Однажды, дождливым вечером, в Мизене к Талиессину приблизился человек. Регент как раз в этот момент выходил из ратуши, где его чествовали по случаю окончания сложного и долгого судебного процесса, и садился на коня. Человек, промокший с головы до ног, закутанный в испачканный и порванный плащ, схватил Талиессина за Руку.
– Гай! – хрипло вскрикнул он.
Талиессин сделал знак страже, чтобы человека этого не трогали, и приказал:
– Назовись.
– Ты не узнаешь меня?
– Сиган, – выдохнул Талиессин. – Я думал, ты на севере.
– Нет, – сказал Сиган.
– Давно ты искал меня?
– К тебе не подступиться, Гай, – кривя губы, проговорил Сиган. – Во дворец меня не пустили. Пришлось подстеречь тебя, когда ты в дороге…
– Я велю дать тебе коня, – сказал Талиессин. – Не хочешь вернуться в армию?
– Нет, – просто ответил Сиган.
– Останешься со мной?
– Если позволишь.
– В таком случае будешь называть меня – «господин регент», «ваша милость», «мой господин». «Гай» – только наедине, – сказал Талиессин.
– Как скажешь, Гай.
Талиессин повысил голос, крикнул:
– Дайте ему коня! Он едет с нами.
О том, что заставило Сигана уйти из армии и пуститься на поиски бывшего командира, Талиессин не расспрашивал. Догадывался, что тот, вероятно, пережил какой-то очень большой страх. Для теперешней жизни это было не важно. Сиган вполне сохранил свое здравомыслие, оставался преданным и наблюдательным.
И сейчас Талиессин ждал его, чтобы посоветоваться касательно дела Дигне и Ранкилео.
– Это ведь она, бестия, мост разобрала, – сказал, давясь от смеха, Сиган. – Слуги об этом только и болтают. Прямо из-под ног у своего братца, можно сказать, выдернула! Ранкилео выехал из своей усадьбы, из Осинового Края, рано поутру. Затаился поблизости от харчевни, чтобы вашу милость перехватить и к себе увезти. А Дигне, понятное дело, за братцем следила. Едва он проехал мост, как она сразу выскочила со всеми слугами – даже своих дворовых девок пригнала, даже няньку и стряпуху, словом, всех! – и они по бревнышку мост растащили.
– А где эти бревна?
– У нее в сарае лежат, за конюшней. Я их видел. Точно, снизу мхом поросли, сырые. До чего ловко все придумала! А сама напустила на себя добродетельное лицо и вокруг вашей милости так и вьется.
– Да уж, вьется, – согласился Талиессин. – Интересно, харчевня – она тоже неспроста сгорела?
– Уверен, – кивнул Сиган.
– Ранкилео?
– Больше некому.
– Они друг друга стоят, – сказал Талиессин. – Недаром родственники. И задам же я им перцу!
Сиган хмыкнул.
Талиессин приподнялся на локте.
– Вас с Ротимеем хорошо накормили?
Ротимеем звали второго слугу Талиессина.
– Пожаловаться не на что. И комната светлая, удобная. Ротимей утверждает, будто я храплю.
– Молод еще Ротимей что-то утверждать, – сказал Талиессин, и они с Сиганом рассмеялись.
Глава семнадцатая
ЭМЕРИ И ЕГО КУЧЕР
Все благие намерения Эмери отправиться на поиски рогового оркестра в одиночку разбились в прах. Поначалу-то все шло как нельзя более благополучно. Придворный композитор велел слугам заложить карету, собрал с собой все самое необходимое – то есть смену белья, нотные тетради и маленькие переносные клавикорды в две октавы, изготовленные специально по его заказу, – и беспрепятственно выбрался из столицы. Эмери не слишком хорошо умел править лошадьми, но в общем и целом на ровной дороге справлялся с задачей недурно.
В первые несколько часов он постоянно пугливо озирался: нет ли за ним погони. Но, кажется, супруга регента вняла доводам рассудка и если и отбыла из столицы, то сделала это тайно и без компании.
Затем его начало преследовать назойливое ощущение – казалось, кто-то следит за ним из пустоты. Несколько раз Эмери улавливал краем глаза движение на обочине дороги. Что-то прозрачное скользило на фоне леса, не отставая от кареты.
И в конце концов Эмери сдался. Натянул поводья, остановился. Поднявшись, крикнул:
– Уида!
Смеясь, эльфийка выступила вперед, отделившись от леса, с которым сливалась почти неотличимо.
– Да, это я.
– Я же объяснял тебе, почему ты должна была ехать одна, – начал было Эмери.
Уида весело закивала.
– Я так и поступила. В столице еще не заметили моего отсутствия. Я оставила кое-какие распоряжения и написала, что вернусь через пару дней. А потом бросилась догонять тебя. Разве ты не рад?
Эмери многое мог бы ответить ей, но промолчал. Поразмыслив, он признал, что в ее обществе нетрудно отыскать и положительные стороны. Уида забралась на козлы, изгнав Эмери в карету, свистнула, и лошади понеслись по дороге…
Дальнейшее путешествие – в обществе Уиды – проходило беспокойно, однако имелись и некоторые преимущества, и самым главным было даже не то искусство, с которым супруга регента управлялась с лошадьми. Превыше всего ставя собственные капризы, Уида вместе с тем умела уважать и чужие. Поручив Эмери найти роговой оркестр для исполнения еще не до конца написанной симфонии «Охота на оленя», Уида взялась деятельно помогать ему.
Они объехали десяток земельных владений – впрочем, неуклонно придерживаясь направления в сторону Балдыкиной Горки и, следовательно, в сторону Талиессина, – и везде задавали один и тот же вопрос. В одном поместье им сильно повезло: владелец, некий Гавр, оказался совершенно помешан на музыке.
Уида скучала целый вечер, пока два ценителя взахлеб обменивались впечатлениями. Оказалось, Гавр знает многое из написанного Эмери. Эмери, в свою очередь, согласился сыграть для него десяток новых пьес и подарил собственноручно переписанную тетрадь с музыкальной драмой «Проклятие сумерек», которую исполняли в год рождения королевы на праздник возобновления союза земли Королевства и крови Эльсион Лакар.
Уида зевала, ковыряла пальцами пирог и в конце концов заснула прямо за столом. Пробудилась она от того, что Эмери трясет ее за плечо:
– Проснись, Уида! Он проговорился и во всем сознался, хотя поначалу и не хотел: у него есть роговой оркестр.
Эльфийка тотчас распахнула глаза. Сна как не бывало.
– Большой?
– Достаточный. Мне надо послушать, как он звучит.
Оркестр Гавра состоял из тринадцати музыкантов. Все они были его крепостными. Каждый носил имя той ноты, которую выдувал из своего рога. В оркестре имелись рога очень длинные, тяжелые, их ставили на подставку, потому что такое удержать в руках было невозможно. Подобные рога издавали глубокие низкие звуки. Управлялись с ними крупные мужчины богатырского сложения, с могучими легкими.
Другие рога, поменьше, звучали более высоко. Задача оркестра состояла в том, чтобы ноты следовали одна за другой без перерыва, как если бы музыку исполнял один человек, а не тринадцать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
