участливо поинтересовался парень.
— Починил, — усмехнулся я, осторожно взял цветок в руки и поднялся. — Ну, почти.
От печи несло жаром, рыжий растопил её на славу. Я взял кочергу, открыл дверцу и швырнул туда носитель опасной магии. Огонь и смерть — отличная пара, так что стихия жадно набросилась на то, что осталось от артефакта.
Я предполагал, что будет дальше, но всё равно удивился.
Внутренности печи затянуло непроглядным мраком. Раздался противный высокий вой, похожий на скулеж. Дохнуло чем-то смрадным и затхлым, словно вскрыли десятки старых могил.
Тьма пыталась выбраться наружу, но пламя её крепко держало, утягивая обратно. Звук достиг самой высокой ноты и я заткнул уши. Затем будто что-то громко щелкнуло и огонь стал побеждать.
Напоследок смерть всё же плюнула куском вязкой дряни, концентрата вложенной силы. Я быстро развеял его даром жизни, истончив в пыль.
Огонь привычно затрещал, заполняя собой печь и слизывая черный след на стенках.
Эффектно, однако.
Я протер лоб от выступившей испарины и оглянулся на рыжего. Парень стоял, восхищенно распахнув рот и неотрывно смотря в печь. Если он и испугался, то не надолго и уже справился.
— А вы говорили, что будет скучно... — протянул он, завороженный огнем. — А тут — бац! И такое...
— Некоторые носители недостаточно исчерпать или истощить, — я решил объяснить ему, раз уж мне выпала доля своеобразного наставника. — Нужно физически разрушить, чтобы избавиться от отпечатка души.
— Отпечатка души? — Тимофей перевел взгляд на меня, не переставая удивляться.
Работа оказалась гораздо сложнее, чем я думал изначально. А я и до этого не считал её простой.
— Именно так это называется, — кивнул я.
Ну или раньше называлось. Не знаю, учат ли такому сейчас. Но, судя по всему, техника вовсе не забыта.
— По сути это частичка источника дара, которую мастер вкладывает в зачаровываемый предмет. Источник способен восстанавливаться, и это ключевое свойство. То есть, даже если сам артефакт вывести из строя, со временем он может снова заработать. Маг и артефакт при этом связаны навечно.
Не каждый одаренный решится на подобное. Ходил миф, что таким образом можно истощить свой источник дара.
Я так делал несколько раз в жизни, но оно того однозначно стоило. Например, в случае с островом-артефактом Кронштадтом. Пока он не был активирован, я не ощущал этой связи на расстоянии. Но, если артефакт заработает, я узнаю об этом в любой точке земли.
И смогу подпитать своей силой, где бы я ни находился. Как и управлять.
Отпечаток души может оставить артефактор. Или маг, дающий силу. В существование темного артефактора верилось с трудом. Оставалось самое очевидное — маг смерти непосредственно участвовал в создании этой вещицы и наложил отпечаток души.
А значит, он уже в курсе, что артефакт уничтожен. Где бы он ни находился...
— А это разве не опасно? — парню от моих слов стало еще любопытнее. — Ну, кусок себя получается отдавать.
— Опасно. Магия вообще опасная штука...
Я задумался, зачем неизвестный маг это сделал. И без того работу не обнаружили бы, если бы сын ректора не решил убедиться, что месть исполнится как надо. Этот момент, кстати, маг и не продумал. Хоть в чем-то ошибся.
Чувствовалось в этом что-то личное.
Неужели я заблуждался, и маг смерти работает не как обычный исполнитель? Сильно он меня озадачил этим поступком. Да и я его теперь тоже.
Но не уничтожать артефакт было нельзя. Унести, изолировать — не поможет. Связь могла остаться и в зеркале, гарантировать полную безопасность я в этом случае не мог.
Когда мой учитель рассказывал мне про отпечатки душ, то запретил такое делать. Он боялся легенды об истощении. А учил для того, чтобы как раз не забывать уничтожать артефакты, в которых остался след души.
Вот только с каждым отпечатком я чувствовал себя наоборот сильнее. Значило ли это, что разрушение артефакта делало слабее? Чёрт знает.
— Вы в порядке, Александр Лукич? — Тимофей потряс меня за плечо.
Я понял, что слишком погрузился в мысли и застыл перед пылающей печью. Встряхнул головой, улыбнулся и ответил:
— В полном. Нужно тут прибраться и возвращаться домой. Кое-что предстоит сделать в лаборатории.
— Опять магичить будете? — он махнул на печь.
— Буду, но не так зрелищно. Стоит сделать парочку артефактов...
Если вдруг темный маг решит прийти и исправить то, что я натворил, нужно быть хорошо готовым к нашей первой встрече. И мне, и Тимофею. Может и перестраховка, но очень неприятно когда смерть внезапно оказывается за твоей спиной.
Глава 25
Пока мы ехали домой, я обдумывал что могу противопоставить сильному темному магу, а Тимофей ёрзал на сиденье автомобиля. У парня явно было много вопросов, но он молчал.
Я незаметно улыбнулся: его терпение мне пришлось по душе. Эмоции рыжего били ключом, но он стойко держался.
В том, что починю зеркало, я уже не сомневался. Главное, что смертельная ловушка убрана, теперь дело за малым — восстановить поврежденные плетения, для этого у меня было достаточно и своей силы, и накопителей. В хранилище академии их доставало на любой запрос.
Меня по-прежнему беспокоил призрачный фон. Возможно, пошел перекос в определенные аспекты дара и придется долго потрудиться над восстановлением баланса.
Я решил, что одного помощника будет мало. И отправил сообщение Матвею, тому студенту-алхимику, которому доверял ректор. Парень сильно сэкономит мне время, занявшись пропитывающими и восстановительными составами.
А там, кто знает, если окажется сноровистым, то получит хорошую практику и подработку уже в моей лаборатории.
Рыжий вытерпел до ворот. Как только мы пересекли границу особняка, оказавшись на дорожке к дому, парень выпалил:
— Вы же защиту будете делать от дурной магии?
У него тоже было время подумать и он сделал верные выводы.
— От темной, — уточнил я, кивая.
— Ну так дурная же, — он непонимающе пожал плечами.
Эта категоричность мне не очень понравилась. Понятно, что всё субъективно и вряд ли Тимофей посчитает меня врагом, когда увидит во мне эту часть дара.
— Слышал такую байку? — начал я издалека. — Идут ночью двое по улице, а навстречу случайный прохожий. Один другому говорит: «А давай ему морду начистим?». Второй ему: «А если он нам?». Первый удивленно: «А нам-то за что?».
Парень выслушал меня внимательно и рассмеялся, но тут же нахмурился. Понял, что я явно его не развеселить пытался, но вникнуть
