Смысл, в общем, понятен — дорогой Комиссариу, немедленно отдайте бархотку с шеи Каталины.
По тону понятно, что консенсуса говорящие не достигают.
— Вот олень! Не было никакой бархотки, говорит! — взвинченная Мария-Луиза нажимает на отбой.
— Как это не было?! — восклицает Мануэла. — Мы же ее с бархоткой нашли! У нас фото есть!
— След от удушения, говорит, был, может, и бархоткой, экспертиза пока не готова. Если бы бархотка была на шее, ее бы оставили у них как вещественное доказательство. Но, говорит, на шее Каталины на момент прибытия полицейских с ним во главе бархотки не было. Обещает доказательства предоставить. Babaca![14] Бархотка цены особой не представляет, хоть и старинная. Но дело принципа!
— Как странно, что полиция кольцо дорогое вам отдала, а бархотку меньшей стоимости зажала, — удивляется Мануэла.
— Подождите! — не выдерживаю я. — А если к моменту прибытия полиции бархотки на шее Мари… на шее Каталины не было?
— Как не было?
— Может, сняли, когда пытались откачать? Позже я уже не делала снимков. Суета началась. Нужно спросить, может, кто-то из соседей фотографировал.
Вспоминаем, кто, кроме нас, был около бассейна до приезда правильной полиции.
— «Мистер Бин», то есть Тиензу, был. Но его уже не опросишь. Дама в летах с крупным бюстом.
— Да, та, что кинодеятельницу из себя корчит, — подтверждает Мануэла, — со второго этажа блока «А».
Отставной британский адмирал. Полковник, фамилию которого я сразу не вспомнила и который только что курил на балконе со своим отцом, Героем Революции гвоздик Витором Сантушем. Сантуш-младший Каталину из бассейна достал и откачивать пытался, хотя мы с Адмиралом Кингом говорили, что не поможет.
У Героя Революции «Фиат» горчичного цвета. И в больнице он мелькал. А сын его Каталину настойчиво пытался откачивать, хотя ему говорили… Подозрительно.
— И темнокожая женщина, стройная, ухоженная. Ближе к пятидесяти. Приемная дочка этой вашей…
— Марии Жардин! — кивает в сторону частных вилл Мануэла.
Вот и все, кто мог сделать фото, когда Каталину уже достали ее из бассейна, но до прибытия полиции. И все, кто мог бархотку с ее шеи снять.
А Профессор Жозе? Был ли тогда около бассейна профессор? Не могу вспомнить.
Тогда я проверила, что у жертвы нет пульса, вышла из бассейна, заметила на фотографии кольцо, поплыла второй раз, поняла, что кольцо то самое, чуть не захлебнулась и снова вышла. Когда остальные прибежали, стали лопотать на всех языках, больше по-португальски. Мануэла правильную полицию вызывала, а все галдели. Потом Сантуш-младший жертву вытащил, я пыталась объяснить, что помочь ей уже невозможно и что ее должны полицейские сфотографировать, но мои реплики на английском тонули в португальских криках, и я пошла вытираться, я ж тогда в одежде прыгнула. Пока снова нашла полотенце, пока обтерлась, пока отжала волосы и шорты…
Получается, бархотка исчезла в этой сутолоке.
Случайно? Вряд ли. Если б она просто упала, полицейские бы подобрали, они всю зону вокруг бассейна дважды обыскивали — и когда Лушка, то есть Каталина, утонула, и когда Тиензу упал сверху.
Значит, старинная бархотка пропала не случайно. С шеи убитой ее снял тот, кому это выгодно. Снял и спрятал. Или уничтожил. Как улику. Которой душили Каталину.
Кому это выгодно? Только убийце. Найдем бархотку — найдем убийцу. Только где ее искать?
Лушка докуривает, хочет еще что-то спросить, но, махнув рукой и бросив See you later[15], вместе с дочкой уходят к входу в свой блок «А». Прощаюсь с Мануэлой, надеясь хоть ночью вернуться к своей заявке на сценарий, которую нужно срочно сдавать.
Выхожу на балкон, где так и ждет меня оставленный в момент падения сеньора Тиензу ноутбук. И вижу, что ноутбук ждал не меня.
Вернувшаяся дочка читает мою заявку на сценарий про восьмидесятые. Поймет?
Стараясь не мешать, разворачиваюсь, чтобы уйти в комнату, и замечаю свет, пробивающийся сквозь толстые ставни в пентхаусе.
Мануэла говорила, что владелец пентхауса русский oligarkh?
Русского следа нам только и не хватало!
Двадцать четвертое апреля (продолжение)
Эва
Лиссабон. 24 апреля 1974 года
21:10
Монтейру.
Беспалый!
Самый страшный убийца, какой только может быть в ее стране.
Зачем он идет к ее дому?
Убить ее? Не дать ей выйти сегодня ночью в эфир?
Скрылся из виду. Заходит в подъезд? Ждет снаружи, пока она выйдет?
Эва подбегает к двери. Закрывает на второй замок. Хотя что может сделать замок против убийцы, застрелившего Делгаду, задушившего его секретаршу, убившего лидера оппозиции в Мозамбике?! Ее входная дверь на выстрелы не рассчитана, разлетится в два счета.
Звонить Витору? Но куда? Он ей явно не с работы звонил и, скорее всего, уже к ней выехал, но пока он доедет!
Тихо.
На лестничной клетке тишина, она слушает, приложив ухо к двери. Лифт молчит. Где же этот дьявол? Под окном никого. Одинокий автобус притормаживает на остановке и отъезжает в сторону зоопарка, оставляя трех припозднившихся пассажиров. Один сразу уходит налево в сторону центра, а две фигуры переходят дорогу — полноватая женская и маленькая детская!
Нет!!! Только не сейчас! Нет!
Мать днем звонила ей на работу, что у одной из дочек высокая температура и вторая может заразиться. Но почему мать привезла вторую дочку домой именно сейчас?!
И теперь они переходят дорогу и вот-вот зайдут в подъезд, в котором их ждет Монтейру.
Эва бежит к балкону, распахнуть дверь, закричать, предупредить!
Не успевает. Новый порыв ветра уносит ее крик в другую сторону. Мать уже скрывается в тени, ведущей к их подъезду, дочка, услышав ее голос, вертит по сторонам головой, но мать дергает ее за руку и увлекает за собой.
Нет!!!!
Открыть те два замка, на которые только что так старательно закрывала дверь, не успев даже подумать, что за ней может стоять Монтейру. Может стоять. И может выстрелить. Или накинуть удавку на шею — казалось же ей всегда, что в прошлой жизни она умерла от удушья, а он как минимум одну женщину уже задушил — секретаршу Делгаду.
За дверью Монтейру нет.
Лифт. Скорее вызвать лифт. Рука тянется к кнопке, но на мгновение раньше она вспыхивает ярким всполохом, и стоявший где-то невысоко над ее этажом лифт уходит вниз. Не успела. Мать — или Монтейру, — кто-то снизу вызвал раньше нее.
По лестничной клетке вниз бежать! Скорее! Еще скорее! Зачем она только хотела этот высокий этаж, кому теперь нужен этот прекрасный вид, если она не успеет добежать.
Пролет. Еще пролет. Сравнялись с лифтом. Лифт быстрее, он электрический. Он идет вертикально
