По-моему, опыта обхождения с плачущими девочками у него не было совсем. И он решительно не знал, что делать. Приказать замолчать - так я не солдат. Стукнуть - еще громче выть буду. Он не придумал ничего лучшего, как сунуть мне в руки что-то, что с большой натяжкой можно было назвать бутербродом. Эдакий кусок лаваша, в который завернута начинка. Между прочим, бутерброд был большим и теплым, хотя огня наши похитители, насколько я видела, не разводили. Начинка на вкус - вроде мясного рагу. И, наверное, с каким-то спиртным внутри или еще с какой-то гадостью. В общем, съев, я согрелась.
Дрик тоже не слишком уверенно выглядел в роли утешителя. А когда он ляпнул "А что бы сказала Лиина, если бы тебя увидела?", я на него просто вызверилась. И заявила, что Лиина бы меня поддержала, а "вам, мужчинам, не понять".
Потом сняла кроссовки. М-да, ничего особо страшного, но ноги растерты - в сырой обуви немудрено, да и тесновата для меня стала обувка за те месяцы, что мы тут торчим. А завтра опять идти.
Мои ноги заинтересовали зрителей не меньше, чем мои слезы. Терросиф-Кирпич куда-то ломанулся и вернулся с баночкой мази. Хотел еще сам и смазать, но я его довольно вежливо послала. Дескать, доверяю эту важную работу своему пажу. Заодно ему ссадину на скуле смазала. Увы, лечить меня Лиина так толком и не научила, так что даже синяк я ему свести не смогла. Говорит, болеть стало меньше. Врет, наверное...
На ночь мне было выдано одеяло - уж не знаю, кого из вояк раздели - и я в него закуталась и улеглась на сырую подстилку из опавшей листвы. Сгребла ее побольше с окрестных мест, чтобы хоть не так холодно было. Сперва одна лежала, а потом вместе с Дриком, невзирая на все его смущения и вялые протесты. Дурачок, так же теплее! А у него одежка промокла не меньше, чем у меня. Опять же, так хоть пошептаться можно будет - эти черные козлы, кажется, поняли, что соблюдать информационную безопасность долго не получится.
--Дрик, а как ты думаешь, зачем мы им нужны? - зашептала я в самое ухо пащану.
-- Думаю я напряженно, -- он еще острить пытается! - а что толку? Никогда о таком не слыхал. Ясно только, что мы им нужны, особенно ты. Наверное, за твою сохранность кто-то из них, а то и все, головой отвечают. Так что это можно использовать при случае.
Практик, чтоб его. Мне в голову не пришло. Можно при случае влезть на дерево и пугнуть: "А ну, делайте, как я говорю, а то сейчас вниз головой сигану!" Интересно, и как поступать, если не сделают?
-- Дрик, -- вдруг спросила я, -- а тебе страшно было убивать?
-- Кого?
-- Ну, того, в черном, на чердаке?
-- А что тут страшного? Страшно было, когда они напали - это да. А так - выстрелил, да и все.
-- А что ты потом чувствовал.
Он пожал плечами, что выглядело достаточно комично в положении лежа.
-- Обрадовался, что попал.
-- Так человека же убил...
-- Врага, -- жестко ответил он. -- Врага, который пришел, чтобы убить меня.
-- Так ведь тебя не убили.
-- Ага, только в плен взяли и тащат неизвестно куда. По-моему, меня не убили случайно. Это ты им живой-здоровой нужна...Приинцессаа - очень похоже, хотя и шепотом, передразнил он.
-- Но ведь убивать плохо, -- сформулировала, называется...
-- Кому плохо? - он приподнялся на локте, и холодный сырой воздух тут же хлынул под одеяло. -- Если я бы всех их тогда перестрелял, ты бы сейчас не на земле в лесу лежала, а у себя в кроватке. Уроки бы учила, а не в болотах лазила. Это плохо?
Я представила себе эту картинку и вынуждена была признать, что хорошо. Более того, умом я понимала, что плата в несколько человеческих жизней за комфорт и покой - это вроде как слишком много. Но ничуть не жалко было мне этих неведомых людей, которые явились и украли меня. И еще неизвестно, что сделали с Лииной - она ведь с нами там была. Может быть, и убили. Я похолодела от этой мысли и подумала вдруг, что если действительно убили, то за нее я бы сама не прочь им головы поотрывать. Даже напряглась и кулаки сжала. Кажется, от Дрика это не ускользнуло.
-- Ты чего? И вообще, чего вдруг про это спрашиваешь?
-- Я ведь никогда никого не убивала. И не знаю, как это... И думаю...
-- Думаешь, что не сможешь? Папа говорил, что трудно убить того, кого знаешь, с кем разговаривал, за столом сидел... А незнакомца - легко. Я вот того, на чердаке, завалил как мишень в тире. Рука просто сама тетиву отпустила... Потом подумал, что теперь меня за это точно убьют. Но и думать особо некогда было - скрутили, по голове дали... -- он помолчал и вдруг добавил, -- Ведь запросто могут и сейчас убить.
-- Не будем мы тебя убивать, -- вдруг раздалось откуда-то сбоку. - Я с интересом слушал ваш разговор, дети.
Черт! Эта скотина с кирпичной рожей, оказывается, подслушивала! Но как подкрался? Вокруг же ветки, листья, трава. Я вон ворочалась - и то хруст слышен был. А он, уже не скрываясь, подполз на четвереньках поближе и прошипел:
-- К тебе, мальчик, у нас нет никаких, -- он запнулся, поискал слово, -- нехороших чувств. -- Ты готовился стать воином, защищал свою госпожу, когда думал, что на вас напали враги. Сделал, что мог. Можно сказать, хорошо сделал. Но теперь ты знаешь, что мы вам не враги, поэтому не стоит пытаться нас убить. Мы жалеть тебя не будем. К тому же, напоминаю, ты дал клятву. Не советую пробовать, что будет, если попытаетесь ее нарушить.
Сквозь шепот интонации разобрать непросто, но мне показалось, что говорил он то ли злобно, то ли презрительно. Видать, достали мы его чем-то. Опять-таки, это многозначительное "ты", адресованное только Дрику.
Продолжать дискуссию в подобном окружении не было смысла, так что пришлось повернуться на бочок и попытаться уснуть.
Удалось довольно быстро, несмотря на сырость и прочие радости. Правда, к утру заработала полный нос соплей.
Глава 12. Эпоха географических открытий.
-- Стой!!!! - окрик прозвучал столь властно, что я сперва ударил по тормозам, а потом только начал думать. Естественно, велосипед тут же повело, удержать я его не сумел. Хорошо хоть соскочить успел и придержал машину за руль. Иначе впечаталась бы она всеми своими пятьюдесятью килограммами в ближайший ствол. А так - только на бок легла, извозив в грязи рюкзак и рукоять руля. По закону падающего бутерброда, внизу оказалась правая сторона, то есть та, где цепь и переключатели. Пострадай они - фиг знает, как чинить в этих замечательных условиях. К счастью, набитые битком переметные сумы сыграли роль защиты, так что обошлось.
Все это я додумывал, лежа рядышком с велосипедом и ожидая какой-нибудь пакости вроде стрелы в мягкое место. Сайни зря паниковать, а уж тем более, орать не станет. Обошлось без стрелы.
После приснопамятной встречи с лесными молодцами путешествие шло на удивление гладко. Наутро мы по моему настоянию выдерлись на гривку, разделяющую два оврага. По-моему, Лелек пошел на это, только чтобы утереть мне нос - мол, раз так настаиваешь на том, чтобы в гору переть - убедись, что зря. Однако наверху оказалась вполне проходимая территория. Не тропа, конечно, но проехать вполне можно. Лес лиственный, но вроде сосняка - в том смысле, что внизу ни густого подлеска, ни даже травы. Только многолетний сырой опад, под которым похрустывали сброшенные когда-то сучья. Пружинящая такая подстилка, вроде матраца. Ехать можно, хотя и медленно, как по мокрому песку. Да и траектория выходит весьма далекая не только от прямой, но от любой привычной по урокам математики линии. Однако все лучше, чем на себе тащить груз по оврагу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
