— Арктический аэрошиппинг? Ты про северный морской путь?
— Не совсем. Кроме транзита по краям Северного Ледовитого океана, стартовало новое освоение самого океана с крупными островами, которые по существу стали ничьими в результате серии Великих кризисов. Это новое Эльдорадо по всем параметрам.
— Может быть… — задумчиво отозвалась Жасмин, — …Но, Юлиан, эти твои друзья…
— Инге и Ларс, — напомнил он.
— Да, Инге и Ларс. Если они были офицерами в 1991-м, то какой у них возраст сейчас?
— Они ровесники, им по 83 года…
Тут консультант по ЯД сделал паузу и щелкнул пальцами. … — Так! Я понял, что тебя удивило. Но 6 лет назад они применили генвекторик sizif, и сейчас их биохимический возраст, я думаю, примерно 40 по усредненным параметрам.
— По-моему, — произнесла Жасмин, — в генном геронтореверсе есть нечто жутковатое.
— Мне так не кажется, — отозвался он, — у меня несколько хороших знакомых с подобной генной модификацией, и все они плюс-минус в порядке.
— Плюс-минус? – переспросила она.
— Да. Минусы это некритические побочные эффекты вроде распада связности памяти и гормональных качелей. Иногда бывает что-то вроде сенной лихорадки, но это мелочи.
— Юлиан, а ты не думаешь, что распад связности памяти похож на незаметную смерть?
— Нет, по-моему, это похоже на ретроградную амнезию после травм головы. Истории о разрушении души или испарении личности при геронтореверсе, это утки. Журналисты раздувают ужас вокруг всех не конвенциональных генвекториков, поскольку ужас это ходовой товар на медиа-рынке. Еще: политическая повестка, «войны крови», борьба с постгуманизмом, и мода отвлекать людей на вымышленные проблемы от реальных.
— Слушай, а есть ли, по-твоему, предел допустимого в таких изменениях человека?
— По-моему, нет. Хотя, разумеется, существуют технологические ограничения физики и химии. Кстати, о физике: мы выходим из полосы урагана. Впереди чистое небо.
— Что? — удивилась Жасмин, вглядываясь прямо по курсу во тьму, щедро исчерченную вспышками молний, — Я не вижу, чтобы там был просвет хотя бы на горизонте.
— Это потому, что солнце давно зашло, — невозмутимо пояснил консультант по ЯД.
…
*38. Ночь перспективных загадок и загадочных перспектив.
Жасмин Эйнштейн некоторое время старалась осмыслить эту фразу (у нее получалось неуверенно, поскольку эмоциональная усталость внезапно потянула ее в сон).
— Ах да… — буркнула она, — …Но как ты без солнца определил, что впереди просвет?
— Просто: навигационные звезды стали видны.
— Ах да, звезды… Юлиан, как у тебя получается разглядеть их?
— Никак. Но на мониторе позеленела опция: корректировка по навигационным звездам. Значит, телекамеры робоцмана видят хотя бы одну базисную группу звезд. Если будет желание, то можно проверить, точна ли спутниковая навигация. Впрочем, точность на данный момент значения не имеет. Достаточно сказать, что мы чуть западнее середины Аденского залива, на курсе ост-тэн-норд.
— А-а… — протянула Жасмин, — …Куда мы придем таким курсом?
— В Индию, в Камбейский залив, через 40 часов, — невозмутимо сообщил Юлиан.
— Тогда это не то. Мне надо на остров Килмиа.
— Уточним: на остров Килмиа, называемый также Абд-эль-Кури или Малая Сокотра?
— Да, именно так.
Получив подтверждение, консультант по ЯД поиграл пальцами на клавиатуре рулевого пульта, задавая робоцману новую цель, и проинформировал:
— Время в пути примерно 10 часов. Тебе лучше отдохнуть на нижнем ярусе.
— И в шторм оставить тебя одного на рулевом мостике?
— Мы уже вышли из жесткого шторма, — спокойно сказал он, — так что я могу рулить без ассистента. Кроме того, я ведь спал всю дорогу от островов Дахлак до пролива Баб-эль-Мандеб. Теперь твоя очередь. Тем более, это твой первый шторм на малой лодке, и ты переутомилась с непривычки.
— Наверное, ты прав, — Жасмин зевнула, — только давай, все-таки, сначала договорим про допустимые изменения человека. Ты говоришь: нет пределов. Но как быть с тем, что от человека ничего не останется?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В 1968-м Клиффорд Саймак придумал сюжет «Заповедник гоблинов», вращающийся вокруг тезиса об этическом равенстве всех существ, обладающих разумом и эмпатией. Форма тела, число лапок, способ размножения и химический состав, естественный или искусственный генезис
— не имеют значения… — выдав этот монолог, Юлиан замолчал.
— Ну, знаешь, так уж слишком радикально получается!
— Не слишком, — возразил он, — ведь все иные варианты сводятся к нелепому расизму.
— Может, так в философии, — проворчала Жасмин, — но представь на практике этическое равенство с глиняной трехглазой сороконожкой, размножающейся почкованием.
— Я могу представить, хотя это пока неактуально. Пока даже хэгстеры из Snegov-club не выходят за рамки докембрийской биоты.
— Ты дважды сказал «пока», — заметила она, — к тому же, я не знаю, кто такие хэгстеры из Snegov-club, и что такое докембрийская биота.
— Докембрийская биота, — сказал Юлиан, — существовала более 540 миллионов лет назад. Фантастические опыты природы с только что возникшей многоклеточностью. Никакие следующие эры не порождали ничего подобного. Однако, все докембрийские существа обладали нуклеиново-протеиновой биохимией, как все, жившие позже, включая людей. Глиняных сороконожек, в смысле, алюмосиликатных существ, не было даже тогда. По некоторым теориям, на их основе могла строиться марсианская биота, но не земная.
Жасмин Эйнштейн растерянно покрутила головой.
— Надо же, я в шутку сказала, что сороконожка – глиняная. А что насчет хэгстеров?
— Ну, примерно 6 лет назад появился клуб, названный в честь фантаста Снегова, автора космооперы «Humans as Gods», или HaG, отсюда хэгстеры. Еще забавная игра слов: на староанглийском «hag» это самый ужасный сорт ведьм. Они практикуют скрещивание разнородных генных модификаций. В смысле, хэгстеры, а не староанглийские ведьмы.
— А-а… — протянула Жасмин, — …Как это хэкстеры практикуют скрещивание?
— Как межрасовое скрещивание у обычных людей, — пояснил он, — или как межвидовое скрещивание собак и волков, но разнородность намного сильнее. Например: у девочки фрагмент генома гренландской акулы, а у мальчика фрагмент генома морского ежа. Не получается точно предсказать геном и фенотип их потомства, и хэгстеры идут на риск. Неудачи выявляются пренатально, тогда прерывание, и новая попытка после какой-то приближенно рассчитанной генетической корректировки потенциальных родителей.
— Ты шутишь, — предположила она.
— Не шучу.
— Не шутишь? Но зачем они делают это?!
Консультант по ЯД изобразил загадочную улыбку:
— Есть случаи экзотической влюбленности, мотивирующей пару заводить общих детей. Биологически общих. Хэгстеры, как правило, дают такое объяснение. А, возможно, это экстремальная форма любопытства, переходящего в искусство — как импрессионизм в скульптуре. Так считает психоаналитик Юхан Эбо. Если это искусство, то прикладное. Благодаря хэгстерам, или благодаря их методике приближенного расчета генетической корректировки, появились астронавты для миссии «Alkyona».
— Теперь ты точно шутишь! — воскликнула Жасмин.
— Опять не шучу, — он пожал плечами, — детали можно прочесть в National Geographic Magazine, июльский выпуск. Там история Ликэ Рэм и Зенона Пекоша. Консерваторы возмущались, что какие-то мутанты будут представлять людей при первом контакте с внеземной цивилизацией.
— Ясно… И, кажется, теперь мне хватит. Пойду спать на нижний ярус.
— Приятных сновидений, — напутствовал Юлиан Зайз.
Когда Жасмин соскользнула вниз, он решил глянуть в сети новую историю Сокотры и острова Килмиа. Как минимум — узнать, под чьим контролем эта 20-мильная каменная сосиска, торчащая в середине пролива между Африканским рогом и большим островом Сокотра. Формально все острова Сокотры принадлежали Йемену, а на Килмиа, самый близкий к Африке, распространялись претензии Сомали. Практически Йемен и Сомали существовали только на бумаге, а за Сокотру спорили, выражаясь в стиле журналистов-стрингеров: шиитские экстремисты Южного Йемена, сомалийские пираты Пунтленда, суннитские тираны Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, а также мафиозные группировки, связанные с различными нубийскими племенами. Это было частью 100-летнего спора за «бутылочное горлышко Красного моря» — пролив Баб-эль-Мандеб, плюс острова Ханиш с севера и порт Аден с востока. Сокотра в этом раскладе считалась позицией контроля моря от Африканского рога до входа в Аденский залив.
