Для выражения своих возвышенных чувств мистеру Коллинзу одних слов было мало, поэтому он еще начал расхаживать по комнате, а Элизабет в это время пыталась совместить вежливость и правдивость в нескольких коротких предложениях.
– Поэтому, дорогая кузина, о нас вы действительно можете привезти в Гертфордшир очень положительные сведения. Мне, по крайней мере, хотелось бы на это надеяться. Вы сами ежедневно были свидетельницей большой заботы о Шарлотте со стороны леди Кэтрин; и вообще – я верю, что судя по всему: ваша приятельница сделала правильный выбор… но об этом лучше помолчать. Но позвольте заверить вас, дорогая мисс Элизабет, что всем своим сердцем я желаю вам не меньшего семейного счастья. Мы с моей дорогой Шарлоттой едины в наших мыслях и чувствах. У нас с ней очень похожие характеры и представления. Кажется, мы просто созданы друг для друга.
Элизабет, не кривя душой, ответила, что когда между мужем и женой существуют такие отношения, то это большое счастье. Так же искренне она добавила, что очень рада по поводу их семейного благополучия и не сомневается, что оно сохранится. Однако она не слишком пожалела, когда ее речь прервал приход женщины, из-за которой у них начался разговор. Бедная Шарлотта! Так грустно было покидать ее на такое общество! Но ее подруга сделала свой выбор вполне сознательно; хотя Шарлотта явно жалела по поводу отъезда гостей, однако было не похоже, что она нуждается в сочувствии. Ее жилище, ее домашние дела, приход, домашняя птица и все их семейные хлопоты, видимо, еще не потеряли для нее своей привлекательности.
Наконец подали почтовую карету, снаружи прикрепили чемоданы, вовнутрь поместили пакеты и объявили о готовности ехать. Подруги очень тепло попрощались, и мистер Коллинз провел Элизабет к экипажу. Пока они шли через сад, он просил ее передать свои лучшие пожелания всей их семье и не забыть при этом выразить благодарность за ту доброту, с которой его принимали в Лонгберне зимой, а также передать привет миссис Гардинер, несмотря на то, что он не был с ней знаком лично. Затем мистер Коллинз подсадил Элизабет в карету, вслед за ней села Мария, и дверь уже почти закрылись, как он внезапно напомнил им – с превеликим удивлением на лице, – что они забыли передать какое-нибудь пожелание женщинам в Розингсе.
– Однако, – добавил он, – вы, конечно же, не будете отрицать, чтобы я передал им ваши скромные удостоверения уважения и благодарности за ту доброту, которую они проявили к вам во время вашего визита.
Элизабет не имела ничего против; после этого дверцу позволили закрыть, и карета уехала.
– Боже милостивый! – воскликнула Мария после непродолжительной паузы. – Кажется, что мы только вчера сюда приехали! А сколько всего случилось!
– И то правда, – ответила ее спутница и вздохнула.
– Мы обедали в Розингсе девять раз и еще и дважды пили там чай! Как много мне придется рассказать!
– А как много мне придется скрыть! – тихонько добавила Элиза.
Их путешествие прошло без лишних разговоров и лишних хлопот; через четыре часа после отъезда из Гансфорда девушки благополучно добрались до дома мистера Гардинера, где они должны были остаться на несколько дней.
Джейн выглядела хорошо, но во время тех многочисленных встреч и занятий, которые у них были благодаря доброте их тетушки, Элизабет не могла присмотреться к состоянию ее души. Однако Джейн должна была вернуться вместе с ней в Лонгберн, а там для таких наблюдений времени будет достаточно.
Между тем Элизабет стоило значительных усилий промолчать и не рассказать своей сестре о предложении мистера Дарси еще до того, как они вернутся в Лонгберн. Элизабет так хотелось поведать новость, от которой у Джейн могло перехватить дыхание, новость, которая так сильно радовала ее самолюбие, которое она никак не могла урезонить, что противостоять этому искушению ей помогала только неуверенность относительно того, что можно говорить, а что – нет. Кроме неуверенности, было еще опасение чем-то неосторожно напомнить о Бингли, тем самым лишь добавив печали своей сестре.
Раздел XXXIX
Шла уже вторая неделя мая, когда три девушки отправились с Грейсчерч-стрит в город H. в Гертфордшире. Когда они приближались к постоялому двору, где их должна была ждать карета мистера Беннета, то благодаря пунктуальности кучера смогли заметить Китти и Лидию, которые выглядывали из окон столовой, располагавшейся на верхнем этаже. Они провели в городке уже больше часа, радостно заняв себя посещением галантерейной лавки, созерцанием часового, стоявшего на посту, и приготовлением салата из огурцов.
Поприветствовав своих сестер, они торжествующе продемонстрировали им стол, накрытый теми блюдами из холодного мяса, которые обычно может предложить каморка постоялого двора. При этом они постоянно выкрикивали: «Как хорошо, правда? Приятная неожиданность, правда?»
– Мы угостим всех вас, – отметила Лидия, – но вы должны одолжить нам денег, потому что свои мы только что потратили в той лавке. – И добавила, показывая свои покупки: – Вот – приобрела себе шляпку. Что-то она не очень красива, но я все же предпочла купить ее, чем не покупать. Как только приеду домой, то распорю ее и посмотрю, нельзя ли ее снова сшить так, чтобы она выглядел красивее.
Когда же сестры сказали ей, что шляпка просто отвратительная, то Лидия с полной беспечностью ответила:
– Ну и что! Кроме нее, в той лавке были две-три еще более отвратительные шляпки; а когда я куплю сатин хорошего цвета и сделаю отделку, то моя шляпка будет выглядеть более или менее прилично. Кроме того, уже неважно будет – кто и что будет носить этим летом после того, как Н-ский полк покинет Меритон, а он должен отбыть оттуда через две недели.
– Неужели?! – воскликнула Элизабет с огромным удовольствием.
– Теперь они расположатся лагерем возле Брайтона. Мне так хочется, чтобы папа свозил нас туда летом! Это было бы просто замечательно и вряд ли потребовало бы больших денег. И мама тоже так хочет туда поехать! Иначе представьте, как скучно будет нам летом!
«Действительно, – подумала Элизабет, – хороший замысел, ничего не скажешь! И очень подходящий для всех нас. Не приведи Господь! Брайтон – а в нем полно военных! И это тогда, когда нам с лихвой хватило одного жалкого полка милицейских войск с ежемесячными балами в Меритоне».
– А теперь я должна сообщить вам одну новость, – сказала Лидия, когда они сели за стол. – Угадайте – какую? Это – отличная новость, очень важная новость, и касается она человека, которого все мы любим.
Джейн и Элизабет переглянулись и сказали слуге, чтобы тот вышел. Лидия рассмеялась и сказала:
