– Я разозлился, – ответил он.
– То же дерьмо… ты снова темнишь, – сказал Владимир. – Ну же, расскажи нам. Помни, мы же все предатели.
– Я знал, я не умру, – произнес Фэллон, понимая, насколько загадочно звучит. – Мы делаем то, что должно. Наш путь не прост и не безопасен, но его выбрал для нас Один Бог. Если мы будем слушать зов чести, – он улыбнулся, – мы всегда будем идти верным путем.
Казалось, майора Димитрия – винодела, не привыкшего к битвам, не говоря уже о битве против армии Красных рыцарей – особенно смутил его ответ.
– Я не знаю, можно ли мне высказаться, но, думаю, я верю сэру Фэллону, – произнес он.
– Как и я, – быстро добавил Терон.
– Ты слишком искренний – для твоего же блага, – огрызнулся Владимир, – а я слишком трезвый, чтобы об этом беспокоиться. Мы живы, Джакан мертв, неопределенное положение сохраняется… – Он помедлил. – Вот только не забудь меня предупредить, когда снова задумаешь такую же хрень, как сегодня, Фэллон.
– Но Джакан все-таки мертв, – с улыбкой заметил тот. – А ведь он был настоящей свиньей.
Владыка Топей покачал головой, борясь с нарастающим чувством беспомощности.
– Ты же не простой рыцарь, правда? – Он помялся. – Ты мне нравишься, Фэллон, но в отношении тебя мне приходится слишком полагаться на доверие.
– Правда? Король бросил твоих людей на штурм Южного Стража, и, насколько я знаю, я – твой единственный способ вернуть их домой, – спокойно произнес Фэллон, потом поднялся и протянул ему руку. – Я не могу обещать тебе счастливый конец, друг мой, но могу с уверенностью сказать – у меня действительно есть право говорить от имени Одного Бога. И я прошу тебя мне поверить.
Владимир не был трусом, он уже потерял половину своих людей при штурме города и очень беспокоился о том, чтобы сохранить в живых оставшихся. Разум его не был замутнен алкоголем, и рассудительность взяла верх над сомнениями.
– Брось, мы уже выше всех этих рукопожатий. – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла усталой и жалкой. – Лучше выпей со мной… и пообещай постараться и сохранить моих людей в живых.
– Договорились, – ответил Фэллон, опустил руку и вернулся на свое место.
Владимир потер глаза и тяжело плюхнулся на другое кресло. Он надул щеки, выдохнул и потянулся к бутылке вина, жестом приглашая Димитрия присоединиться.
– Терон, выпьешь с нами?
Но бывший рыцарь не торопился нарушать свои клятвы, и, в отличие от Фэллона, ему не очень-то хотелось это делать.
– Я не пробовал алкоголь уже… наверное, лет семь, – признался он.
– Чудесно! Тогда можешь считать меня своим духовным наставником в деле выпивки, – пошутил Владимир, взял еще несколько кубков и доверху наполнил их вином.
Димитрий и Терон сели с ним рядом и откинулись на спинки кресел, взяв в руки по кубку.
– Я хочу предложить тост! – заявил Владыка Топей. – За Фэллона Серого и за то, что наше небольшое восстание все еще живет!
Фэллон тихо рассмеялся, и его смех подхватили остальные. Они осушили кубки до дна, молча размышляя о случившемся и надеясь, что они правильно сохранили временный нейтралитет. Победят ли они, проиграют ли – они на верной стороне. Фэллон истово верил: на них лежит благословение Одного Бога, но означает ли это, что они выживут, – другой вопрос.
Они еще с минуту посидели в тишине, затем Владимир снова наполнил кубки, и все снова выпили. Затем, откинув полог шатра, к ним быстрым шагом вошел брат Ланри. Он был весь красный от напряжения, а на руках у него виднелась кровь.
– Сэр Фэллон, – произнес он, – думаю, капитан Хоррок хочет с вами поговорить. Он в сознании, он может разговаривать, но и тело, и дух его сломлены.
Фэллон склонил голову и поставил кубок на пол. Ланри нахмурился, осознавая, что помешал ему.
– Алкоголь, сэр Фэллон? Значит, ваши клятвы уже ничего не значат?
– Мои клятвы отличаются от ваших… у каждого из нас свои обязательства, брат.
– Хм-м, – с сомнением произнес Ланри. – Не мне вас судить… но мне казалось, нам следует с большим почтением отнестись к состоянию капитана Хоррока.
– Я видел этого ранена всего лишь раз, когда вместе с Вереллианом сражался в Ро Хейле, – ответил Фэллон. – И тогда мы были врагами.
– Прошу вас, пойдемте со мной, сэр Фэллон, – настаивал священник.
Он не таил зла на предводителя Отряда Призраков, но и слов утешения подобрать не мог. Все его люди, скорее всего, уже погибли, а землю захватили Красные рыцари. Такова реальность, и Фэллон не смог бы смягчить ее даже ради умирающего, искалеченного человека.
– Что ему нужно от меня? – спросил он, поднимаясь на ноги – он все-таки решил пойти вместе с Ланри.
– Он хочет узнать, как обстоят дела со Свободными Отрядами. Я не думаю, что он в курсе последних событий. Бедняга едва помнит битву в проломе внешней стены Южного Стража.
– Хорошо, я могу уделить ему время. В этой войне он потерял больше, чем любой из нас.
Фэллон вышел из шатра, а остальные все так же тихо сидели, потягивая вино из кубков. Снаружи лагерная жизнь вернулась к своему обычному порядку, солдаты готовили на кострах еду и гуляли между палаток, хотя команды, обслуживающие требушеты, все еще были на посту, и еще один патруль обходил внешние лагерные укрепления. Серый Рыцарь бросил взгляд в сторону города и убедился, что ворота снова наглухо закрыты. Ни одного рыцаря не было видно на равнинах Алого Отряда. Пока что, для разнообразия, положение бунтовщиков выглядело довольно устойчивым.
– Могу ли я позволить себе дерзость? – спросил Ланри, как только они оказались наедине.
– Конечно, – ответил он. – Мне нравится дерзость.
– Это всего лишь мои предположения, сэр Фэллон, но мне хотелось бы удостовериться…
– В чем дело, брат? – непонимающе спросил он, повернувшись к священнику.
– Ну, понимаете, я ведь не солдат, – начал он, констатируя очевидное. – Я не командующий, не политик, не кардинал. Я всего лишь священник Одного Бога. Я не отворачивался от своего бога и от своей страны и не нарушал своих клятв.
– Согласен, – вставил Фэллон. – Прошу вас, ближе к делу.
Ланри нахмурился и в смятении свел на переносице седые брови.
– Я подойду к делу в свое время. Возможно, я всего лишь скромный священник Коричневой церкви, но я намного старше и мудрее вас, молодой человек!
Фэллон усмехнулся.
– Простите. Пожалуйста, продолжайте, брат.
– Извинения приняты, – смилостивился он. – Итак, раз уж вы позволили мне продолжить… Я знаю, что вы такое, сэр Фэллон, даже если остальные не догадываются об этом.
Рыцарь улыбнулся, с напускной подозрительностью уставившись на Ланри.
– Вы знаете, что я такое?
– Да, да. Я всегда это подозревал. И, если я не ошибаюсь, исповедник нужен избраннику бога не меньше, чем герцогу.
Фэллон расхохотался, откинув голову – слова старика невольно позабавили и изумили его.
– Долгие месяцы я не понимал, что со мной происходит. Внутри меня все переворачивалось… а вы, значит, давно все знали?
– Ну я должен был убедиться, что вы подходите на эту роль. Я долгое время служил кардиналу Церро. Красные рыцари вряд ли в курсе, но Коричневая церковь обладает определенным… знанием, которое недоступно служителям других орденов. Мы не стремимся к власти и славе, и Один Бог видит, чего мы стоим.
Фэллон никогда не проявлял особой набожности, а на службах в Красном соборе обычно развлекался тем, что зевал и корчил рожи Вереллиану. И его не удивило существование секретов у других орденов, которыми не делятся со служителями воинствующей ипостаси Одного Бога.
– Как получилось, что я вознесся так высоко? – спросил он. – Почему бог сделал меня своим избранником?
– Твое поведение достойно восхищения, – ответил Ланри с теплой улыбкой. – Череда непреодолимых трудностей – хороший способ проверить человека на прочность. Должен сказать, ты выказал необыкновенные благородство и силу. В качестве исповедника я должен помогать тебе своей мудростью и другими… менее жестокими способами.
