Мы с Лехой сегодня парились в бане последними, после всех женщин, и прихватили туда портативное радио, которое мой друг слушал на работе. Тональность передач к вечеру начала меняться от беспечной к крайне встревоженной. Основные московские новостные станции непрерывно работали в прямом эфире, и даже музыкальные чаще чем обычно прерывались на новости. Но информация, которую передавали, состояла в основном из теорий и домыслов, а когда к вечеру в эфире появились представители военных, стало не лучше, а еще хуже. Те призывали к спокойствию, уверяли, что ситуация теперь под контролем, при этом сами они не понимали, что же происходит в городе? Шли разговоры о создании убежищ для жителей города, но никто не говорил, что укушенные не будут в такие убежища пропускаться, или о том, что таких будут отделять от здоровых. Так что, как и больницы, и "скорая помощь", такие места должны были лишь способствовать расширению бедствия.
Вообще в звонках в студию слышались нотки паники. Люди в открытую говорили о людоедстве, о стрельбе в городе, нападениях, о лежащих на улице трупах. Многие делали вполне логичные и понятные выводы о появлении зомби, многие догадывались, что бродячими мертвецами становятся укушенные, но, как это ни странно, против такой точки зрения громче всех протестовали городские чиновники и "цвет науки", приглашенные в студии. Почему? Поди их спроси…
Леха поздно вечером снова набрал домашний номер Шмелева и поговорил с ним. Со слов Мишки выходило, что выглянуть в окно и не увидеть бредущего где-нибудь мертвяка стало почти невозможно. Стрельба начинается каждые несколько минут, слышны крики. Он с соседом сидят запершись в его квартире и не намерены оттуда выходить ни за какие деньги. Догадливый Шмель успел затариться продуктами по пути домой, но был бы счастлив разжиться каким-нибудь оружием. Поэтому нашему предложению присоединиться к нашему импровизированному отряду обрадовался чрезвычайно, а со своей стороны готов был бросить в общий котел ключи от служебного гаража с квадроциклами и внедорожниками.
Упоминание двух укрепленных для езды по тяжкому бездорожью "уазиков" и трех "нив" заставило меня здорово задуматься. Я прекасно понимал, какую ценность пробретут такие простые внедорожники в самом ближайшем будущем, и в моей голове замигала красная надпись "Бартер!". Но вот с кем и на что? Впрочем, выбор не велик. Нам нужны три основные вещи: оружие, боеприпасы, продукты. Это то, с чем перебора быть не может.
Александр Бурко
К вечеру и ближе к ночи в поселке, к которому примыкал полуторагектарный участок Бурко, появились признаки того, что в мире не все в порядке. Обитатели пары-тройки домов, судя по количеству чемоданов, заброшеных в багажники машин, рванули в сторону аэропорта, решив, что в дальних краях будет побезопасней. Об этом с усмешкой рассказал Домбровский, наблюдавший один из таких отъездов через окно.
На некоторых участках усилилась охрана, еще на одном вдруг появились омоновцы в форме и с автоматами. Кто там жил, Бурко не знал, да и знать не хотел. Каждый решал вопросы своей безопасности по-своему. Видя такую суету, Бурко, как он даже признался самому себе, заметно злорадствовал. Причин к тому было несколько. Во-первых, хоть и не он выпустил вирус, но все же без него ничего такого и не случилось бы. Во-вторых, лишь один он точно знал, что ждет всех впереди и только он готовился к будущему не наобум, а по плану. В-третьих, ни у кого из этого поселка, он мог поклясться, в двухстах километрах отсюда не было собственного легкопехотного полка с запасами всего необходимого на ближайшие десять лет.
Один из помощников Салеева, бывший старший лейтенант из тыловиков, доложил, что "Ковчег" в московской своей фазе завершен без происшествий. Колонна сформирована за пределами Москвы, возглавлена и замкнута омоновскими "Тиграми" с мигалками, и направилась туда, куда ей направляться и предназначено. Семьи самих омоновцев ехали в этих же автобусах, а их имущество - в кузовах грузовиков. Александр обрадовался. Он чувствовал себя ответственным за судьбу каждого из "своего народа", как с претензией на библейскость он успел окрестить тех, кто должен был укрыться от надвигающегося кошмара в Центре.
Он ощутил облегчение. Теперь их осталось в Москве совсем немного. Около тридцати человек в усадьбе и полтора десятка в здании НИИ, во главе с Пасечником. А вот Пасечник успехами похвастаться не мог. Начинавшиеся беспорядки нарушили работу требуемых учреждений, и узнать, где находится пресловутая дача пресловутого аспиранта не получалось.
Издалека ветер приносил время от времени звуки выстрелов. На блоках, выставленных Софринской бригадой, кого-то отстреливали. Но воспринимать это как действенную защиту Бурко не мог. Одна бригада должна была охранять огромный участок застроенного многочисленными поселками шоссе. Ну перекрыли они все атомобильные дороги, выставили блоки, ввели мобильные патрули. Но нынешнего врага невозможно испугать, потому что он туп, по той же причине враг совсем не стремится обязательно передвигаться по дорогам. Да и толку с того, что будет защищена Рублевка, если развалится вся страна? Кто кормит обитателей усадеб, раскинувшихся вдоль этого шоссе?
Разумеется, до сегодняшнего дня большинство из них полагали всю страну придатком к этой узенькой и извилистой подмосковной трассе, но теперь быстро меняющаяся действительность намеревалась преподнести заблуждающимся неприятный сюрприз. И до некоторых уже начало доходить, что все на так просто. Примерно тридцать минут назад в ворота усадьбы вдруг стал ломиться сосед, владелец компании по производству йогуртов, прибежавший в спортивном костюме, без охраны и в явной панике. Ему никто не открыл, а когда он начал было настаивать - пригрозили оружием. Маленький толстяк с кавказской внешностью поверил рослым мрачным мужикам в камуфляже и побежал по поселковой улице дальше.
– Какие у нас еще здесь дела? - спросил Бурко у Домбровского.
– В принципе, уже никаких. - ответил тот, попивая кофе из большой чайной кружки. - Ждем, когда дойдет колонна до Центра и люди разместятся, а сами… будем просто наблюдать за развитием событий, а заодно ждать результата от Пасечника. Как только он возьмет "материал" или точно установит, что тот недоступен, уходим.
– Сколько времени займет полет сюда?
– Около сорока минут. - ответил Салеев, вмешавшись в разговор. - Но я рассматриваю вариант прорыва своим ходом. Завтра с утра обе омоновских машины выйдут обратно. При необходимости возьмут нашу колонну под сопровождение.
– А почему?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
