– Перевязку сделайте!
– Когда нас накормят? Битый час сидим…
– Воды дайте!
Доктор Грачев отрывисто, по-командному отвечал на вопросы и негромко говорил Асе:
– Этого в перевязочную. Этих на санобработку и кормить. Этого срочно в операционную.
Ася шла позади доктора и записывала фамилии и указания. Ей приходилось ходить среди раненых, выбирая, где можно ступить, перешагивать через людей, носилки, котелки с кашей.
В углу на полу лежал бледный как бумага офицер. Доктор наклонился, взял руку.
– Пульс не прощупывается, – бросил Асе. Она кивнула. Таких случаев было сколько угодно – среди живых с прибывших подвод частенько снимали и мертвых.
– Его бы убрать, доктор, помирает ведь, – сказал солдат, рядом на полу пьющий из жестяной кружки перепревший мутный чай. – Тут живым негде.
К Грачеву подошел санитар, они тихо переговаривались. Ася отправилась выполнять распоряжения. Когда возвращалась из перевязочной, навстречу ей попались санитары с носилками. Они выносили из флигеля умирающего офицера. Голова его, повернутая набок, качалась в такт шагам санитаров. Обычно раненые для персонала были обезличены. За одинаковыми серыми грязными гимнастерками и окровавленными бинтами не разглядишь лиц. Но этот был без бинтов и тем выделялся из общей массы. Худой, бледный до синевы, словно уже не из мира живых. Вдруг он открыл глаза и мутным взором обвел двор. Ася остановилась. Ей показалось…
Что-то родное, такое близкое, что живет в нас в самой глубине, неузнанное, посеянное детством, вдруг всколыхнулось, вспыхнуло мгновенной радостью и одновременно – страхом. Неужели?!
Она пошла рядом с носилками. Видимо, беспокойство проявилось на лице ее слишком очевидно. Доктор Грачев, который торопился в операционную, приостановился и приказал встать санитарам.
– Знакомый ваш? – кивнул он Асе.
– Да. Это брат моей подруги. Доктор, что с ним? Неужели ничего нельзя сделать?
– Я подозреваю внутреннее кровоизлияние. Надо бы срочно сделать переливание крови или на худой конец ввести физиологический раствор. Ни того ни другого в госпитале нет, закончилось. Ждем поставки из Питера, но сами знаете, как они там торопятся… – И, уже обращаясь к санитарам, приказал: – Несите в офицерскую палату. Попробуем камфору под кожу и что-нибудь возбуждающее сердечную деятельность. Но, повернувшись к Асе, добавил: – Надежды мало. Вы сами видите, в каком он состоянии.
Ася с тревогой смотрела, как едва живого Алексея несут санитары. У нее было много дел, однако же при первой возможности Ася прибежала во вторую палату. Вознесенскому уже сделали необходимые уколы, и теперь его бледное лицо не казалось лицом мертвеца. Ася с волнением наблюдала, как вздрагивает жилка на виске, как губы, полчаса назад синевато-серые, темнеют, приобретая более живой, розоватый оттенок. И Ася, глядя на него, думала сейчас не о нем самом, не о тех страданиях, которые, возможно, ему довелось перенести, а о Мане, о матушке Александре, об отце Сергие. Вознесенский должен выжить во что бы то ни стало! Ради них, для них!
Она дотронулась до его щеки – он открыл глаза. Мутный взгляд обвел потолок, окружающее пространство и остановился на ней. Алексей смотрел на нее несколько секунд, потом закрыл глаза. И вновь открыл.
– Где я? – спросил он, глядя на нее и либо не узнавая, либо не слишком доверяя себе.
– В госпитале.
– Вы?!
Ася улыбнулась.
В комнате, выходящей окнами в сад, тесно стояли узкие походные кровати. На них лежали раненые, которые не без любопытства наблюдали за их разговором.
– Вы лежите, Алексей, не разговаривайте, я доктора позову.
Она разыскала Грачева и привела его к Вознесенскому. Сама ждала за дверью. В копилке ее девичьей памяти уже имелось несколько смертей небезразличных ей людей. Сейчас она была полна решимости побороться со смертью. Хотя бы ради матушки Александры, которая когда-то давно, в другой жизни, гладила девочку Асю по голове.
– Будем наблюдать, – коротко резюмировал доктор и разрешил покормить жидким.
Ася побежала в кухню, где хозяйская кухарка готовила обед.
Вернулась в палату с миской бульона. Вознесенский молча и будто бы все еще недоверчиво наблюдал за ней.
– Это действительно я, а вы действительно живы, – твердо сказала Ася и села на табурет между кроватями. – Вам не помешает поесть.
– Не помешает, – попытался улыбнуться Алексей.
Ася стала кормить его с ложечки, после каждого глотка заставляя прислушиваться к себе. Нет ли боли в животе? В горле?
– Как вы сюда попали? – шепотом спрашивал он между глотками.
– Обещаю рассказать, как только вы поправитесь.
– А если не поправлюсь? Так и унесу свое любопытство в могилу?
– Ну и не смешно! – строго оборвала Ася. – Ешьте лучше.
– Вы давно из Любима?
– Очень давно.
– Вышли замуж?
– Слишком много вопросов, господин подпоручик!
– Поручик.
– Вот как? Поздравляю.
– Значит, не вышли. От наших письма получаете? Как они?
– Нет, я… Мы не переписываемся с Машей. Так получилось.
– Но почему?
– Ну вот, бульон пошел вам на пользу, вы разговорились. Мне пора.
– Вы придете? Приходите скорее, Ася.
– Если вы не станете задавать вопросов.
– Обещаю.
Вечером все так же в своем кресле ее ожидала Софья Аркадьевна.
Ася покачала головой:
– Снова вы не ложитесь!
– Тиночка, ты обо мне не тужи, на том свете отосплюсь. Расскажи, что сегодня было. Неужели новые раненые прибыли? Саввишна говорила, флигель забит?
– Да, бабушка. Раненые все прибывают, медикаментов не хватает, врачи не высыпаются, санитары шевелиться не хотят. И еще… Вы знаете, я сегодня встретила своего земляка. Более того, он брат моей гимназической подруги, ужасный был задира в детстве… А теперь лежит абсолютно без сил, и врач был уверен, что он сегодня умрет. Но он, кажется, поправляется.
– Вот ведь как бывает… А что у него?
– Истощение. Доктор считает, что он долго голодал, а потом еще и замерз на снегу. А у нас его отогрели, вот он и пошел на поправку.
– Надо же! – оживилась старушка. – Вы знаете, Тиночка, что я подумала – раз уж он ваш хороший знакомый и у него нет ранения, то не поместить ли его у нас, наверху?
– Бабушка! Думаю, это лишнее…
– Ведь ему необходимо диетическое питание, особый уход… Я сама могла бы чем-то помочь. А то чувствую себя какой-то старой ненужной вещью.
– Как вы можете наговаривать на себя что-то подобное? – возмутилась Ася. – Вы отдали свой дом под военный госпиталь! Постоянно помогаете всем, чем можете!
