почту, социальные сети, фиксируют ваши социальные связи и составляют досье. Есть у вас Tor или нет, стоит вам ввести ваше имя пользователя и пароль, как ее технология анонимности становится бесполезной.
Учитывая неэффективность Tor против технологий слежения Кремниевой долины, мне кажется странным, что эту программу поддерживают Сноуден и другие активисты, выступающие в защиту права на частную жизнь. В конце концов, те же документы, опубликованные Сноуденом, говорят о том, что все, чем владеют компании, доступно и АНБ. Я был озадачен, хоть и понимал теперь, почему программа пользовалась поддержкой Кремниевой долины: она давала ложное чувство личной защищенности и не угрожала бизнес-модели отрасли, которая строилась на наблюдении за частной жизнью.
Неясным оставалось, почему Tor поддерживалась американским правительством, но этот факт становился все более понятным по мере продвижения моего расследования.
Таинственность и притягательность Tor во многом была связана с ее, казалось бы, исключительной независимостью и радикальностью, враждебным отношением к государству. По официальной версии она спонсировалась множеством различных источников, что развязывало разработчикам руки. При анализе финансовых документов организации я понял, что все было как раз наоборот. Проект «Тор» был детищем совместного военного проекта ВМС США и DARPA, запущенного в начале 2000-х и все еще выполнявшего некоторые федеральные контракты, уже выделившись в частную некоммерческую организацию. Средства шли из Пентагона, Госдепартамента и по крайней мере одного учреждения, подчиненного ЦРУ. Военные контракты приносили в год несколько миллионов долларов и составляли более 90 % бюджета проекта. Компания, разработавшая Tor, была подрядчиком военных федеральных агентств. У проекта даже был федеральный контрактный номер.
Чем глубже я копал, тем причудливей становилась картина. Я узнал, что практически каждый, кто участвовал в разработке Tor, был так или иначе связан с государственным аппаратом, от которого программа якобы должна была защищать людей. Даже основатель Tor Роджер Динглдайн провел одно лето в АНБ и создал программу, выполняя контракты DARPA и ВМС США{595}. Я даже нашел старую аудиозапись 2004 года (как раз когда он оформлял проект «Тор» как независимую организацию), на которой он говорит следующее: «Я выполняю контракт правительства США по созданию и запуску технологии анонимности»{596}.
Я был в недоумении. Как инструмент глобального движения за право на частную жизнь, направленный против государственной слежки, мог получать финансирование того самого американского правительства, от которого он должен помогать скрыться? Что это? Обман? Уловка? Наживка? Или у меня паранойя? Несмотря ни на что, я попытался во всем по возможности разобраться.
Летом 2014 года я собрал все доказуемые финансовые документы, связанные с Tor, проверил истории госагентств США, которые финансировали проект, проконсультировался со специалистами-шифровальщиками и защитниками права на частную жизнь, опубликовал несколько статей в Pando Daily о противоречивости связей между проектом «Тор» и правительством. Они были прямолинейны и точно следовали старой журналистской присказке: ищи деньги. Сталкиваясь с загадкой, прежде всего нужно понять, кому это выгодно. Я наивно полагал, что сообщество, защищающее право на частную жизнь, будет радо узнать скрытую информацию
