что это не директор, а какой-то француз, специально привезенный из Парижа, чтобы граммофон заводить.
«Ну что ж, пусть будет так!» — подумали мы.
Правда, у него что-то не получалось. Поначалу нам показалось, будто кто-то зеркальный шкаф перевернул, потом послышались шумы скорого поезда и механической пилы или, может, наковальни. Кто-то разбил по очереди двенадцать глубоких тарелок, а потом раздалось: врр… дрр… прр… пррр… прррр… Публика стала оглядываться на двери: не слишком ли близко наши архитекторы так называемый туалет спланировали. Но оказалось, что именно это и есть секретная музыка.
Когда это повторилось во второй раз, мы окончательно решили, что пластинка с щербинкой. Ничего не поделаешь! С каждым может случиться. Когда Зюлек как-то раз завел на именинах танго «Сердце матери» в исполнении Фогга, он чуть-чуть от дяди по морде не схлопотал. Фогг должен был петь на этой пластинке: «Только сердце матери меня поймет», а получилось у него: «Только сер… только сер…»
Я немного рассердился на этого француза и его патефон, но мы, поляки, народ гостеприимный, все спокойно слушали эту музыку дальше, хотя там и коровы мычали, и швейная машина стрекотала, и трамвай звонил, и окна кто-то кирпичом выбивал. А чаще всего раздавался визг механической пилы.
— Пан Теось, — прервал я пана Печурку, — мне кажется, что вы совершили большую ошибку, что пришли на этот концерт без специалиста.
— Как так без специалиста! Шурин только услышал, сразу сказал: «Пила не смазана, а по наковальне сапожник лупит таким манером, что даже паршивой подковки не выкует». Шурин ведь металлист. Токарь по галантерейным работам. Кто больше его об этом знать может? Но секретная эта музыка или не секретная, нужно ее давать в натуральную величину, а не на граммофоне, потому что это смахивает на издевательство над публикой.
— Видите ли, конкретная музыка складывается из очень многих элементов, — попробовал я защитить организаторов концерта, но пан Печурка меня прервал:
— Дело ясное, не все элементы можно приспособить. Например, чтобы ввести в концерт настоящий паровоз, пришлось бы протянуть линию от вокзала на Ясную и в Филармонии пол разобрать, А вышибать стекла кирпичами дирекция бы не позволила. Но кое-что поскромнее могло бы на сцене уместиться. Вот, например, пианистка Черни-Стефаньска или Барбара Хессе-Буковская, вместо того чтобы по клавишам ударять, могли бы на кухонной доске ножом телячьи отбивные исполнять, или бифштекс из вырезки, или шпинат, или пирожки из картошки. И красиво бы вышло, и мужья бы не обижались, что жены по концертам бегают, а дома ничего приличного обеспечить не могут.
Вот это, я понимаю, была бы конкретная музыка!
⠀ ⠀ ⠀ ⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
1
Здание Управления сберегательных касс в Варшаве строится в виде гигантской бочки или карусели, видимо, для того, чтобы очередь вкладчиков, завиваясь по кругу, не высовывалась на улицу. — Здесь и далее примечания автора.
2
Теперь это очень шумная варшавская улица. На автомобиле здесь лучше не проезжать, того и гляди нарвешься на штраф.
3
Главная улица Праги, но не той, которая, столица, а нашей — варшавской, что на правой у стороне Вислы.
4
Видимо, пан Печурка хотел сказать «ароматичный». Он любит красивые слова, но иногда путает их значение, с ним такое будет случаться и дальше, как, — впрочем, и с некоторыми другими персонажами рассказов.
5
Ксаверий Дуникощак — известный современный польский скульптор. Мои друг Валерий Печенка, единожды посмотрев его работы, всех скульпторов именует Дуникощаками. Почему? Не знаю. Ему так нравится.
6
Шмульки, или Шмуловизна, далеко не самый красивый район Праги, родина пана Печенки и Гени.
7
До упорядочения цен называлась «обыкновенная». В Жешове не известна.
8
Международный спальный вагон.
9
«Полное затмение солнца», наблюдавшееся несколько лет назад в Сувалках, было поводом крупных закупок. К этому привели и сплетни о конце света, который якобы начнется в Индии. «От Индии всего можно ждать: каждый второй там факир, йог или святая корова».
10
Вихерек — это варшавский телевизионный предсказатель погоды. Он иногда ссылается на святых и на народные поверья. Но оказывается, и у святых теперь информация хромает.
11
На Собачьем поле, невдалеке от Вроцлава, король Болеслав Кривоустый разбил наголову немцев в 1109 году. Трогательный патриотизм некоторых наших дам, стремящихся быть похожими на этого короля, хотя многие из них о нем даже не слышали.
12
Он был далеко не красный. Просто заголовок печатался краевыми буквами.
13
Непереводимая игра слов: по-польски «pokoj» — комната и «pokoj» — мир. — Прим. перев.
14
Куда идешь? (лат.)
15
Ника — новый памятник героям Варшавы. Варшава его немного покритиковала, но потом привыкли. С Варшавой это бывает постоянно.
16
Кому-то когда-то, несколько сот лет тому назад, пришла в голову несчастная мысль назвать восточную часть Варшавы Прагой. И в результате я теперь должен мучить вас сносками, комментариями, чтобы уверить Вас, что паи Печурка проживает не в прекрасной столице Чехословакии. Извините, не моя вина!
17
Пан имел в виду ревматизм, конечно. (Прим. fb2-книгодела)
18
Исторический, теперь уже не существующий базар. Цветочки теперь там растут, чтоб им…
19
Современный польский поэт, известный, но трудный для чтения. Лично я не рискнул бы цитировать его стихи натощак.
20
Когда-то Свентокишская была улицей маленьких букинистических лавок. Здесь в школьные годы мы продавали какой-нибудь учебник, чтобы купить халву любимой девушке. Теперь здесь только один гигантский магазин «Технической книги».
21
Продавец папирос с такой огромной научной подготовленностью описывает известную битву, сообщаот столько исторических деталей, что мне остается только напомнить дату битвы: 15 июля 1410 года.
22
Предместья Варшавы, жителей которых читатели узнают из этих рассказов.
23
Каспров — горная вершина в Татрах, невдалеке от Закопане, потребляющая за время лыжного сезона больше
