так получиться приготовить вкусно.
***
Вечером я пошел в душ, стоя под струями воды, я все пытался смыть с себя Николь, чтобы мысли о ней не тревожили меня, хотя бы в сегодняшнюю предстоящую ночь.
Обмотав себя полотенцем, я вышел из ванной, удивившись, как на улице уже за это время стемнело. Зайдя на кухню, я искренне улыбнулся, от того, что пока меня не было, Милана расставила везде свечки, которые продолжали гореть, освещая собою ночную мглу, в которую мы плавно поглощались.
— Мило, — проговорил хрипловато я, видя эту картину.
— У меня получилось тебя удивить? — спросила так наивно она, ведь для нее всегда было важно, чтобы я оценил.
— Вполне, — ответил я. Накинув на себя вещи, я сел наконец-то за стол, ведь ароматы, что раздавались по всей квартире, вызывали во мне дикий аппетит.
— Я, правда, старалась, — сказала Милана, перед тем как положить мне кусок рыбы. И хоть я не сторонник морепродуктов, именно сегодня, мне безумно захотелось это попробовать как можно скорее.
Сладкий вкус ананаса придавал некую пикантность рыбе. От чего вкус хоть был и не привычный, но довольно таки изысканный.
— А мне нравиться, — набив себе рот, пробормотал я.
— Я рада, — только после этого Милана сама приступила к вечерней трапезе.
Свечи придавали уют этому месту, периодически мы смотрели друг на друга, и каждый раз почему-то начинали улыбаться.
— Тебе идет, — сказал я, видя, как она уложила свои волосы.
В ответ она лишь мило засмущалась. В какой-то момент, я задумался, почему раньше, я не рассматривал ее как свою девушку. Ведь Милана была довольно таки красивой, к тому же между нами всегда была страсть.
Сегодня она показалась мне такой домашней и родной, она потратила весь вечер, чтобы приготовить мне ужин, который вышел у нее на славу. У нее нет детей, к тому же мы с нею ровесники. И что самое важное, я всегда был ей нужен. Всегда.
Открыв бутылку мартини, я разлил нам его по стаканам, после чего решил проговорить некий тост.
— Спасибо, что ты всегда рядом, — хрипло сказал я, словно мой голос садился. — И смогла вывести меня как-то из этой апатии. Сколько раз бы мы не ругались, не расставались и не прощались, все дороги, словно сами ведут нас обратно друг к другу.
И тут я почему-то вспомнил, как однажды я шел к ней холодной зимой.
«Я стал бродить вдоль аллеи, не имея определенного маршрута, я словно просто шел, не зная куда. По крайне мере все это время, я так настойчиво в это верил сам.
Пока не понял главное, все дороги меня вели к ней…
Неосознанно я сел в полупустой автобус, который плавно направлял меня по заснеженной дороге. Спустя несколько минут, я уже шел с сигаретой в зубах по белоснежным сугробам.
Несмотря что на улице было довольно холодно, я продолжал идти с расстегнутой курткой, так и не соизволив надеть на себя свою серую шапку.
Войдя в старый обшарпанный подъезд, я не стал дожидаться лифта, и решил подняться пешком по грязным лестницам.
Дойдя до нужного мне этажа, я подошел к железной двери, после чего нажал на звонок. Все что я чувствовал в тот момент, была наверное — опустошенность. И лишь только она, привела меня сейчас сюда.
Через несколько секунд, когда дверь открылась, я увидел перед собою ее.
— Привет, — проговорил разбито я, видя ее растерянность.
— Что-то случилось Томас? — испугано спросила она, продолжая пристально смотреть на меня.
В ответ я так ничего ей не сказал, а лишь только подошел, и как можно крепче обнял Милану, заточив ее в своих объятиях от обреченности…»
И тоже, самое я сделал прошлой ночью, когда мне бывает плохо, единственное место, где я ищу свое утешение, была Милана…
А плохо мне бывает постоянно…
Глава 48.
Николь.
Я продолжала сидеть в ванной, чувствуя, как слезы все это время монотонно текли по моему лицу.
Я сжала в руках телефон, словно хотела сломать его, прекрасно зная, что у меня никогда не хватит на этот сил.
Как вдруг в мою дверь постучали.
— Николь? С тобою все хорошо? — спросил вдруг с неким переживанием Тремор.
Открыв дверь, я просто со слезами на глазах показала ему его чат с Сарой.
От неожиданности он даже опешил, пытаясь подобрать слова.
— Я все объясню, — шепотом пробормотал он, глазами начиная бегать из стороны в сторону.
Накинув на себя халат, я вышла в подъезд, зная, что разговор наш будет слишком эмоциональным, а будить деток, сейчас совсем не хотелось, ведь боль продолжала уничтожать меня.
Когда Тремор оказался вместе со мною на лестничной площадке, она сразу же попытался взять мою руку, на что я грубо откинула его ладонь.
— Зачем? — спросила я, продолжая все это время плакать.
— Я должен был вернуть тебя, прости, что таким путем, я думал, так будет лучше для тебя, — оправдывался он, пытаясь хоть как-то закрасить свою ложь.
— Тебе нужно было всего лишь выиграть, а не я.
— Это было до всего этого, — каким же жалким он сейчас выглядел. — Изначально так и было, но после последнего дня все изменилось Николь.
— Что изменилось? — выдавила из себя я, чувствуя, как ком в горле словно разрастался все сильнее.
— Я понял, — он заикнулся. — Я понял, что люблю тебя…
В ответ я лишь опустила голову, осознавая, что это очередная ложь, чтобы удержать меня снова. Чтобы просто я не досталась никому.
— Почему ты молчишь? — мне казалось, что он сейчас сам заплачет, настолько он скривил свое лицо.
— Я устала, с тобою я не знаю где правда, а где ложь.
— Сейчас с тобою я честен, как никогда раньше.
— Только мне уже все равно.
— Почему «уже»?
— Я думала, что смогу сохранить нашу семью. Пыталась уже мириться с какими-то твоими недостатками. Хотела искать только плюсы, в том что сейчас происходит в моей жизни… Но я…
— Что ты?
— Я так и не смогла этого сделать…
***
— Пожалуйста, не бросай меня, — жалобно проговорил он, продолжая смотреть на меня разбитым взглядом.
— Ты обманул меня, сказал, что я тебе не нужна, назови хоть одну причину, по которой, я должна сейчас остаться с тобою?
— Я сожалею, что говорил ей, но теперь все изменилось.
— Что изменилось? Ты ведь теперь со мною, только ради детей?
— Изначально так оно и было, — согласился он. — Но, это было все до, до вчерашнего дня.
— Что было такого вчера? — практически прокричала я, услышав собственное
