До конца первого десятилетия третьего тысячелетия «Яндекс» действительно сделал много локальных сервисов, полезных именно местному потребителю. Google этим не заморачивался, вводил новые продукты медленно, кое-как. Например, сервис про пробки появился у Google в России лишь спустя четыре года после запуска их на «Яндексе». Даже в святая святых поискового бизнеса — продаже контекстной рекламы — AdWords здорово проигрывал «Директу». С российским поисковиком интернет-сайты сотрудничали куда охотнее — и вовсе не из патриотических соображений. С «Яндексом» было работать просто выгоднее. Российский поисковик первым стал делиться выручкой с рекламными агентствами. Размер комиссии в среднем составил 14–16 процентов, то есть «Яндекс» фактически создал сеть мотивированных профессиональных дилеров собственной контекстной рекламы. Google дорос до этого нескоро. К тому же участник рекламной сети «Яндекса» уже давно мог получать заработанное очень быстро — через «Яндекс. Деньги» и дальше в один клик на банковскую карту. А заработанное в гугловской системе AdWords до 2008-го можно было получить только отправляемым по почте именным чеком, который обналичивал далеко не каждый банк.
Но едва отбив атаку чужих, «Яндекс» снова был вынужден бороться за выживание. Вот только на этот раз национальный поисковик чуть было не пострадал от своих.
Яндекс. Люди
Сергей Белоусов, основатель и генеральный директор компании Acronis, старший партнер фонда Runa Capital, председатель совета директоров и сооснователь Parallels:
«Деньги — это такой билетик, чтобы производить новые знания»
Сергей Белоусов — это тот самый человек, которого Александр Галицкий называет Распутиным. Сергей и правда производит небанальное впечатление. Из всех российских IT-предпринимателей, с которыми мне доводилось встречаться, он менее всего похож на IT-предпринимателя: брутальный вид, суровый взгляд, умеет сердиться, особенно если заикнуться про «Распутина». Таких любят женщины, про таких говорят: может и в морду дать, из таких иногда получаются талантливые бандиты. Однако именно у этого человека в российском IT-бизнесе самый длинный список успехов. Остается выяснить почему.
— Мои родители были учеными. Все мои родственники были либо учеными, либо инженерами. Никакого отношения к предпринимательству они, разумеется, не имели. Я с отличием окончил Физтех и тоже собирался идти в науку. Был, правда, недолгий момент в детстве, когда я хотел стать нейрохирургом, потому что думал, что нейрохирурги знают, как работает человеческий мозг. Естественно, нейрохирурги в этом ни черта не понимают; мозг они просто режут; это очень странная профессия.
Уже в седьмом классе я всерьез занимался физикой, математикой, выигрывал какие-то олимпиады, на которых у меня всегда был соперник. Мы дружили и одновременно конкурировали: иногда я выигрывал, иногда он. Однажды мы с ним сдавали психологический тест: в то время было очень модно проверять свой IQ и профессиональные наклонности, — и этот тест выдал, что он будущий ученый, а я должен стать администратором. Меня это очень удивило и страшно разозлило. Я прошел тест еще пару раз, вопросы каждый раз были новые, но результат получался один и тот же: администрирование. А я и в мыслях не держал заниматься бизнесом; даже когда я начал им заниматься, то еще очень долго не осознавал, что занят именно им.
— А если бы вы сдали тест тогда, а результат увидели только сейчас, — как бы отреагировали?
— Конечно, сейчас я понимаю, что предпосылки к тому, что в итоге получилось, были. Во-первых, мы с мамой очень много ездили по России. Она физик, но летом ездила как повар в геологической партии: чтобы самой все посмотреть и мне показать. Мы были на Дальнем Востоке, в Якутске, Иркутске, Кызыле, Красноярске, на Урале, Кольском полуострове, всю Волгу изъездили, в Грозном были, в Тбилиси — практически везде. Это раз. А потом, в детстве мне очень много давали читать книжек про разных полководцев, государственных деятелей, ученых и прочих лидеров. Не исключено, что это как-то повлияло на пробуждение моих управленческих способностей.
— Когда вы начали заниматься бизнесом?
— В начале 90-х в Россию пошли массовые поставки компьютеров, и все мои знакомые были заняты в этой сфере: либо наемными работниками, либо организовывали что-то сами. Но я с детства привык относиться к такой работе презрительно, для меня это были какие-то спекулянты, которые разменивают по мелочам свое образование и профессию. Я вот ученый, буду двигать науку, а если мне понадобятся карманные деньги, всегда смогу заработать их своими руками. В то время я красил швы зданий, крыл крыши, ремонтировал офисы, собирал телефонные станции, работал в баре, носил мешки. Но в 92-м году я женился и решил, что мне надо срочно уехать куда-нибудь в Стэнфорд, Гарвард, MIT или еще куда-нибудь и стать там аспирантом или PHD-студентом (так делали многие мои друзья). Это был четвертый курс. У меня был руководитель, знакомый с Алексеем Шабатом.
— С одним из авторов теоремы Захарова — Шабата?
— Да, с ним самым; мировое светило в современной физике. И как вариант, обсуждалось, что в конце учебного года я могу поехать к Янькову, человеку, который работал с Шабатом, в математический институт в Турине. А дальше произошло несколько историй, про которые я и не думал, что они вовлекут меня в какой-то бизнес. Например, Борис Файн, который теперь уже профессор Университета Назарбаева в Казахстане, попросил меня помочь ему организовать летнюю школу по подготовке абитуриентов; в результате получилось то, что сейчас называется «Юниум» (раньше оно называлось «Физтех-Колледж»).
Потом я неожиданно для себя поехал в Кемеровскую область продавать ботинки и куртки и заодно взял с собой прайс-лист некой компьютерной компании, чтобы кое-что там продвигать. Вернувшись, я стал работать в офисе этой фирмы, и они попросили меня нанять им людей для сборки компьютеров. Я входил в общежитие Физтеха и кричал: «Кто пойдет собирать компьютеры?! Платим столько-то!» Но никто не отзывался. Тогда я просто открывал первую попавшуюся дверь, брал человека за шкирку и тащил его собирать. Многие из этих ребят, которых я нашел в общежитии, до сих пор работают у нас. Но тогда я почти ничего за это не получал, просто помогал друзьям на общественных началах.
— И как все это переросло во что-то более серьезное?
— Однажды одна нефтяная компания из Тюмени заказала для себя огромное количество компьютеров и принтеров. Какой-то посредник сообразил, что можно схимичить, меня опять попросили помочь, и мы в течение недели не спали, пили пепси-колу с какими-то таблетками и хитро пересобирали эти компьютеры и принтеры, чтобы заработать суперприбыль. А когда наступил октябрь, я пришел к этому человеку и сказал, что собираюсь уезжать куда-нибудь, например в Турин. Он ответил мне: «Подожди, тебе ведь там будут нужны деньги на первое время, кто же уезжает без денег?» Он предложил мне поработать у себя месяца три, организовать производство, получая 3,5 тысячи долларов в месяц и 3,5 процента от оборота — итого тысяч под десять. Я подумал, что куплю папе дом в деревне, куплю себе и ему по мотоциклу и компьютеру, и еще у меня будут деньги, чтобы уехать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
