Журналистка оглядывает ее с головы до ног.
— А муж разрешает в таких коротких платьях из дома выходить? — саркастично выплевывает она.
Слова срываются с языка сами. Рита не переваривает эту девчонку, она забрала у нее единственного человека, который у нее был. Гермиона неотрывно смотрит ей в глаза. Она ни капли ее не боится.
— Он сам мне их покупает, — заявляет она твердым голосом.
Рита, определенно не ожидавшая ответа от нее, причем в таком тоне, хмыкает и кривит линию губ. У золотой девочки развязался язык? Откуда вдруг столько уверенности в себе? Этим она раздражает Риту еще сильнее.
Журналистка хочет задеть ее, хочет хоть как-то унизить, утвердиться за ее счет. Теперь она не может шантажировать ее выходом статей, потому что информация устарела, да и сама жертва статьи таковой больше не является.
— Ты не можешь дать ему то, что он хочет. А я, — указывает на себя женщина, — знаю, чего он хочет, и могу ему это дать, — она ненадолго замолкает. — Ты все равно его не достойна, — заявляет Рита, скрещивая на груди руки.
Гермиона делает шаг вперед, не опуская приподнятого подбородка. Делает она это, чтобы дать свой ответ журналистке как можно тише, потому что тут стоят другие сотрудники, которые периодически на них смотрят.
На каблуках Гермиона с Ритой одного роста. Она смотрит журналистке в глаза.
— Продиктуйте ваше мнение секретарю моего отдела под запись, и я обязательно его учту в будущем, когда она мне его передаст, — вкрадчиво произносит Гермиона, сверкнув глазами.
Скитер впервые, кажется, в жизни делает это. Она отводит взгляд первая. Отводит взгляд от этой малолетней гриффиндорки, который не может выдержать. Кажется, в ее заливе становится слишком тесно.
Потому что Гермиона Джин Снейп отрастила жабры.
Гермиона замечает, как вдалеке появляется Блейз. Она снова смотрит на Риту.
— Приятного вам вечера, мадам Скитер, — также тихо произносит девушка и отходит от нее.
Рита вспыхивает, теряя свою стервозную маску.
— Я мисс, — тараторит она почти мгновенно, оборачиваясь назад.
Эта девчонка бьет по самому точному месту. Гермиона не удостаивает ее ответом, заходит с Блейзом в лифт и на журналистку больше не смотрит. Рита остается на этаже совсем одна.
Нет ничего приятнее на свете, чем отпускать то, что гнетет тебя долгое время.
Гермиона возвращается домой в приподнятом настроении. Приняв ванную, она сразу направляется в детскую за Дейзи и, зацеловав ее в обе щеки, потому что страшно соскучилась, идет на кухню, чтобы вместе с Моди приготовить ужин.
Они готовят картофельную запеканку, Дейзи снова с удовольствием помогает им, когда моет овощи для салата. Гермиона сама не замечает, как часто улыбается и смеется. Моди не нарадуется, что в доме наконец витает спокойствие, которого в этих стенах не было несколько лет.
— Моди, принеси мне, пожалуйста, противень, картофель почти сварился, — помешивая ложкой в кастрюле, просит она.
— Конечно, Гермиона, сейчас принесу, — отзывается эльфийка.
Гермиона замирает на месте, распахнув в удивлении глаза и глядя перед собой. Внутри все сжимается от переполняющих эмоций. Она поверить не может, что этот день наконец наступает. Моди непроизвольно зовет ее по имени.
Девушка чувствует, как от переполняющих эмоций сжимается сердце.
Она улыбается широко и открыто, но виду не подает, чтобы не спугнуть правильного настроя эльфийки.
Северус возвращается домой в семь часов, потому что теперь его график смещается с десяти до семи. Гермиона приветствует его, Дейзи сразу летит обнимать родителя за ногу. В этот раз Северус даже не одергивает дочь за это, хотя штанина у него действительно оказывается испачкана золой и летучим порохом.
Этот маленький шаг вперед не ускользает от внимания Гермионы.
Разумеется, стоит Северусу уйти, Гермиона заботливо отряхивает платье девочки и стирает пальцем золу у нее с щеки, но делает она это как бы между делом, потому что все можно отмыть и постирать, а приятные воспоминания у ребенка от таких мелочей могут остаться до конца жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Переместившись в столовую, Гермиона выносит с Моди блюда с едой, а сама смотрит, как Дейзи на кухне уплетает за обе щеки горячий ужин. Вопрос о том, чтобы девочка ужинала с ними, Гермиона еще поднимет, но позже.
Она не хочет спешить, пусть все идет своим чередом.
Разговор за ужином завязывается снова непроизвольно. Северус рассказывает про одного несносного клиента, от которого отказываются все представители его отрасли, потому что случай бестолковый. Гермиона говорит, что он единственный способен разрешить это дело в свою пользу.
Она не замечает, что Северус довольно ухмыляется, приподнимая уголок губ.
— Гермиона, я хотел спросить, есть ли у вас планы на завтрашний вечер? — отложив газету, произносит Северус.
Гермиона прожевывает и сглатывает, на мгновение глядя куда-то вверх.
— Кажется, нет, — жмет она плечами. — В воскресенье только хотела навестить Гарри с Джинни.
Северус кивает, откладывая вилку. Гермиона смотрит на него. Он хочет что-то сказать? Девушка замечает, что с этим у них теперь значительно проще. Если хочется что-то сказать, они оба об этом говорят.
— Меня пригласили на благотворительный ужин завтра в честь первого дня весны, — сообщает он. — Мне необходимо прийти… не одному, — осторожно заканчивает он.
Девушка водит вилкой по тарелке.
— Вы меня приглашаете? — зачем-то спрашивает она.
Вопрос звучит глупо, потому что именно это он и подразумевает, поэтому Гермиона поздно, но прикусывает язык. Северус кивает.
— Если вы не против сопровождать меня, — смотрит он на нее.
Гермиона смотрит на него в ответ. Ее в который раз поражает его тактичность.
— Конечно, не против, — смущенно улыбается она, опустив на мгновение веки. — С большим удовольствием.
Северус ловит ее взгляд. В нем столько теплоты и открытости, что щемит сердце. Мерлин, если бы ему полгода назад сказали, что у нее будет такой яркий взгляд, то он бы все на свете отдал, только бы достичь этого момента.
Что он, в принципе, и сделал.
На следующий день Гермиона просыпается перед обедом, потому что выматывается за рабочую неделю, и, быстро позавтракав, просит Моди помочь ей с выбором. Дейзи берет часть своих игрушек и тоже приходит в комнату мамы, расположившись на постели.
Гермиона выбирает долго, меряет почти все свои платья, подбирает туфли, экспериментирует с прической.
Дейзи очень сильно нравится платье небесно-голубого цвета с открытыми плечами и длинным подолом, струящимся вдоль тела до щиколоток.
— Мамочка, ты как принцесса! — не может усидеть она на месте, рассматривая платье со всех сторон.
— Тебе правда нравится это платье, Дейзи? — спрашивает она.
Девчушка хлопает в ладоши, а после касается атласного подола своей крохотной ладошкой, заботливо поправляя его.
— Очень нравится! — вся сияет она, поднимая голову и глядя своими искрящимися зелеными глазами ей в самую душу.
Больше платьев Гермиона не меряет. Останавливает свой выбор на этом. Она подбирает невысокие бежевые босоножки с кожаными тонкими ремнями и решает сделать прическу из крупных волн, убирая передние пряди заколкой сзади.
Моди подает ей аккуратное ожерелье, прекрасно подходящее к этому платью, сережки-капли и бежевую небольшую сумку на длинном тонком ремешке.
Закончив с макияжем, Гермиона целует Дейзи, благодарит Моди и выходит из комнаты, заранее предупредив малышку, что сегодня уложить ее не сможет. Дейзи слегка расстраивается, но знает, что мама все равно завтра проведет с ней большую часть дня.
Гермиона выходит к лестнице и смотрит вниз. Северус уже ждет ее с белым пальто в руках, глядя на входную дверь.
Когда звук каблучков девушки стихает, разбиваясь под потолком просторного холла, Северус оборачивается назад и замирает.
Он во все глаза смотрит, как она спускается вниз, медленно шагая по ступенькам. Мерлин, как она прекрасна! Как прекрасна! Так утончена, восхитительна и прелестна. Этот цвет так невозможно сильно ей подходит.
