Впрочем, на Олимпе ведь тоже не все было безоблачно…
Однажды, после очередной полуночной выволочки от своих начальниц («Вы не справляетесь со своими обязанностями! Почему вы не подали вовремя расчет Единой тарифной сетки по оплате паранормальных услуг?»), я решила, что с меня хватит. И я имею право на отдых, положенный обычному человеку. Поэтому весь день я упаковывала вещи, в магазинчике туристических товаров купила спальник и в зоолавчонке – клетку-переноску для своего ужика. И часа в четыре пополудни (обычно в это время Ведьмы отдыхали, это проверенный факт) я заперла свой гостеприимный «кесямёкки», прошептала заклятие, отводящее от моих следов всех, кто вознамерится меня искать, и отправилась к дальней сопке, живописно вырисовывавшейся среди бархатного обрамления лесов.
Самое удивительное, что, оказавшись одна в глухом лесу, я совершенно не боялась. Наоборот, у меня в сердце горела какая-то радость школьницы, сбежавшей с уроков. Если они захотят всерьез меня искать, то наверняка найдут. Но до этого неприятного момента я смогу отдохнуть на лоне природы в свое удовольствие…
Наконец я обнаружила среди деревьев полянку размером с пятачок, на которой можно было разместиться с относительным комфортом. Собрала валежника для костерка, вскипятила воду для чая, выпустила ужа из клеточки. Гадюшонок, однако, не желал возвращаться в родную экологическую нишу, а упорно крутился у моих ног, словно о чем-то беспокоился. Я напилась чаю, побродила среди невысоких елей, отыскала с десяток груздей и вышла к небольшому озерку, со всех сторон окруженному кустарником.
– Идиллия! – сказала я. – Если б не комары, я так и осталась тут жить.
В лесу быстро темнело. Сумерки просачивались меж темных корявых стволов, над головой пролетела птица, заухала сердито-печальным голосом. Я посмотрела на часы: без четверти одиннадцать.
– Пора спать, – почему-то шепотом сказала я. Все-таки одной, в лесу ночью, было страшновато. Может, бродит поблизости старуха Лоухи. Или какая-нибудь другая нежить.
Я очертила место своей ночевки защитным кругом, в тлеющий костер положила серебряную булавку (жалко, что расплавится, но огонь в сочетании с серебром – радикальное средство против непрошеных гостей) и полезла в спальный мешок. К своему неудовольствию, я обнаружила там ужа.
– Нахал ты, Баронет, – сказала я гадюшонку, но выкидывать его не стала. Пусть спит рядом…
Засыпая, я любовалась ночным небом с полыхающими зарницами. Жаль, что попала не в то время года, когда можно увидеть северное сияние…
Интересно, как Матери Ведьмы отнесутся к тому, что нынешней ночью я проигнорировала их заседание, да еще и из дому исчезла?..
Если бы я знала все заранее…
Но пока я просто смотрела на звезды.
Которым до меня не было никакого дела…
А я говорю вам: смотрите на эту звезду,Ее уже нет, только свет в отраженьях дробится.А я говорю вам: в назначенный час я уйду.И иволга петь не начнет, и поникнет пшеница.
Вы думали, небо всегда будет только за вас,Вы верили: явитесь с миром и вам будут рады.А я говорю вам: кровь каплет в полуденный час,Кровь каплет в полуночный час и не ищет награды…
Кровь каплет, поскольку таков ее древний удел.Земное – земле. Безразличны и время, и место.А я говорю вам, что смерти никто не хотел,Но проклят жених и костру отдается невеста.
И лижет зловонный язык непорочную плоть,И звезды на это взирают покорно и кротко.А я говорю вам: кошмаров нельзя побороть.И я говорю вам: бегите от чуждого рока.
Ведь даже удачный расклад не бывает навек,И кровь горяча, и костер вожделеет ответа.И звезды погаснут, забыв про стремительный бег,Который для вас был дороже их лживого света…
Мне снился сон, в котором меня жгли. Сначала везли в повозке: связанную, с кляпом во рту, в драной грязной рубахе и дурацком белом колпаке. Повозка тряслась на рытвинах и ухабах проселочной дороги, а кругом стояли люди и швыряли в меня грязью:
– Умри, поганая ведьма!
– Сгори, отродье ада!
– Сдохни, губительница мужчин и детей!
…Мне снилось, как я взошла на уже пылающий помост. И мой костер был виден всем этим любителям бесплатных зрелищ, всем, осыпавшим меня проклятиями:
– Вот она!
– Убийца!
– Преступница!
– Лживая тварь!..
И среди рева пламени я вдруг слышу странное знакомое шипение:
– Викка, беги! Проснись, Викка! Ну же!!!
Как я могу проснуться, когда у меня персональное аутодафе?
– Дура, очнис-с-с-с-ь!!!
Вот это шипение я уже ни с чем не спутаю. Оно выдирает из любого сна, как клещи стоматолога – гнилой зуб изо рта.
…Святая Вальпурга, во что превратилась моя мирная лесная полянка!
Все это действительно напоминает костер. Потому что вокруг, не смея переступить черту моей защиты, стоят в черных одеждах и с пламенеющими факелами все Великие Матери Ведьмы.
Нет, не все.
Их шесть.
Нет Главы Трибунала.
– Убийца! – кричат Матери, и вид их не просто страшен. Он омерзителен. Из их глаз сыплются искры как при электросварке, и я отчетливо понимаю, что против такой магии моя защита может и не устоять.
– Тебе дорога в ад!!!
– Предательница!
– Да объясните же! – вскакиваю я, но понимаю, что никто ничего мне объяснять не собирается.
– Именем Трибунала ты арестована!!!
Вот это да! За что? За то, что пропустила собрание и выспалась в лесу?
– Вик-к-ка, прекрати расс-ссуждать. У тебя полторы минуты, чтобы добежать до озера невредимой. Я их з-задержу.
Кто «я»?!
И тут я окончательно просыпаюсь. Потому что мирно дремавший со мной в спальном мешке ужик наливается лилово-золотым светом и принимает огромные размеры…
Размеры и облик змея, известного мне как Калистрат Иосифович Бальзамов. Маг на службе у закона.
Ба, знакомые все змеи!..
Но рассуждать некогда. Мощным толчком хвоста Баронет отшвыривает меня на тропинку к озеру (я зачем-то хватаю сумку со своими вещами, как будто в ней есть сейчас что-то важное), а в сторону Матерей Ведьм выпускает клубящийся шар багрового пламени.
Те вопят и заклинают его кто во что горазд.
А я бегу.
«Бегите от чуждого рока».
Интересно, какое наказание придумают Матери Ведьмы их служебному магу Баронету за то, что он посмел меня от них защищать?..
И вообще, что случилось-то?!
Рассуждать некогда. Погоня за спиной. И горячее дыхание Баронета – тоже.
Я подбегаю к озеру и вдруг понимаю, почему именно сюда меня направил Баронет. И вспоминаю о подарке Арво.
«Если почуете беду, бросьте лодку в озеро и зовите Повелителя дождей»…
Я шарю рукой в сумке. Наверняка этот сувенир я забыла, но нет, пальцы нащупывают острый нос маленькой забавной лодочки.
Чем это мне поможет?
Я бросаю деревянную игрушку в озеро и кричу:
– Повелитель дождей, взываю к тебе!
…Подобного эффекта даже я, видавшая многое и многих, совершенно не ожидала!
Озерцо осветилось изнутри мертвенно-зеленым светом и вдруг взметнулось потоками воды, словно кто-то взорвал глубинную бомбу. Из этих водяных струй сплелась гигантская фигура, отдаленно напоминающая человеческую, и сказала голосом, подобным раскатам близкого грома:
– Кто потревожил мой сон?!
– Я, природная ведьма Викка, прошу тебя, Повелитель дождей…
– О чем?
– О спасении от гибели! Мне угрожают, хотя я не чувствую за собой никакой вины!
– Хорошо.
…Я смутно помню, что происходило дальше. Помню лишь обрушившийся с неба дождь со струями, хлещущими как свинцовые плети. Помню, что я рухнула в жидкую, податливую грязь, исполосованная струями страшного дождя. А последней отчетливой картинкой, которую я увидела, было то, как фигуры Матерей Ведьм буквально испаряются под этим дождем, завывая на древнем языке жуткие проклятия. И ко мне подползает лиловый змей и разевает раскаленную, огненной орхидеей пламенеющую пасть:
– Вс-с-с-с-ё, в-в-ведьма…
Интересно, я уже умерла или как?
Я абсолютно не ощущала своего тела. Попыталась открыть глаза, но забыла, как это делается. Хотела крикнуть, но безуспешно.
Но я хотя бы размышляю.
Следовательно, существую.
Желательно бы еще знать, в виде чего (или кого) я существую.
Меня ощутимо тряхнуло. Хотя никакой боли я при этом не почувствовала. Только тьма, теснота и какая-то… стальная выправка.
Тряска повторилась. И еще… кажется, я услышала человеческую речь. Да, эти замедленные, утробные звуки явно напоминают речь, только воспринимаю я ее искаженно, потому что я…
