– Не прибедняйся. Ты не дура, и это главное. - проникновенно сказал я. - Чем ты потом будешь полезна этому миру - будет видно позже, когда мы приедем в "Шешнашку". А вот стать бойцом - вообще никаких проблем. Хотя бы драться ты сумеешь, мы тебя научим, это я обещаю. Быстро научим. Ты сможешь защитить себя, а знаешь, что это для нас означает?
– Что?
Ее участие в разговоре стало абсолютным, никакого блужающего взгляда. Хороший знак. Пора объяснять политику партии.
– Если ты способна защищать себя, то кто-то из нас не должен все время защищать тебя. Не один, а два дополнительных человека в отряде получаются. Если умеешь драться ты, то сама сможешь защитить кого нибудь.
– Можно не защищать меня.
Это уже из гордости. Сказала, чтобы хоть что-то сказать. Можно подумать, что я этой фразы не ожидал.
– А вот это называется демагогией. - хмыкнул я. - Ты можешь представить картину, когда тебя будут мертвецы жрать живьем у нас на глазах, а мы не вмешаемся? Можешь? Ответь честно.
– Нет, не могу.
– А значит, мы будем тебя защищать и беречь, хочешь ты этого, или нет. А если ты научишься хоть чему то, то тогда сама сможешь кого-то защищать и беречь, хотя бы саму себя, для начала. У меня не было семьи с детства, вы ее заменили мне. И я защищаю свою семью сейчас, не чью нибудь еще. И не мешай мне это делать, я тебя очень прошу. Если за тобой вина, искупай ее делом, а не принятием схимы. Обещай мне, пожалуйста, что до того. как мы доберемся до Горького-16, ты будешь делать то, что следует делать. Будешь учиться драться, будешь помогать всем вокруг, чем можешь. А что будет потом - ты решишь потом, меня это не касается.
– Чем я могу помочь? - сделала она удивленное лицо. - Анька мне фору даст в чем угодно, она сильнее меня в тысячу раз! Она спортсменка, а я…
– Это не проблема, иногда важна не только сила. Например с собакой, так как ты, никто не управляется. Он вообще только тебя по настоящему слушается.
– И что?
– А то, что пса надо учить нас охранять. Если Мишка начнет предупреждать об опасности, то мы сможем защитить себя в любом месте и в любое время. Поможешь нам хотя бы в этом?
Ксения посмотрела куда то вдаль, над верхушками постепенно погружающегося в сумерки леса за забором, кивнула.
– Конечно.
– Тогда иди сейчас в баню, а если тебя гложет вина, то попроси всех остальных отлупить тебя вениками по мягкому месту. Это поможет.
– Ага, сейчас!
– Вот видишь, первая здоровая эмоция. Считай, что за свои ошибки ты будешь платить тем, что подчиняешься моим командам по-солдатски, без возражений и рассуждений. Понятно?
Она кивнула.
– А ночью пойдем, покараулим вместе. Начну тебя учить понемногу всяким полезным вещам. Все! Бегом марш переодеваться! И тебе надо получить оружие.
Вот так. К делу ее, причем такому, где ответственность за других. В караул, в ночь. Чем бы солдат не занимался, лишь бы за… задолбался, в общем. Истина старая и верная на сто процентов.
Ксения действительно почти забежала в дом, переодеваться, но я, по правде говоря, не заблуждался насчет того, насколько удалось исправить положение. Приступ бодрости временный, если девушку не занять чем-то действительно серьезным, она снова впадет в депрессию. Пусть лучше она устает физически, до изнеможения, чем много думает. Ей есть, о чем думать, и я совсем не уверен, смог бы я сам вынести подобный груз вины. А если, не дай бог, она узнает, что Владимир Сергеевич, ее отец, погиб вскоре после их идиотской выходки, вынужденный застрелиться, чтобы сохранить человеческий облик… Сложно даже представить, что случится после этого. Но, как я уже сказал, это не моя проблема после приезда в "Шешнашку". Моя хата с краю в чужих личных делах.
Вернулся Леха. Еще откалитки крикнул:
– Никаких проблем с домом. Я его уже открыл, перочинным ножом.
– На чердак поднимался? - спросил я.
– Обязательно. Четыре окошка, во все стороны, стулья можно прихватить снизу. Еще ведро поставить вместо ночной вазы, чтобы фишка в сортир не бегала, и можно караулить. Смены то у нас длинные будут.
– Тогда я как раз первую смену и возьму, пока дамы парятся. - поднялся со скамейки я. - Показывай, как там.
Мы вышли из калитки и зашли в другую, напротив, с которой предусмотрительный Леха тоже успел снять замок. Что значит руки откуда надо растут. У меня с механикой отношения сложнее. Мы пересекли соседский двор по плиточной дорожке, подошли к забору, из которого Леха выбил три доски, аккуратно положив их рядом, прошли через еще один двор, пролезли в прорезанную в сетке рабица дыру и оказались в нужном дворе. Сзади подошли к дому, поднялись на крыльцо и вошли внутрь.
Узкая деревянная лестница вела наверх из маленькой кухни-веранды, откуда мы и прихватили два стула. Вход на чердак был через широкий люк, куда было забираться легко и просто. Чердак был высоким, свет пробивался через четыре небольших окошка. Достаточно небольших, чтобы не привлекать к себе внимания. Наблюдать отсюда скрытно было легко. Я выглянул в окошки поочередно. Отлично! Просматривались даже дальние подступы к дому, подъездная дорога до самых ворот садового товарищества-. Идеальный НП. Я поставил табурет прямо перед окном в скате крыши, уселся, положив карабин на колени. Леха сел рядом.
– Серег, поговорить надо. Тут вот какое дело… - он замялся. - Со слов Дегтяревой получается, что весь мир летит в тартарары, так?
– По ее мнению - так.
– А по твоему мнению?
– По моему мнению - очень похоже на это. Я думаю, что ее сценарий развития событий выглядит очень правдоподобно.
– К чему это ведет? В смысле, как будет все устроено дальше? Ты уже думал об этом?
– Эк ты куда хватил! - удивился я. - Тут бы пока самим уцелеть…
– Вероятность уцелеть выше, если мы не будем метаться, а сразу начнем действовать с какой то конкретной целью, которую надо для себя сформулировать. А ты всегда думаешь вперед, так что колись, какие у тебя мысли?
Разумное заявление, грех отрицать. Действительно, я в уборную не хожу, предварительно не подумав. Так что Лехина краткая речь, можно сказать, исполнена смысла.
– Я думаю, что часть людей уцелеет, разумеется. - начал рассуждать я. - Те, кто находится близко к укрепленным местам, оружию и другим ресурсам. Переживут и нашествие мертвецов, и ту анархию, которая идет следом. Сначала возникнут такие крепости, общины, а потом из них будет налаживаться другая, новая система жизни. Государства исчезнут, как таковые, все вернется к системе, когда в каждом очаге жизни будут свои законы. Нечто вроде общин, или, если угодно, городов-полисов.
– Почему ты так думаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
