— Прошу вас, джентльмены, чувствуйте себя как дома. Ваши комнаты скоро будут готовы. Кстати, не желаете ли освежиться?
Не дожидаясь ответа, Бароннер сильно потянул за шнур звонка возле двери. Вскоре вошла молодая негритянка с серебряным подносом, на котором стояли вазочка со льдом, вазочка со свежей мятой, графинчик с виски и лежали несколько головок белого сахара. Служанка поставила поднос на стол и удалилась. Бароннер тщательно смешал ингредиенты и, разлив в серебряные чашечки, подал напиток гостям.
— Это называется джулеп. Местный напиток Говорят, лечит все — от люмбаго до желтой лихорадки, но я подумал, что раз вы с севера, то он несколько скрасит вам здешнюю жару.
Уэссекс осторожно пригубил гремучую смесь, но она оказалась на удивление приятной. Костюшко, как он понял, пришел к такому же заключению, только быстрее. Но поляк был знаменит своей склонностью к выпивке.
— У вас прекрасный дом, — как бы между прочим начал Уэссекс.
— Благодарю вас, — улыбнулся Бароннер, усаживаясь напротив гостей. — Я профессиональный игрок. Выиграл «Облака» в карты и решил оставить поместье себе — атмосфера в Новом Орлеане в эти дни стала определенно нездоровой, и все, кто может, уезжают в деревню или еще куда-нибудь.
— Что вы можете рассказать о де Шарантоне? — спросил Костюшко, наклоняясь вперед.
Бароннер поднял руки, не желая говорить на эту тему.
— Я человек мирный. Я не встаю ни на чью сторону и не лезу в дела других. Время от времени я принимаю гостей, которые считают это место удобным для встреч, чтобы никто их не заметил, но не больше.
Уэссекс промолчал. С той минуты, как хозяин принял их и не спросил имен, стало понятно, что он держит «Облака» как дом встреч… но тогда ради встречи с кем явился сюда Костюшко, если не с самим Бароннером?
— Понимаю, — беспечно откликнулся Костюшко. — Но что сейчас происходит в городе?
Бароннер пожал плечами. Лицо его внезапно сделалось усталым.
— Солдаты генерала Виктора патрулируют улицы, он постоянно муштрует городское ополчение и рекрутов. Корабли адмирала Бонапарта патрулируют залив и устье реки, гоняются за призраками и кораблями Лаффита. Но никто не может, быть одновременно повсюду. — Он, совсем как истинный француз, пожал плечами. — В городе очень… спокойно. Люди постоянно исчезают. Внезапно исчезают. — Бароннер замялся, готовый что-то добавить, но затем передумал. — Что ожидать от людей, которые немногим лучше янки и кэнтоков?
Он обаятельно улыбнулся.
— Кэнтоки? — спросил Уэссекс, никогда не слышавший этого слова.
— Речные дикари… по крайней мере, становятся таковыми, когда альбионские грузы проходят через порт. Они забирают у них плату на пристани, а затем пьют и гуляют по всему городу, пока не пропивают все. Но губернатор де Шарантон закрыл Болота — так называется район, где они гнездятся, — и сжег их хибары дотла.
Уэссекс посмотрел на своего напарника. Он слишком хорошо знал Костюшко, чтобы понять, что слова Бароннера не понравились бывшему гусару.
— Очевидно, спокойствие не продержится долго, — вежливо предположил Костюшко.
На миг им показалось, что Бароннер сейчас перекрестится. Но вместо того он встал.
— Джентльмены, должен с сожалением сообщить, что дела вынуждают меня покинуть вас на время. Пожалуйста, звоните, если вам что-то понадобится, мы здесь живем как цивилизованные люди — обед будет в половину девятого.
Он поклонился — коротко, как все жители континента, — и вышел из комнаты.
— «В Новом Орлеане очень спокойно», — насмешливо повторил по-английски Уэссекс. — В этом случае нам лучше отправиться домой.
— Точно, — кисло откликнулся Костюшко, глядя вдаль с неожиданно мрачным видом.
— Кстати, не хочу быть чересчур назойливым, но, милый мой друг, кем вы будете на этой неделе?
И кто я? Не думаю, чтобы здесь с распростертыми объятиями приняли герцога Уэссекского. Он англичанин — так я слышал, — добавил по-французски Уэссекс.
— Несомненно. Самый что ни на есть английский англичанин, — ответил Костюшко, столь же легко переходя на французский. — Имею честь представиться — граф Ежи Курагин, специальный атташе царя, нахожусь здесь по очень важному поручению.
— Россия еще не союзник Франции, что бы там ни говорил Талейран, но ведет себя крайне осторожно, и ее очень обхаживают, особенно после датского альянса, — подвел черту Уэссекс. — И, полагаю, я сейчас опять шевалье де Рейнар, не то чтобы республиканец, не то чтобы роялист, но уж никак не англичанин.
— Как и сама Луизиана, — добавил Костюшко. — И хотя в Париже уже давно знают, кто такой шевалье де Рейнар, здесь это не имеет значения. Неплохой выбор. Но сейчас я тебя тоже покину. Мне надо пройтись. Надеюсь, ты не сделаешь ничего такого, что могло бы повредить нашему хозяину?
— Ни в коем случае, — ответил Уэссекс и встал из-за стола, чтобы добавить себе в чашку виски. Он вспомнил процедуру приготовления джулепа и даже передернулся. Нет уж, пусть французы сами пьют свой жутко холодный напиток. — Я буду прямо-таки образцом добродетели.
Но как только Костюшко удалился — Уэссекс не сомневался, что тот отправился на секретную и давно подготовленную встречу, — герцог подошел к окну и осторожно выглянул наружу. Как он и ожидал, через несколько мгновений появился Костюшко, успевший прихватить с собой блестящий цилиндр и привычную трость, и зашагал по лужайке, даже не обернувшись, — этакий щеголеватый бездельник. Уэссекс подождал, пока поляк не исчезнет за деревьями, и посмотрел на часы.
Было начало шестого, и, несмотря на их милый разговор всего несколько минут назад, он не собирался даже бездействием потворствовать планам приятеля. Значит, надо уходить тотчас же, прежде чем Костюшко окончательно вовлечет его в свои махинации. На реке он уже сориентировался, так что до Нового Орлеана доберется без труда.
Но надо действовать быстро. Он приоткрыл дверь и прислушался. Все было тихо. Он медленно отворил дверь и вышел в коридор. Быстро осмотрел комнаты на этаже и отыскал свой багаж. Уэссекс даже рискнул немного задержаться, чтобы экипироваться так, как если бы он был здесь по официальному поручению.
Деньги в виде золотых наполеондоров отправились в пустые каблуки его сапог и в кошелек. Ножи и пистолеты он рассовал по привычным местам в сюртуке. Оглядев рапиру и трость со спрятанным внутри клинком, Уэссекс помедлил, затем все же взял рапиру как более тяжелое и чуть более надежное оружие. Документов у него не было, но вряд ли они понадобятся в таком огромном порту, как Новый Орлеан, и в любом случае их будет легко раздобыть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
