Телефон надрывно зазвонил, и Ева механическим движением руки выдернула шнур из розетки, укрепленной на стене. Пусть надрываются! И Дэвид тоже! Она уже больше не могла выдержать его, даже если до этого и любила его. Теперь у, нее внутри жило лишь одно чувство: смертельно холодная ненависть к Брэнту Ньюкому. Она желала «достать» его, продемонстрировать всему миру, кто он такой! Он со своими дружками-знаменитостями — грязные скоты, извращенцы — вот кто они все, вместе взятые! К черту все их снимки, она… она сделает сюжет, журналистское расследование. Он не сможет остановить ее. А если сюжет окажется для телевидения уж слишком «жареным», она продаст его в «Рекорд».
— Ева, малышка, ты этого не сделаешь. Да надо из ума выжить, чтобы решиться на такое, потому что в конечном счете все обернется против тебя же. Тебя раздавят, как ты этого не поймешь?
Марти содрогалась от страха, негодования и сочувствия. Однако Марти здорово разбиралась в житейских премудростях и втолковывала Еве, насколько недостижима ее цель «достать» Брэнта Ньюкома.
— Но ты же не поняла меня! — возбужденно доказывала Ева. — Да если… если все те, кого он раздавил так же, как и меня, заговорят вместе со мной… Теперь дошло? Это ведь все равно, как в случаях с изнасилованиями, когда жертвы не заявляют в полицию, боясь скандала. Вот так какой-нибудь подонок и живет себе спокойно, да еще и снова насилует. Марти, я его в покое не оставлю! Сама-то ты помнишь, что он над тобой вытворял? А Фрэнси — что он сделал с Фрэнси, а ведь ей еще нет восемнадцати…
— А ты думаешь, Дэвиду захочется увидеть имя своей сестренки-подростка во всех аршинных скандальных заголовках? Или твое имя, между прочим, рядом со своим? Господи, Ева, да никто лучше, чем я, не знает, что это за ублюдок, этот Брэнт Ньюком! Я же тебя предупреждала насчет него, помнишь? А если ты и попытаешься вытащить свою историю на свет Божий, он уж найдет способ остановить тебя. Вот увидишь, все будут лаять на тебя же саму. Все это превратится в его обвинения против тебя, обвинения в том, что ты порочишь его честную репутацию. Вот дерьмо… но, Ева, пойми, я, конечно же, не запугиваю тебя, ведь он способен на все! Ну ладно, не надо все уж слишком драматизировать, У Брэнта просто нет ни стыда, ни совести — ты ведь сама в этом убедилась!
— Но…
Голос Марти смягчился, она положила свою руку на вздрагивающее плечо Евы.
— Послушай, ягодка моя, я-то знаю, что ты чувствуешь там, внутри. Думаешь, у меня было по-другому? Вот что я тебе скажу: да я совсем с ума спятила, как только узнала, что этот хрен, вонючий Дэвид, услал тебя гуда. Да я просто…
Они услышали звонок во входную дверь и оцепенели.
— Открою я, — решительно произнесла шепотом Марти. — Ты сиди здесь и думай о том, что я тебе сказала, хорошо?
Ева встала и налила себе рюмку, а Марти направилась к двери. Руки Евы дрожали, и она расплескала виски по крышке бара. Нет, Марти не права. А потом, не осмеливаясь обернуться в сторону двери, она вдруг застыла от мелькнувшей мысли: о, Господи, только бы это был не Дэвид, ну, пожалуйста! Не могу видеть его так сразу…
Но это был не Дэвид. Возник посыльный, юноша в коричневой форме.
— Лично, вручить только мисс Еве Мейсон. Голос Марти:
— Одну минуточку.
Она возвратилась к Еве в комнату, держа в руках большой белоснежный конверт. Благородная бумага. Бархатистая на ощупь. Гадая, от кого же это, Ева вскрыла письмо. На коврик плавно опустился выпавший оттуда чек. Внутри там еще было послание, и она прочитала его, не веря своим глазам, в то время как Марти спрашивала ее:
— Если ты не хочешь расписаться, можно мне, а, Ева?
«Весьма сожалею, что ты не смогла навестить меня сегодня вечером. Вот чек в счет прошлой ночи. Может быть, еще когда-нибудь встретимся?»
В конце не было подписи, но она разобрала имя автора по надписи на чеке.
— Подожди, — сказала Ева неожиданно глухим голосом, отяжелевшим от ненависти и негодования. Она в клочки разорвала и чек, и вложенную в письмо записку, затем вложила неровные обрывки в конверт и сунула его в руки глазеющего на нее посыльного.
— Верните ему это — тому, кто вас прислал. У меня все. Театральный жест, доставивший ей яростное удовольствие… Но к чему все это? Чем для нее обернется все то, что она задумала и горела желанием выполнить? Даже Марти не могла ее понять. Марти продолжала спорить с ней, снова и снова с жестокой логикой расписывая все возможные последствия ее действий. Давая при этом советы, к которым Ева не хотела прислушиваться.
— Поезжай на работу. Наплети им, будто попала в автокатастрофу, разбила лицо. Да почему бы тебе не позвонить своему коротышке, чтобы он прописал тебе успокоительное? Ева, тебе надо попытаться выбросить все происшедшее с тобой из головы.
Голова Евы будто бы разрывалась от терзавших ее сомнений. Ненависть и давящее чувство беспомощности усугубляли ее отчаяние, когда она выдавила из себя:
— Но я же должна — как ты не поймешь, я должна сделать хоть что-нибудь?!
На это Марти выложила свой главный, козырной аргумент:
— Ладно, хочешь сделать хоть что-нибудь? Позвони Дэвиду. Он же адвокат, так ведь? Слава Богу, он-то тебе так здорово задолжал, что защитит тебя ото всех бесплатно. Ну же, звони, звони! Посмотришь, что он тебе скажет.
Ева поднялась на ноги, взглянула на Марти и беспомощно и безостановочно зарыдала.
— Боже, — проговорила она, сама ощущая нотки поражения в звуке собственного голоса. — О Бсже, что же мне делать?
Однако, в конце концов, она для себя все-таки решила. Ее будущее — это шанс порвать с прошлым.
Всего через неделю Ева уже сидела в самолете, направляющемся в Нью-Йорк, прокручивая в своей памяти калейдоскоп всех последних событий. Вот они уже пролетели пол-Америки, а она все продолжает бессмысленно смотреть на одну и ту же страницу журнала «Мейнлайнер», не прислушиваясь даже к музыке, звучащей из надетых наушников, и пытается расставить по порядку все последние события. Вот она — необъятная, громадная удача, свалившаяся на нее неожиданно, хоть она и мечтала об этом так давно и долго. Но до сих пор она так до конца и не верила в реальность происходящего с ней. В течение последних дней, проведенных в лихорадочной спешке, у нее просто не было времени задуматься, так как ее полностью поглотили сборы вешей, последние распоряжения и звонки. Наверное, ей и не надо было о чем-либо задумываться…
А теперь — Боже! — только бы ей удалось немного расслабиться! Не заводись, помни последний бесплатный совет Питера, подаренный им во время проводов в аэропорту.
— Ты — везучая девчонка, Ева. Просто с этого момента старайся смотреть только вперед, лапуля. И ты ведь обязательно вставишь меня в свое шоу, когда выйдет моя книжонка, хорошо?
