убьет тебя, — прошептала девушка, расстегивая пуговицы на рубашке.
— Твоя няня зайдется в приступе кашля, если он направится в эту стороны.
— Ах, она услышит наши жаркие стоны, — прошептала Ртиа. — Мне будет так стыдно знать, что у страсти есть свидетель.
— Снимай одежду скорее, — со стоном выдохнул Варго. — И раздвинь ножки, мне не терпится тебе вставить.
Варго и Ртиа
Это уже было не литературно, но Ртиа поняла русло, в котором надо было продолжать действия.
— Не считай меня доступной, я просто не могу устоять перед твоей любовью.
Женская вещь в доме Варго была одна — платье сестры. Так что сейчас на Ртии была его рубашка, перевязанная поясом. За счет разницы в размере и росте вещь была ей до середины бедра. Пробежав пальцами по застежкам, Ртиа обнажила свою грудь и быстро стянула с себя мужские трусы, больше похожие на шорты или подъюбник.
— Я люблю тебя, Варго. Весь мир может быть, против нас, но я буду отдаваться тебе даже на его обломках, — прошептала она. — Мне так стыдно быть такой обнаженной и открытой, знать, что ты сейчас возьмешь меня как простолюдинку, как шлюху в этом грязном месте. Я будто бы упала на самое дно, мой возлюбленный.
Варго застонал. Он быстро скинул с себя все вещи, сжал свой здоровый орган рукой. Одно движение и он проникнет в нее.
— Ради нашей любви, — хрипло сказал он, грубо лаская ее губки головкой своего члена. — Наша любовь не может быть грязью. Я трахну тебя как шлюху, но ты при этом будешь единственной, для которой бьется мое сердце.
Головка члена вошла в нее, а затем, как и в прошлый раз Варго стал долбить ее сильными и быстрыми движениями. Стол трясся, было не очень-то и удобно. Ртиа обняла его за шею, впитывая терпкий мужской запах.
Еще ни разу у нее не было такого секса. Варго привык иметь дело с рабынями и не церемонился. Он не смотрел на ее реакцию, не было милых вопросительных взглядов — мол, можно за грудь? А ты не против шлепка по ягодице? Нет. Он просто делал, что хотел, делал то, что возбуждало его самого, не сомневаясь, что рабыня отреагирует страстно.
Варго счел ее недостаточно влажной и просто плюнул между ног, чтоб облегчить скольжение. Ртиа сжалась от унижения, мужчина этого не заметил. Он взялся за ее грудь, перекатывая сосок пальцами. Влажные чавкающие звуки секса сопровождались ударами стола в стену и тяжелым дыханием. Тело Рамисы реагировало на все это с безумным возбуждением, но разум Ртии вносил свои коррективы. Она сопротивлялась.
— Варго, не так грубо, прошу, — простонала она.
Парень посмотрел на нее, впервые обращая внимание на ее эмоции.
— Тебе же нравится, я чувствую по тому, какая ты влажная.
— Мне хочется, чтобы ты был ласковее со мной, — Ртиа потянулась к нему губами.
Он в первое мгновение отстранился, а потом вспомнил, какими были приятными поцелуи накануне.
— Хорошо, — сказал он и взял ее за подбородок.
Ртиа почувствовала себя неустойчиво и отклонилась, упираясь ладонями о стол. Варго приблизился, обдал горячим дыханием и коснулся губ. Он нежно целовал ее, лаская грудь рукой. Затем она решилась ворваться языком в его рот. Парень тут же понял намек и ответил тем же, хватая ее за бедро и одновременно погружая свой орган глубже в ее лоно.
— Да, — выдохнул он. — Как будто бы в две сразу… Ммм…
Он снова вернулся к поцелую, теперь сильнее входя языком и совершая движения в такт толчкам члена. Ртиа опять вздрогнула от его пошлой грубости, но тут же сладко застонала. Тело отвечало этому со всей страстью. При каждом толчке ее стоны, заглушаемые поцелуем, становились все глубже и протяжнее.
— Ртиа, хочу по-другому. На четвереньки на пол, — он бросил ей команду как собаке. Девушка замешкалась и была сдернута со стола за ошейник.
— Полегче, — возмутилась она.
— Извини, привычка. Прости, Ртиа, я не должен с тобой так, моя хорошая, — Варго тут же обнял ее и нежно провел по щеке ладонью. — Вот, иди сюда.
Он постелил на дощатый пол старое одеяло и указал на него Ртие. Она опустилась вниз.
— Задери подол, — попросил он, стараясь быть ласковым и вежливым.
Ртиа смущаясь выполнила это.
— Раздвинь ножки шире и оттопырь попку, — Варго посмотрел, что получилось и немного изменил ее положение, чтобы как следует видеть сомкнутые набухшие губки.
— Такие закрытые, — сказал он. — Будто бы я тебя вовсе и не имел.
Ртиа почувствовала касание пальца, нежное и скользящее вдоль ее губ. Он ласкал их не проникая.
— Порочное тело и чистая душа, — прошептал он. — Только подумай, Ртиа, сколько ты знала мужчин. Они входили в это тело, используя его. Сколько раз тебя ставили в эту позу, и кто-то смотрел на аккуратные створки твоей раковины. Ты не сопротивлялась, принимала их ласки, стонала, отдавалась и ждала следующего. А может быть и не ждала. Часто мужчины берут часик у общественных рабынь и делят расходы на двоих, бывает и на троих. Может быть, принимала одновременно. И при этом выглядишь как нетронутая. Ммм. Сейчас я это исправлю.
Он вошел пальцами в ее лоно и раздвинул губки в стороны. Очевидно, что он разглядывал ее, не оставляя ни одного секрета. Все было для него как на ладони.
Ртиа застонала от смущения и удовольствия.
— Можешь так не делать? Просто возьми меня, — попросила она.
— Это не интересно, — усмехнулся Варго. — Ты так смущаешься, так течешь в моих руках. Вот это интересно.
Он обошел ее с другой стороны, поднял за волосы и взглянул в глаза.
— Открой ротик, — попросил он. — Хочу, чтобы ты сосала, пока я исследую твои нижние дырочки. Проверим, остались ли у тебя навыки предыдущей владелицы тела. Или может быть твои собственные превосходят их?
— Точно нет, — покачала головой девушка. — У меня почти нет опыта.
— Сейчас ты его получишь, — прошептал Варго, направляя ей член в рот. — Хватит разговоров. Просто начинай ласкать меня.
Ртиа в прошлой жизни почти никогда так не делала. Парни, которых было всего два за ее жизнь смущались предложить. Один раз после бутылочки вина ее бывший склонил ее голову к своему паху и немного поводил членом по губам, а потом долго извинялся. Она чтобы не смущать его, продолжила начатое и иногда ласкала в качестве прелюдии. Варго не считал оральный секс чем-то возмутительным. Он просто ткнул ей в рот свой орган и приготовился к удовольствию. Ртиа несмело приоткрыла губы, впустила толстую головку, с ужасом
