Лейтенант Безгин сидел тихо, вжимаясь спиной в полутемный угол камеры. Сквозь зарешеченное окошечко у самого потолка проникал слабый зеленоватый свет. В другом углу, у двери, стояла глиняная кружка с водой и лежал кусок черного хлеба. Командир батареи к ним не прикасался, мало ли что… Когда его, честно пытавшегося сдаться в плен доблестным германским войскам, схватили и, перебросив через седло, повезли неизвестно куда, он не очень переживал. В конце концов именно эта немецкая кавалерия участвовала в том памятном бою, когда нахальные артисты угрозами заставили подчиненных ему солдат ослушаться приказа комбата. А ведь ясно было сказано – отступать! Вот он, как командир, разумно произвел тактическое отступление и, слава партии, жив! Куда делись остальные бойцы, ему не было известно. Храбрый лейтенант вернулся на позиции лишь к вечеру следующего дня. На месте батареи – истерзанная взрывами земля. Судя по всему, немцы предприняли повторную атаку превосходящими силами, а так как снарядов у наших почти не было, то исход неравного боя было нетрудно предугадать. Дело наверняка дошло до рукопашной, хотя трупов он обнаружил немного и среди них только один солдат в советской форме. Остальные или сумели отступить, или попали в плен. Безгин тоже решил попробовать отойти к своим, но, как только увидел рослых всадников на черных конях, его планы мгновенно переменились:
– Не стреляйте! Я сдаюсь!
* * *
Сначала Илона накормила Валеру таблетками, микстурой и почти силой влила в него стакан чая с малиновым вареньем. Люстрицкий, конечно, капризничал, но, памятуя о методах лечения рыжего рыцаря, в конце концов соглашался на все. Укрытый теплым пледом и обложенный мягкими подушками, он быстро разомлел и минут через десять спокойно спал. Илона с Нэдом вернулись на кухню, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Ну ты меня сразил, доктор Айболит! Каким еще садистским приемам принудительного лечения тебя учили?
– Не смейтесь надо мной. В нашем войске действительно изгоняли жар и лихорадку сцеживанием тяжелой крови. Мне жаль, что сэр Люстрицкий так недоверчив к моему опыту.
– Нэд, поверь, медицина шагнула далеко вперед. Тебе еще чаю налить? Сиди, я сама справлюсь. – Илона быстро зажгла газ, и чайник вновь заворчал. – Бутерброд намазать?
– Да, спасибо… Вообще-то, конечно, и у нас были знахари, лечившие травами, порошками и мазями. Но состав их лекарств был известен лишь узкому кругу посвященных, тайные секреты передавались изустно, от отца к сыну, в крайнем случае – самому доверенному ученику. Говорят, в больших городах были целые лаборатории алхимиков и магов, которые ночами, в тишине, путем самого черного колдовства составляли свои чудодейственные рецепты.
– Точно, точно… Как сейчас помню, захожу это я в рабочий кабинетик того противного карлика…
– Щура? – догадался Нэд.
– Ага, его самого… Люстрицкий тоже с ним знаком, но это из другой оперы. Так вот, а на полках у него – чего только нет! И баночки, и коробочки, и горшочки, и пакеты, и бутылочки с этикетками, и… В общем, лекарств больше, чем у Брынцалова. Даже на вашем средневековом уровне Валерку запросто можно было бы вылечить без всяких кровопусканий.
– Но… карлик служит Злу. Вы уверены, что на полках у него именно лекарства?
– Ха, на что спорим?! – загорелась Илона. – Ставлю вот этот знаменитый медальончик против одной твоей шпоры, что…
Договорить она не успела – мир вокруг изменился с невообразимой скоростью. Только что находившаяся дома, на кухне, Илона вдруг очутилась на низком табурете у грубого стола, заваленного старыми манускриптами. Рыжий рыцарь, вытаращившись, изумленно взирал на нее, сидя прямо на полу, а за столом, весь погруженный в чтение, трудился знаменитый маг Мальдорора, всем известный карлик Щур. Книга так захватила его, что на неожиданных гостей он отреагировал несколько странно:
– Одну минуточку, мне надо дочитать главу, а расшифровка занимает столько времени… помолчите!
Илона и Нэд недоуменно переглянулись. Крестоносец еще не знал, куда именно он попал, а рьяная любительница споров не знала, какими словами это поделикатнее объяснить.
– Так, так, так… – не поднимая головы, продолжал мелкорослый волшебник. – Вроде бы все ясно, но следует проверить еще раз. А вы, значит, ко мне? По приказу Королевы или… а-а-а-а!!!
– Цыц! – Илона мгновенно подхватила со стола пожелтевший свиток, ловко заткнув им пасть вопящего мага. – Тю на тебя! Орешь как оглашенный. Даже не дал извиниться за то, что без приглашения.
– Ав… ты… ням.
– Ты прожуй, прожуй, потом говори, – наставительно поправила девушка. – Не надо впадать в панику, мы к тебе случайно, по очень важному делу. Да, я забыла вас представить. Щур – дворцовый маг замка Мальдорор, серьезный волшебник, служит Злу, но душа добрая, это он мне медальон подарил. Сэр Нэд Гамильтон-младший, всех имен не помню, настоящий рыцарь-крестоносец, по совместительству – мой близкий друг. Щур – Нэд, Нэд – Щур. Обойдемся без рукопожатий, официальную часть церемонии позвольте считать закрытой.
– Я убью его, леди Илона! – Сэр Гамильтон оставил меч в прихожей в Илониной квартиры, но кинжал был при нем.
– Ну, ясен пень, что тебе еще делать, только карликов гасить! – искренне возмутилась миротворщица. – А вот не будет по-твоему! Забыл, что мы здесь по делу? Эй, Щур! Ты все прожевал? Успокоился, говорить сможешь?
– Да… – Дворцовый маг зыркнул в сторону двери, но у Илоны уже был большой опыт по борьбе с такими скользкими типами.
– Только попробуй… Еще одно громкое слово, и я спущу Нэда с короткого поводка. Обычно настоящие рыцари с настоящими колдунами долго не церемонятся. Все понял?
– Все.
– Вот и умница. Мы ведь ненадолго и по пустякам беспокоить бы не стали. Ты Валерку нашего помнишь? Ну, миленький такой, всем глазки строит, был у тебя в гостях в моем платье для Махаматры. Ты ему еще бежать помогал.
– А вот об этом ни гу-гу! – сразу посерьезнел карлик. – Вы пришли и ушли, а мне здесь еще жить.
– Жутко извиняемся! Нэд, да спрячь же наконец свой кинжал, у нас дипломатические переговоры.
Рыжий рыцарь, бурча себе под нос, все же сунул клинок назад в ножны. Все трое немного помолчали, собираясь с мыслями. Начал Щур, как хозяин дома:
– Зачем пришли?
– Валерку помнишь?
– Помню. Он, конечно, великий воин и потому враг всем нам, но… человек хороший, – признал карлик.
– Так вот, этот хороший человек умудрился схватить серьезную простуду. Пересидел на сырой кладбищенской земле и теперь мечется в горячечном бреду. Нэд предложил сделать ему кровопускание, но я поспорила, что даже в Средние века существовали более гуманные средства лечения. Слово за слово, вспомнили твою лабораторию. Ты ведь у нас вроде универмаг? В смысле, универсальный маг, волшебник на все руки. Ты нам не поможешь? Сгорит парень, так и не досдав зачеты.
Щур нахмурился, поковырял в ухе, еще раз оценивающе оглядел внушительные плечи рыцаря и длину его кинжала:
– Пусть он тоже попросит.
– Да я тебе ноги оборву! – вспыхнул гордый крестоносец. – Никогда еще воин Креста Господнего не унижался до просьб перед служителем Тьмы!
– Нэд!
– Я не сделаю этого, леди Илона.
– Но почему?!
– Это и так понятно. Нет, и все!
– Но ведь ты даже не знаешь, о чем я хочу тебя попросить.
– Угу… догадываюсь!
– Я насчет твоего предложения.
– Какого? – одновременно спросили Щур и Нэд.
– Ты, кажется, хотел оборвать ему ноги? Так вот, в принципе… я не возражаю.
* * *
Безгина вели по длинному темному коридору. Похоже, он по сию пору так и не понял, куда попал. Стены из грубого гранита, холодный каменный пол, молчаливые стражники в кольчугах с факелами в руках и короткими мечами на поясе, конечно, наводили на мысль, что это как-то не очень похоже на гитлеровскую Германию. Пока лейтенант шел, уставясь тупым взглядом в спину идущего впереди воина, в его голове метались самые разнообразные мысли. Может быть, это сверхсекретная база гестапо, настолько древняя, что здесь соблюдают едва ли не средневековые традиции вооружения и костюма? А может быть, это тайный орден каких-нибудь розенкрейцеров и его ведут к ним для участия в древней религиозной церемонии? Вдруг они захотят принести в жертву своим сумрачным богам пламенное сердце советского офицера? Ну а если это всего лишь маскарад, одно из проявлений грубого немецкого юмора, поставленный с единственной целью – заставить его, коммуниста, предать Родину?! Как видите, он перебирал все возможные варианты, кроме того единственного, который и был истинным. Уже когда его вывели из подземелий и лейтенант понял, что они направляются на встречу с очень высокопоставленной особой, проблема выбора встала перед Безгиным в полный рост. Либо предательство и согласие сотрудничать, либо безжалостная смерть по законам военного времени. Утешало одно – он мог бы умереть с достоинством. В правом кармане галифе лежал трофейный браунинг с полной обоймой. Стражники при обыске отобрали у него складной нож, но пистолет почему-то оставили. Разве пленному командиру могло прийти в голову, что эту странную вещь просто не сочли оружием.
