После этого «из соображений безопасности» регентшу Марию и молодого императора отправили на загородную виллу Филопатион. Андроник нанес им визит, преклонил колени перед Алексеем и поклялся ему в верности. Императрицу-мать он не замечал. Затем он посетил патриарха Феодосия — своего союзника, целовал ему туфлю, также клялся в вечной дружбе и благодарности. Но старый патриарх уже понял, что в городе воцарился страшный хищник, который одержим всепоглощающей ненавистью к семье Мануила. Когда в задушевном на вид разговоре с патриархом Андроник начал жаловаться на то, как он одинок, как трудно будет ему стать настоящим опекуном и наставником юному императору, как трудно будет оградить мальчика от соблазнов жизни и заговоров врагов, патриарх тихо ответил:
— Нет оснований для беспокойства. С того момента, как ты, Андроник, вошел в Константинополь, можно считать, что этот мальчик мертв.
Андроник вежливо поклонился и, ничего не ответив, покинул патриарха. Тот понял, что ему недолго осталось занимать свой пост.
Первые месяцы правления Андроника были лишь увертюрой к тому, что случилось потом. Он активно занимался государственными делами, причем так, чтобы завоевать любовь народа. Он отменил непосильные налоги, разогнал мздоимцев и жестоко покарал ненавидимых чиновников. До сих пор некоторые историки характеризуют его как демократически настроенного монарха, «крестьянского царя». В то же время Андроник подавлял сопротивление в провинциях, где еще оставались сторонники протосеваста. И ни на минуту не забывал о своей основной задаче — убрать с пути всех соперников.
Неожиданно по Константинополю разнеслась весть, что таинственным образом умерли кесарисса Мария и ее муж граф Ренье, союзники Андроника. Никто не сомневался, что их отравили по его приказу.
А Андроник отправился к гробнице Мануила и при большом стечении народа умолял тень императора простить ему былые прегрешения. Он поклялся положить жизнь на то, чтобы мальчик Алексей был счастлив.
После этого Андроник велел всем уйти, чтобы он мог побеседовать с покойным императором наедине. Убедившись, что он один, Андроник сказал:
— Теперь ты у меня в руках, мой гонитель и мучитель. И разбудить тебя смогут только трубы Страшного суда. Я заставлю тебя дорого заплатить за все зло, которое ты мне причинил.
Эти слова якобы подслушал один из придворных и разнес их по городу. Но даже если Андропик их не произносил, думал он именно так.
В последующие недели страшные слухи расползлись по Константинополю. Родственников императора арестовывали. Затем начались публичные суды. Из политических соображений Андроник избегал тайных убийств. Если у тебя послушные судьи, можно обеспечить нужный приговор. А уж пыточных дел мастера заставят жертву признаться в чем угодно. Что и произошло. Так погибла вся верхушка семьи Комнинов. Недаром Карл Маркс называл Андроника человеком алкивиадо-нероно-византийского склада.
Наступила очередь самых главных соперников — императрицы-матери и мальчика-императора.
Андроник не был бы самим собой, если бы не внес театральности в расправу с ними.
Сначала он принялся публично обвинять императрицу в том, что она строит против него и империи страшные козни, поэтому он якобы будет вынужден покинуть Константинополь. Он не может нести ответственность за безопасность императора.
После того как почва была подготовлена, Андроник приказал начать судебный процесс, на котором сам не присутствовал. Марию обвинили в том, что она иностранная шпионка. Нашлись и свидетели ее шпионской деятельности, и обвинители, которые доказали, что она намеревалась продать Византию франкам. Приговор был единодушен — смертная казнь.
Но этот приговор был недействителен без санкции императора.
Приговор был написан красными чернилами, словно кровью. Андроник принес его мальчику и приказал подписать смертный приговор матери. Мальчик плакал. Плакала и маленькая невеста Анна.
Андроник внимательно посмотрел на девочку. Потом погладил по голове и пообещал, что ее никто не обидит.
Прежде чем задушить Марию в камере, ей показали подпись сына.
Прошло еще несколько месяцев, и послушный совет империи обратился к Андронику с нижайшей просьбой короноваться, так как иначе ему будет трудно нести бремя власти. Андроник картинно возмутился неожиданным предложением и тут же во всеуслышание отказался от незаслуженного поста. Совет настаивал, народ бушевал на улицах — слава Андроника еще не потускнела. Многим казалось, что, если он станет императором, в Византии наступит золотой век.
Процедура коронования Андроника, как пишут хронисты, была хорошо разыгранной комедией. Он буквально дрался с придворными, которые старались надеть на него пурпурную мантию и корону. Его еле втащили на трон. И в конце концов, обливаясь слезами, Андроник покорился воле народа и поклялся, что делает это лишь для того, чтобы помогать Алексею.
Остался пустяк. Через месяц Алексея привели во дворец к Андронику и в то время, как император занимался государственными делами, задушили в соседней комнате. Труп мальчика выволокли к ногам Андроника.
Высокий, седой, все еще стройный император оттолкнул труп ногой и произнес:
— Твой отец был клятвопреступником, а мать — шлюхой!
И приказал выбросить труп в Босфор. Что и было сделано.
Патриарха Феодосия сослали в монастырь, а на его место поставили менее прозорливого иерея.
Девочку-императрицу Анну Андроник велел привести к себе в спальню. Она стала его наложницей.
В конце 1183 года Андроник повелел расторгнуть свой брак с Феодорой и женился на Анне, которой тогда было тринадцать. Бракосочетание состоялось в храме святой Софии и стало одним из предвестников падения Андроника, ибо было непристойно.
Демократизм Андроника быстро улетучился. Всю жизнь плетя заговоры, Андроник сам безумно боялся заговоров. Поэтому тайная полиция была во много раз усилена, столица была наводнена сыщиками и доносчиками, с каждым месяцем террор против любого проявления свободомыслия усиливался. Восстания феодалов и возмущения крестьян подавлялись с неслыханной жестокостью. Когда вспыхнуло восстание в Вифинии, император утопил в крови Бруссу и Никею. «Деревья, — пишет летописец, — были увешаны гроздьями трупов. Он запретил хоронить их, желая, чтобы они были высушены солнцем и, подобно чучелам, колебались под ветром, отпугивая птиц».
Старик изобретал все новые способы казни. Когда однажды некий горожанин был задержан соглядатаем за то, что неуважительно отозвался об императоре, Андроник приказал проткнуть его железным вертелом, поджарить на медленном огне, принести в его собственный дом и положить на обеденный стол. Постепепно страх охватывал государство. Разумные реформы, проведенные Андроником, потерялись среди преступлений и казней. Прошел всего год с того дня, как громадные толпы народа требовали, чтобы Андроника короновали; теперь люди с ужасом старались понять, почему они это сделали.
Андроник, словно предчувствуя близкий конец, старался не упустить ни минуты наслаждений. Он окружил себя стаей куртизанок; по выражению Никиты Хониата, «подобно петуху во главе своих кур, или козлу впереди своих коз, или Дионису, окруженному менадами и вакханками, вел он за собой своих любовниц». Черный юмор никогда не изменял императору. Вся столица знала, что, заметив на улице красивую девушку, император непременно прикажет ее схватить и доставить к нему в загородный дворец. Бравируя этим, он велел прибить под портиками Форума рога убитых им оленей, открыто намекая на участь константинопольских мужей.
В судьбе знаменитых авантюристов часто действует принцип маятника. Чем с большим энтузиазмом их принимает чернь, чем бОльшие надежды возлагает на них народ, тем глубже разочарование в них и тем скорее оно наступает. Под маской кумира и народного царя скрывалось лицо деспота, какого еще не приходилось видеть Византии.
Предаваясь забавам, Андроник постепенно терял нити управления империей. Многих способных государственных деятелей он уничтожил, других заставил бежать и окружил себя ничтожествами. Он мог бы продержаться дольше, будь он моложе, но в шестьдесят пять лет ему было все труднее казнить, развлекаться и управлять одновременно.
Это стали понимать и его враги. Бежавший из столицы Исаак Комнин провозгласил независимость Кипра, в провинциях зрели заговоры и вспыхивали восстания. Наконец, в дело вмешались внешние враги. Сицилийский флот в 1185 году высадил десант в Фессалониках, и норманны медленно двинулись к Константинополю. Высланные навстречу войска византийцев сражались неохотно, военачальники переходили на сторону норманнов.
Еще одним ударом по репутации Андроника было восстание в Болгарии. В 1185 году братья Петр и Асень подняли Болгарию против византийского господства, и началась борьба второго болгарского царства за независимость. Вернуть Болгарию не удалось и преемникам Андроника. В 1187 году Византия вынуждена была признать независимость Болгарии, и дальнейшие события были связаны в значительной степени с попытками Византийской дипломатии посеять рознь между братьями. Это до какой-то степени удалось, и Петр стал склоняться к миру с Византией, однако, после того как в 1196 году в результате византийских интриг был убит Асень, Петр возглавил сопротивление болгар.
