На самом деле у Михаэля уже тогда возникли проблемы с шеей и плечами. На них приходится самая большая нагрузка в поворотах и при торможении. На протяжении 2005 года Шумахер страдал от сильных болей в данной области и потому не мог тренироваться так же эффективно, как прежде, а это было одним из краеугольных камней его подхода к своей работе. Сабина Кем говорит:
«Подготовка имеет для него огромное значение. Сесть в машину и показать результат – это самый последний шаг. Михаэлю нужно знать, что он сделал все, что мог. Он не хочет покидать трассу с чувством, что он что-то мог сделать лучше. Ему нужно иметь эту уверенность, чтобы быть способным полностью сконцентрироваться.
В 2005 году Михаэль злился на себя самого, потому что был не на лучшем уровне. Он говорил: «Это не видно по тому, как я вожу», он все еще выкладывался на сто процентов, но «если бы я оказался в ситуации, где мне бы пришлось дать больше, я не уверен, что смог бы, учитывая мою физическую подготовку в то время».
В Имоле Шумахер показал потрясающий уровень мастерства, догнав Алонсо и борясь с ним за лидерство на протяжении последних пятнадцати кругов гонки. Но испанец оказался упрямым и сумел устоять под напором Михаэля. Затем, в Монако, Шумахер проявил свой истинный бойцовский характер, совершив смелый и бескомпромиссный обгон в борьбе за седьмое место на последних кругах. Он опередил собственного партнера по команде Рубенса Баррикелло, который страшно разозлился на Михаэля и после гонки раскритиковал его на публике. «Чемпион мира не должен так ездить, — заявил бразилец, словно эхо повторяя слова Шумахера о Сенне, сказанные им тринадцать лет назад. — Это был слишком большой риск! Сам бы я никогда не совершил такой рискованный маневр».
Отношения Баррикелло с Ferrari подходили к логическому завершению. Рубенс с Михаэлем поддерживали вполне нормальные отношения в начале своего сотрудничества в Ferrari, но к 2005 году Рубенс стал все больше жаловаться на то, как поступает с ним Ferrari, а его жалобы на Шумахера достигли своего апогея в Монако. Бразилец сказал, что кошка между ними пробежала еще в Индианаполисе, но на данный момент подробности их разлада должны оставаться в тайне, так как они не хотят об этом говорить.
В середине лета бразилец обсуждал возможность досрочного ухода из Ferrari, или, точнее, перехода в команду Honda, спортивный директор которой – Жиль де Ферран – был его старым другом. Баррикелло понимал, что его мечта стать лидером команды Ferrari вряд ли когда-нибудь осуществится. Судьбу его статуса в команде осложняли и те меры, которые предпринимали Лука ди Монтедземоло и Жан Тодт, чтобы оградить себя от возможных потерь в связи с уходом Шумахера в ближайшем будущем. Они держали в резерве Фелипе Массу, а тем временем выяснилось, что будущим лидером команды Лука ди Монтедземоло хочет видеть Кими Райкконена, и с ним был подписан договор. Несмотря на то что Баррикелло показал себя как самый быстрый из всех партнеров Шумахера по команде, было очевидно, что команда не видела его в будущем номером один. Пришло время двигаться дальше.
Единственную победу в сезоне Шумахер одержал на противоречивом Гран-при Индианаполиса – известном тем, что лишь шесть машин вышли на старт гонки после того, как все команды Michelin зазвали своих гонщиков в боксы по окончании установочного круга.
Основную ответственность за проблему в Индианаполисе нес Michelin, который не привез безопасные покрышки на гонку, но упрямство Шумахера и его отказ идти на уступки сыграли свою роль. Гонщики пришли в бешенство, когда Шумахер наотрез отказался даже думать о том, чтобы как-то помочь командам избежать позорной и нелепой ситуации.
Ferrari и Bridgestone выиграли в тот уик-энд – Michelin привез на гонку покрышки, которые не выдерживали перегрузок, возникающих в повороте номер 13. Вероятно, Шумахер был так неумолим потому, что этот сезон неудачно складывался для Скудерии, и теперь он в свою очередь хотел досадить соперникам.
А возможно, причиной его поведения стало то, что по вине покрышек Michelin Ральф попал в аварию на практике, что и спровоцировало скандал. Когда стало ясно, что команды Michelin не будут участвовать в гонке при сложившихся обстоятельствах, на обсуждение было выдвинуто следующее предложение: построить шикану перед поворотом 13, чтобы уменьшить скорость прохождения поворота. Команды Michelin предложили это сделать исключительно для того, чтобы «шоу состоялось» и гонку увидели зрители, собравшиеся на автодроме и перед телевизорами. Ferrari, согласно этой задумке, должна была в любом случае получить максимальное количество очков, притом что команды Michelin отказывались претендовать на очки, а просто хотели, чтобы гонка состоялась в целях экономической выгоды.
Дебаты затихли лишь за несколько часов до старта гонки, а к общему соглашению так и не пришли. Хотя последнее слово было вовсе не за Шумахером и Ferrari, их позиция во многом способствовала тому, что FIA в итоге отвергла идею шиканы. К тому же федерация ясно дала понять, что она хочет оставить к 2008 году лишь одного поставщика шин, и проблемы у Michelin были на руку Ferrari. Жан Тодт проявил готовность помочь FIA, заняв бескомпромиссную позицию.
Поэтому только шесть болидов на Bridgestone вышли на старт гонки, а машины Michelin заехали на пит-лейн после установочного круга. Публика стала невольным свидетелем того, как Формула-1 решает внутренние задачи, реакция на это была крайне негативной как в США, так и во всем мире. И вновь Шумахер оказался в центре скандала, который навредил спорту. И вновь это была не его вина и, разумеется, не его идея. Он оказался винтиком в огромном политическом механизме. Он занял сторону своей команды, а не других пилотов.
Вечером в субботу, накануне гонки, шикану и впрямь начали сооружать, но гоночный директор FIA Чарли Уайтинг отдал приказ остановить работу и вернуть трассе изначальную конфигурацию. Один из руководителей Ассоциации гонщиков, наряду с Шумахером, Дэвид Култхард был раздосадован позицией немца.
«Своими действиями в Индианаполисе Михаэль разочаровал меня и других пилотов. Я считаю, что большинство из нас придерживалось такой точки зрения: «Послушайте, мы же будем выглядеть как кучка пижонов, если не сможем провести гонку. Пусть Берни, Макс и остальные разбираются с этим. Раз они могут протащить законопроекты, может, и здесь что-нибудь сделают?»
Получи мы поддержку от Михаэля – и все было бы иначе. Но он был непреклонен. Твердил: «Мой брат попал в серьезную аварию, вы привезли не те покрышки, это опасный поворот» – и по новой. С одной стороны, я понимаю его позицию, но с другой стороны, он же все равно выиграл бы гонку. Мы не пытались лишить его преимущества или очков. Мы просто хотели стартовать пелотоном из двадцати двух машин, даже если и знали, что эта гонка будет фарсом. Нам к фарсу не привыкать».
Марк Уэббер тоже работал с Шумахером в Ассоциации гонщиков, и его разочаровало поведение немца. Человек, который всегда выступал в защиту безопасности, не готов был поддержать их.
«Мы даже не обсуждали, врежемся ли мы в стену – рано или поздно это бы произошло. Михаэль мог оказаться в общей куче и с кем-нибудь столкнуться. Мы просто хотели, чтобы он, как семикратный чемпион мира, поддержал нас. Но он не желал даже обсуждать, что можно сделать, чтобы прийти к какому-то общему решению. Он сказал, что это не вопрос безопасности, а вопрос техники. Но это был именно вопрос безопасности, так как в ином случае мы бы приняли участие в гонке.
Михаэль не виноват, что Michelin привез плохие покрышки. Но он отказывался идти на компромисс. Он занял сторону Ferrari. Не пытался поставить себя на наше место. Результатом его действий стал совершенно ужасный для Формулы-1 день. Ferrari все равно бы взяла дубль, но могла бы избежать такого скандала.
Я был разочарован, он ведь такая влиятельная фигура и может воздействовать на многое, это точно. Конечно, топ-спортсмен не должен идти на уступки, но иногда бывают ситуации, как в Индианаполисе, когда ждешь, что он поддастся хотя бы на два процента. Но нет, только не Михаэль».
Росс Браун, естественно, защищает своего гонщика, отвергая обвинения в лицемерии. Он видит последовательность в рассуждениях Шумахера:
«Эти вещи нужно разделять. Как инженер, я усердно работаю над тем, чтобы усилить меры безопасности и соответствовать им. Но как только мы определим минимум, необходимый в целях безопасности, я не стану создавать машину более безопасную, чем необходимо, потому что в таком случае это нанесет ущерб ее характеристикам. Так можно оказаться в ситуации, когда у тебя быстрая, но небезопасная машина, или наоборот – безопасная, но медленная.
Такого же мнения придерживается Михаэль: он усердно работает над повышением стандартов безопасности, а затем выходит на трассу и ведет машину агрессивно. Если что-то случится, принятые меры безопасности, над которыми он работал, помогут предотвратить аварию. И вы можете разделить эти две вещи. Если вы гонщик, вы боретесь с другими гонщиками, это всегда подразумевает риск, но вы можете свести до минимума уровень риска в целом. Если я работаю над повышением безопасности на автодромах, это не означает, что я буду водить осторожно и стараться не приближаться к другим пилотам».
