– Встанет член, и я отрежу его сразу же после ухода Избранной.
Ну… объяснение кристально-ясное. И беглый взгляд по комнате подсказал, что Фьюри – не единственный, кто оторвет ему яйца. Остальные Братья подерутся за возможность ухватить от его хладного трупа свой кусочек, если он возбудится.
Выпрямляясь в полный рост, Фьюри улыбнулся женщине, будто причин для беспокойства не было.
– Сей солдат крайне благодарен за щедрый дар твоей вены, Избранная. Не так ли?
«Говнюк» осталось невысказанным. А вновь усилившаяся хватка на плече Тро была столь же завуалирована и выразительна.
– Я очень благодарен, – выдохнул он.
На этом, Избранная улыбнулась Тро, украв тем самым его дыхание.
– Я счастлива от малейшей возможности быть полезной столь достойному мужчине, как Вы. Нет более великой доли служить расе, чем сражаться с врагом.
– Я могу придумать как минимум еще одну, – выдохнул кто-то.
Когда Фьюри жестом пригласил ее к кровати, Тро мог только смотреть на ее лицо, его сердце не могло определить – биться ему или же полностью замереть. И воображая себе ее вкус, он старался не облизывать губы… определенно, такой жест подпадает в черный список запрещенных действий. Также он приказал своему члену оставаться вялым, в ином случае он лишится двух своих лучших, но бестолковых друзей.
– Я недостоин, – сказал он Избранной тихо.
– Вот уж, мать твою, точно, – прорычал кто-то.
Избранная нахмурилась, посмотрев через плечо:
– Любой, кто с честью сражается с кинжалом в руке против лессеров, достоин. – Она снова посмотрела на него. – Господин, я могу услужить вам сейчас?
Вот… черт.
Член мигом ответил на ее слова: начиная со ствола, который тут же затвердел, заканчивая головкой, которую защипало от семени.
Закрыв глаза, Тро молил о выдержке. И плохом прицеле у Братьев. Едва ли его мольбы будут услышаны…
Запястье приблизилось к его губам… он чувствовал его.
Глаза широко распахнулись, и он увидел ее изящную вену с расстояния укуса… и, помоги ему милостивая Дева-Летописеца, но он мог думать лишь о том, чтобы потянуться к ней, коснуться ее гладкой щеки…
Черное лезвие опустило его руку назад.
– Не трогать, – мрачно сказал Фьюри.
Ну… по крайней мере, если Братьев волновало только это, очевидно, они не засекли происходящее в районе его бедер. И, не желая оказаться кастрированным, Тро сделает все, чтобы этого не произошло… так что «не трогать» – значит не трогать.
«Не трогать» его вполне устраивало…
***
Лежа на кровати, Тор пришел в себя с мыслью, что еще рановато для сна. Разве он не должен сейчас быть на поле боя? Так почему он…
– Немедленно приведите Лейлу, – рявкнули мужским голосом. – Нельзя оперировать с высоким давлением…
Чего-чего? – недоумевал Тор. У кого непорядок с давлением...?
– Она будет здесь, как только сможет, – донесся ответ издалека.
Они говорили о нем? Нет, они не могли…
Когда он открыл глаза, промышленная лампа над его головой быстро все прояснила. Он был не в своей спальне, а в клинике тренировочного центра. И они действительно говорили о нем.
Воспоминания накрыли волной. Он вышел из-за Дампстера. Его тело изрешетили, пока он шел вперед к цели, открыв огонь. Он стрелял, стоя над валяющимся, мерзко пахнущим лессером.
После он закачался как палка, лишь наполовину вбитая в землю. А затем свет погас.
Застонав, он попытался подняться, но его ладонь заскользила по больничной тележке. Похоже, он истекал кровью…
Симпатичное лицо Манелло появилось в поле его зрения, закрывая яркий свет люстры. Вау… посмотрите на это выражение. Ублюдок выглядел так, будто ему только что вручили билеты в Диснейленд. Сюрприз!
– Ты не должен быть в сознании.
– Все так плохо, да?
– И, может, даже хуже. Без обид, но ты вообще каким местом думал? – Славный хирург повернулся и подбежал к двери, высунул голову в коридор. – Нам нужна Лейла! Сейчас же!
Последовал некий разговор, смысл которого он не смог уловить, но не по причине ранений. Несмотря на болячки, его тело составило мнение относительно той, от кого он будет питаться… и, насколько Тор знал, та Избранная, насколько привлекательной бы она ни была, останется не удел.
И он ошарашенно осознал, почему именно.
Он хотел Ноу-Уан. Даже если это было нечестно…
– Я сделаю это. Я позабочусь о нем.
Услышав голос Ноу-Уан, Тор стиснул зубы, по его телу прокатилась волна. Повернув голову, он бросил взгляд мимо каталок с хирургическими инструментами… и вот она, в дальнем углу палаты, ее лицо было спрятано под капюшоном, тело не двигалось, а руки теребили рукава мантии.
Когда он увидел ее, его клыки мгновенно удлинились, его тело вернулось в кожу, остатки онемения испарились, сменившись на целый букет чувственных ощущений: боль в шее, ребрах и под рукой; покалывание на кончиках клыков, будто он уже сделал укус; голод в желудке…по ней. Жажда в члене…по ней.
Дерьмо.
Он быстро прикрыл эрекцию, дернув хирургическую простыню и прижав ее к бедрам.
– Окей, у тебя не должно быть сил, чтобы сесть, – пробормотал Мэнни.
Да? О, гляньте на него… а что до удивления доктора? Отличный парень, но туго соображающий человек, когда дело доходит до кормления. С его-то жаждой конкретно до этой женщины? Тор был гребаным Суперменом, способным поднять «Хаммер» одной рукой, жонглируя «Смартами»[2] – другой.
Но он беспокоился о Ноу-Уан. Прошлый раз стал сокрушительным провалом.
Однако, стоя на другом конце комнаты, она просто кивнула ему, будто знала, что именно его беспокоит, и, тем не менее, была готова осуществить задуманное.
По неведомой причине, от ее храбрости глаза защипало от слез.
– Оставь нас, – сказал он хирургу, не глядя на мужчину. – И не пускай никого, пока я сам не позову.
Проклятья. Бормотанье. Тор все пропустил мимо ушей. Услышав, когда дверь, наконец, захлопнулась, он цепко взял свои инстинкты под контроль, знание, что они наедине, смягчало его тягу к крови: он больше не напугает и не причинит ей боль. И точка.
Тонкий голос Ноу-Уан вспорол тишину:
– Ты сильно истекаешь кровью.
О, черт, кажется, они не отмыли его.
– Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
– Значит, ты давно должен был умереть.
Он слегка рассмеялся. Потом еще… и обвинил в своем «ха-ха» потерю крови. Потому что в происходящем не было ничего веселого.
Он потер лицо, и, задев открытую рану, был вынужден откинуться на спину… что заставило его задуматься, может, у него и правда проблемы… причем не сексуального характера. Сколько в нем пуль? Как близко он подошел к смерти?
