— А что вам интересно теперь?
— Мне интересен мир неживых вещей, технологий. Они ближе к физике, чем к миру людей.
— Вы в Бога верите?
— Я верю, что существует некое абсолютное знание и что человек может постоянно к нему приближаться, именно поэтому для меня сверхценна человеческая жизнь. При достаточных знаниях можно решить любые проблемы, и в частности поэтому знания — это хорошо.
— А зачем во всей этой системе, которую вы нарисовали, нужно много зарабатывать? В чем принципиальная разница между человеком, который сидит на горе и познает истину, и человеком, который зарабатывает миллионы? Зачем нужны эти миллионы?
— Объективные знания должны участвовать в мире, они должны влиять на мир. Одним из средств коммуникации являются деньги. Деньги — это такой билетик, чтобы создавать новые знания.
— Что такое, по-вашему, «много денег»?
— Много денег для компании означает, что она прибыльна, у нее большая капитализация и она может позволить себе нанимать любых специалистов и покупать других игроков рынка. Если у вас много денег, то вы можете основать новый университет. Например, хороший университет стоит приблизительно миллиард долларов; неплохой обойдется как минимум в триста миллионов. Это я хотел бы сделать — как Карнеги — Меллон, например. Поддержка науки и образования — это, пожалуй, единственная область благотворительности, в пользу которой я верю.
— В СМИ я читал, что вы поставили себе цель дорасти до миллиарда.
— Это не так. Я сказал, что пока компания IT-отрасли не доросла до миллиарда, она является стартапом. Больше миллиарда — это уже состоявшийся бизнес. И гордиться какими-то достижениями, пока вы не достигли этого уровня, смешно. Примерно как кичиться тем, что ты стал чемпионом по борьбе в Курской области. Так или иначе дорасти до миллиарда долларов оборота — хорошо, и мы пытаемся довести Acronis и Parallels до этого уровня.
Часть 7
Яндекс. Новости
• «Яндекс» собрался на NASDAQ. Эксперты прогнозируют оценку в четыре-пять миллиардов долларов.
• Источник в правительстве: власти обеспокоены тем, в чьих руках окажется национальный поисковик.
• Поиск, который слишком долго гулял сам по себе. Государство приравняло «Яндекс» к Газпрому.
• Вынь да положь. Аркадию Воложу указали, кому и почем продать свою компанию.
• Эксперты: за атакой на главный поисковик России стоит Юрий Мильнер, представляющий интересы Алишера Усманова, представляющего интересы Кремля.
• Потенциальные владельцы «Яндекса» против продолжения практики раздачи опционов.
• Елена Ивашенцева: «Замена команды Воложа на любую другую приведет к гибели компании».
• Компромисс не состоялся. Вариант перестройки «Яндекса» по образу китайского Baidu отринут топ-менеджментом компании.
• Успех безнадежного дела. Аркадий Волож нашел выход из безвыходной ситуации.
• Сбербанк получил «золотую акцию», позволяющую блокировать любую сделку, в результате которой более 25 процентов акций «Яндекса» оказываются в одних руках.
• «Яндекс» закрывает рейтинг блогов: востребованный сервис превратился в инструмент манипуляций.
• Интернет-пользователи требуют вернуть им «прожектор блогосферы».
• Белорусский фронт и поднятая целина. Российский поисковик активно осваивает постсоветское пространство.
Яндекс. Время: 2008–2009
Что найдется в Воложе, чего не найдется в «Яндексе»?
На этот вопрос Аркадий ответил дважды, причем ответы получились разные. Первый раз ему этот вопрос задал «Русский журнал» в июне 2001 года:
— Я гораздо лучше отвечаю на запросы, — ответил Волож. — Жаль только, производительность у меня маленькая.
Второй раз тот же вопрос прозвучал два года спустя в интервью порталу potrebitel.ru:
— Как бы вы ответили на него сегодня? — спросил журналист.
— Забыл! — рассмеялся Волож. — Забыл, как отвечал, а то бы точно так же ответил… — Потом задумался и сказал: — В «Яндексе» есть стабильность.
— То есть вы не считаете себя стабильным директором? — уточнил репортер.
— Я не считаю себя стабильным человеком.
Десять лет спустя я решил уточнить, что имел в виду Аркадий, когда говорил о собственной нестабильности.
— Это все поэзия… — поморщился Волож.
— В смысле? В нашем разговоре вы уже не первый раз обзываете «поэзией» собственные ответы, которые давали на вопросы журналистов 3–5–7 лет назад.
— Ну, в тот момент мне показалось так, и я ответил так. В другой раз показалось иначе — ответил иначе. Если вопрос непринципиальный, как еще на него отвечать?
— Кажется, я понял. «Поэзия» — это ответ под настроение.
— Да, это ответ под настроение на вопрос под настроение.
Тем не менее в этой главе речь пойдет о тех временах, когда в «Яндексе» стабильности как раз очень не хватало.
Кто такой Вася Пупкин?
В конце 2008 года «Яндекс» собирался выходить на IPO. Потом эти планы придется отложить на три года из-за мирового экономического кризиса. Но весь тот год российские СМИ писали о том, что компания рассчитывает получить капитализацию в 3–5 млрд долларов. И тут произошло то самое «однажды в России», которое уже давно должно было произойти.
— Сначала через газеты, а потом и в частных беседах нам дали понять, что компания у нас хорошая, но акционеры неправильные. Дескать, такая серьезная и стратегически важная компания должна принадлежать другим, — рассказывает член совета директоров «Яндекса» Елена Ивашенцева. — Для меня лично это был очень сильный негатив — появилось ощущение, что это уже все, что просто пора уезжать из страны. Ведь вот он, пример, когда люди создали огромную компанию с нуля, исключительно своими мозгами, и вместо того чтобы пропагандировать этот пример, государство на него покушается.
Судя по всему, Леонид Богуславский из ru-Net Holdings отреагировал на ситуацию более спокойно. Или просто много времени прошло, и теперь он не склонен драматизировать произошедшее.
— Вокруг этой истории много слухов, но реальность выглядит следующим образом. У власти не было агрессивных намерений. Речь шла не о том, чтобы подмять под себя «Яндекс». Просто государство — это ведь не абстрактное понятие, это всегда какой-то конкретный чиновник Вася Пупкин, которому вхожий к нему бизнесмен, имеющий интерес получить долю в отличной компании, объяснил, что «Яндекс» — это фактор, от которого может зависеть стабильность в стране. А там «непонятные нам инвесторы-акционеры». Так оно и было. Чисто экономический, бизнес-интерес запустил всю эту историю. В то же время я хорошо представляю, как американское правительство поступило бы в аналогичной ситуации с тем же Google, если бы его контролировали иностранные акционеры. Скорее всего, власти США восприняли бы это как проблему. Но, в отличие от нашей истории, там это был бы действительно государственный интерес. А у нас кругом бизнес. И бизнесмены, у которых есть возможность реализовывать свои интересы с использованием административного ресурса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
