Дарби осталась сидеть.
Он догнал Джудит у крыльца. Она встретила его приветливо, но когда после короткого разговора он показал фотографию, она отрицательно покачала головой, едва вглядевшись в нее. Через несколько мгновений он был в машине.
— Шестой вычеркнут, — сказал он.
— Остается Эдвард Линни — наша самая большая надежда, потому что он работал там два лета подряд.
Они нашли телефон-автомат в магазине самообслуживания через три квартала, и Грэй набрал номер Линни. Ответа не последовало. Он с раздражением повесил трубку и сел в машину.
— Его не было дома в десять утра, нет его и сейчас.
— Может быть, он на занятиях, — сказала Дарби. — Нам надо знать расписание его занятий. Вам следовало его выяснить вместе с остальными.
— Тогда вы этого не говорили.
— Кто здесь детектив? Кто здесь стреляный репортер из «Вашингтон пост», ведущий расследование? Я всего-навсего ничтожная бывшая студентка-юрист, которой дозволено сидеть здесь, на переднем сиденье, и восторженными глазами наблюдать за вашими действиями.
«Как насчет заднего сиденья?» — чуть не вырвалось у него.
— Как хотите. Куда теперь?
— Обратно в юридический колледж, — сказала она. — Я подожду в машине, пока вы сходите торжественным маршем и узнаете расписание занятий Линни.
— Слушаюсь, мэм.
За столом регистрации сидел студент. Грэй попросил расписание занятий Эдварда Линни, и он пошел за регистратором. Через пять минут из-за угла медленно появилась чиновница и уставилась на него свирепым взглядом.
Он тут же изобразил на лице лучезарную улыбку.
— Привет, помните меня? Грэй Грантэм из «Пост». Мне нужно еще одно расписание.
— Декан сказал «нет».
— Я думал, что декана нет в городе.
— Да, он в отъезде. Помощник декана не дает разрешения. Больше никаких расписаний занятий. Вы уже и так доставили мне массу неприятностей.
— Я не понимаю. Мне не нужны личные сведения.
— Помощник декана говорит «нет».
— Где он находится?
— Он занят.
— Я подожду. Где его кабинет?
— Он еще долго будет занят.
— Я буду ждать долго.
Она скрестила руки на груди.
— Он не разрешит давать вам какие-либо расписания. Наши студенты имеют право на то, чтобы их дела не разглашались.
— Конечно, имеют. Какие неприятности я вам доставил?
— Я вам уже сказала.
— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
Студент, работавший в бюро, незаметно скрылся за углом.
— Один из студентов, с кем вы беседовали, сообщил об этом на фирму «Уайт энд Блазевич», и они обратились к помощнику декана. Он вызвал меня и распорядился не давать никаких расписаний репортерам.
— Почему они забеспокоились?
— Их это беспокоит, о’кей? У нас тесные отношения с «Уайт энд Блазевич». Они нанимают многих наших студентов.
Грэй попытался напустить на себя жалкий и беспомощный вид.
— Я всего-навсего пытаюсь найти Эдварда Линни. Уверяю, что это не связано с какими-либо неприятностями. Мне надо задать ему всего лишь несколько вопросов.
Она предвкушала победу. Ей удалось отшить репортера из «Вашингтон пост», и это ее очень возвышало в собственных глазах. В упоении она великодушно бросила ему кроху:
— Мистер Линни больше у нас не учится. Это все, что я могу сказать.
Направляясь к двери, он пробормотал:
— Спасибо.
Возле самой машины его кто-то окликнул. Это был студент из бюро регистрации.
— Мистер Грантэм, — сказал он подбегая, — я знаю Эдварда. Он на какое-то время перестал посещать колледж. Личные проблемы.
— Где он?
— Родители положили его в частную клинику. Он проходит курс детоксикации.
— Где находится эта клиника?
— В Силвер-Спринг. Клиника называется «Парклейн хоспитал».
— Сколько времени он там находится?
— Около месяца.
Грантэм пожал ему руку:
— Спасибо. Я никому не скажу об этом.
— С ним действительно все в порядке?
— Да, уверяю вас.
Они остановились возле банка, и вскоре Дарби вернулась с пятнадцатью тысячами наличных. Ее пугали такие деньги, пугал Линни, пугала фирма.
«Парклейн» представлял собой центр детоксикации для богатых или тех, у кого были большие страховые суммы. Он располагался в небольшом, окруженном деревьями здании, стоявшем в одиночестве в полумиле от шоссе. Они решили, что здесь им придется трудно.
Грэй вошел в вестибюль первым и справился в регистратуре об Эдварде Линни.
— Он наш пациент, — довольно официально ответила сестра из регистратуры.
Грэй пустил в ход лучшую из своих улыбок.
— Да, я знаю, что он ваш пациент. Мне сказали об этом в юридическом колледже. В какой палате он находится?
Дарби вошла в вестибюль и подошла к фонтану с питьевой водой, чтобы утолить жажду.
— Он в палате 22, но видеть его вы не можете.
— В колледже мне сказали, что я могу встретиться с ним.
— А кем вы ему приходитесь?
Он собрал все свое обаяние.
— Грэй Грантэм из «Вашингтон пост». В юридическом колледже мне сказали, что я могу задать ему пару вопросов.
— Я сожалею, что они так вам сказали. Понимаете, мистер Грантэм, мы занимаемся этой клиникой, а они — своим колледжем.
Дарби взяла журнал и села на диван.
Его улыбка потускнела, но все еще присутствовала на лице.
— Понимаю, — сказал он как можно вежливее. — Могу я видеть администратора?
— Зачем?
— Это очень важное дело, и мне необходимо сегодня увидеться с мистером Линни. Если вы этого мне не разрешите, тогда я буду вынужден обратиться к вашему боссу. Я не уйду отсюда, пока не поговорю с администратором.
Взгляд, который она на него бросила, недвусмысленно предлагал ему катиться ко всем чертям.
— Минутку. Посидите пока.
— Благодарю.
Она вышла, и Грэй обернулся к Дарби. Он показал на тяжелую двойную дверь, которая, по его предположению, вела к больничным палатам. Она набрала воздуха и быстро прошла в нее. Дверь вела в холл, от которого в разные стороны расходились три стерильных коридора. Бронзовая табличка указывала на палаты с 18-й по 30-ю. Это была центральная часть здания, в холле стоял полумрак. Звуки скрадывались благодаря специальным ковру и обоям. Она допрыгается, что ее арестуют. Нарвется на какого-нибудь громилу-охранника или огромного санитара и окажется запертой в изоляторе, где прибывшие копы устроят ей допрос, а ее коллега будет беспомощно стоять и смотреть, как ее уводят в полицейский участок в наручниках. Ее имя появится в такой газете, как «Пост», и Обрубок, если он умеет читать, конечно же, увидит его, вот тогда они до нее доберутся.
Когда она кралась мимо закрытых дверей, морское побережье с его пинья-коладой казалось недостижимым. Дверь в палату 22 была закрыта, на ней висела табличка с именами Эдварда Л. Линни и доктора Уэйна Маклатчи. Она постучала.
Администратор оказался еще более упрямым, чем медсестра в регистратуре. Но за это ему хорошо платили. Он объяснил, что у них строгие правила посещения больных. Их пациенты очень болезненные и легкоранимые люди, и они должны их ограждать от беспокойства. И их врачи, которые являются лучшими в своей области, очень строги в отношении посещений их пациентов. Посещения разрешены только по субботам и воскресеньям и лишь для ближайших родственников и друзей, которые могут находиться с больными всего полчаса. Им приходится быть очень строгими. Они очень слабые люди, их пациенты, и, конечно же, они не могут выдерживать допросы со стороны репортеров, какими бы серьезными основаниями те для этого ни располагали.
Грантэм спросил, когда Линни может быть выписан из клиники.
— Эти сведения совершенно секретны! — воскликнул администратор.
— Очевидно, когда истечет страховка, — предположил Грантэм, все время ожидавший услышать шум и гневные голоса из-за двойных дверей, за которыми скрылась Дарби.
Это упоминание о страховке окончательно вывело администратора из равновесия. Грантэм поинтересовался, не может ли он, администратор, получить у Линни согласие ответить на пару вопросов. Все дело заняло бы меньше тридцати секунд.
— Это исключено, — выпалил администратор. — У нас строгие правила.
Ей ответил мягкий голос, и она вошла в палату. Ковер на полу был толще, и мебель была изготовлена из дорогих сортов дерева. Он сидел на кровати в джинсах, без рубахи и читал роман. Ее поразил его цветущий вид.
— Извините меня, — мягко сказала она, закрывая за собой дверь.
— Входите, — на его лице появилась приветливая улыбка. Она была первым представителем внешнего мира за последние дни. И каким симпатичным представителем! Он захлопнул книгу.
Она приблизилась к кровати.
— Меня зовут Сара Джейкобз. Я работаю над статьей для «Вашингтон пост».
