— Не будь так категорична, — с отвращением пробормотал Никодемус.
Марция нахмурилась, рассматривая возможность обратного, но потом вздохнула:
— Это мало что меняет. То, что Маргарет не помнит своих действий, не искупает ее вину за содеянное.
— Если она действительно виновата, — тихо заметил Джулиус, и мать взглянула на него с удивлением, которое быстро сменилось жалостью.
— Сын мой, — печально произнесла Марция. — Я знаю, что ты любил Маргарет, но она не та, кем ты ее считал. Она одурачила всех нас. И даже если она твоя истинная половинка, то ты — не единственный ее возлюбленный. Маргарет предпочла тебе Жан Клода, а потом пыталась убить ваше дитя. Возможно, он потребовал от нее доказательства верности себе.
— Как я уже говорил, они не были истинными половинками. Жан Клод Аржено мог читать мысли Маргарет и управлять ею со дня их первой встречи.
— Тогда какого дьявола он обратил ее? Зачем женился на ней? — возмущенно воскликнул Никодемус.
— Судя по всему, Маргарет точная копия той женщины, что была его женой еще до падения Атлантиды, — объяснил Маркус.
— Сабия, — пробормотала Марция, затем ее глаза расширились, и она закивала. — Да. Точно. Маргарет на нее похожа. Очень похожа.
— Ты знала первую жену Жан Клода? — удивленно спросил Джулиус.
— Разумеется, — отозвалась Марция, небрежно передернув плечами, словно говоря, что этого следовало ожидать, а затем задумчиво прибавила: — Ты уверен, что они не были половинками?
— Это хорошо известно в кругу ее семьи, — повторил Маркус. — Я прочел это в мыслях Винсента.
— И Жан Клод управлял ею? — уточнила Марция, определенно выглядя взволнованной.
— Да, — со вздохом подтвердил Джулиус. — В ее семье всем известно, что муж делал жизнь Маргарет невыносимой в течение всего их брака. Особенно последние пятьсот лет.
— Наказание, — произнесла Марция, понимающе кивнув. — Он наказывал ее за любовь к тебе.
Никодемус поднял брови, изумленный последними словами жены.
— Теперь ты считаешь, что Маргарет, возможно, ничего этого не делала? Не бросала нашего сына? Не приказывала убить собственного ребенка?
Марция пожала плечами.
— Зачем стирать воспоминания, если это было правдой? Кроме того, она любила нашего Джулиуса. Кто смог бы в него не влюбиться? И он был ее истинной половинкой; ни одна женщина не предпочтет Жан Клода нашему Джулиусу, особенно если он — ее спутник. Нет, — она покачала головой. — Жан Клод мог ее контролировать и пользовался этим. Он заставил ее сотворить все те ужасные вещи, а потом стер воспоминания обо всем произошедшем, — решительно подвела итог Марция, прищелкнув языком, и на ее лице появилось сострадание. — О, бедная девочка! Она невиновна во всем этом… оторванная от любимого и ребенка… страдала все эти годы. Я должна пойти и увидеться с ней!
— Нет! Мама, постой, — с отчаянием крикнул Джулиус, поспешив за ней.
— И я собираюсь прижать ее к груди и поприветствовать, как собственную дочь, — объявила Марция, устремившись к дверям.
— Марция, — тихо позвал Никодемус, и она остановилась. — Позволь Джулиусу объяснить. Здесь все сложнее, чем нам уже известно.
Джулиус с подозрением посмотрел на отца, задаваясь вопросом, уж не прочел ли тот его мысли. С родителями это вечная проблема. Им очень трудно удержаться от искушения покопаться в мыслях своих детей.
— Чего мы не знаем? — спросила Марция, возвратившись к мужу.
— Единственная причина, по которой я вам позвонил — это узнать, возможно ли провести процесс «трех на одного» над бессмертным, — вздохнув, объяснил Джулиус. — Мы с Маркусом никогда не слышали о подобном.
— Большинство думает, что это невозможно, — кивнул Никодемус. — И их поддерживают в этом заблуждении, чтобы предупредить прецеденты. Эта процедура крайне опасна. Она занимает гораздо больше времени, чем со смертным, иногда несколько дней. Трое бессмертных, которые проводят ее, должны быть старыми и сильными, и обладать достаточной жизненной энергией, чтобы довести процесс до конца. Им приходится полностью погрузиться в сознание жертвы, и если это отнимет слишком много времени, или они допустят ошибку… — он вздрогнул. — То всех четверых ждет гибель.
— Но с этим бессмертным не произойдет ничего плохого, кроме того факта, что его воспоминания пропадут? — с беспокойством спросил Джулиус. — Все подряд не смогут читать его мысли или управлять им?
— Поначалу смогут, — тихо признал Никодемус. — Эта процедура наносит непоправимый вред тому, над кем ее проводят. В первое время пережившие ее ведут себя не так, как прежде. Зачастую, они находятся в оцепенении, их легко контролировать, пока их разум не исцелится, и они вновь не обретут способность думать и самостоятельно принимать решения.
— Как долго это длится? — спросил Джулиус, внезапно почувствовав беспокойство за Маргарет.
Никодемус прищурил глаза, понимая, что для вопроса есть причина, и, наконец, уточнил:
— Ты говоришь, что Жан Клод управлял ею на протяжении всего их брака?
— Да, — тихо подтвердил Джулиус и спросил: — Из-за воздействия трех на одного?
Никодемус улыбнулся.
— Ты всегда был умным мальчиком. Да, именно поэтому. Он мог контролировать Маргарет первое время после обращения, но в дальнейшем это становилось все труднее, так как она набирала силу и развивала способность бороться против принуждения. Ко времени своей предполагаемой смерти Жан Клод, видимо, понимал, что ему все сложнее манипулировать ею. Это было возможно, только если между ними был физический контакт или же Маргарет была усталой и уязвимой. Тем не менее, при нормальном стечении обстоятельств, последние лет четыреста, Жан-Клод вовсе не должен был управлять женой, но ты говоришь, что он это делал, — Никодемус пожал плечами. — Это еще один признак воздействия трех на одного. Как правило, проникая в сознание жертвы и перекраивая его, бессмертные оставляют для себя лазейку, которую впоследствии могут задействовать в любое время, чтобы обрести контроль над разумом жертвы. Маргарет вполне могла находиться под принуждением, когда отдавала горничной приказ убить Кристиана.
Джулиус кивнул, он уже сам пришел к тому же выводу. А теперь он задал отцу еще один вопрос, на который хотел получить ответ:
— Могли ли ее заставить убить служанку?
— Конечно. Они могли полностью подчинить себе ее волю, как мы поступаем со смертными.
— Не находясь поблизости? — спросил Джулиус. — Жан Клода не видели внутри особняка, когда убили Магду.
— Точно так же, как не было посторонних в нашем доме в Йорке тем утром, когда Маргарет попыталась выйти на улицу, — напомнил Джулиусу Маркус, когда Никодемус отрицательно покачал головой.
