судов, словно уже обдумывал побег из Монгольской империи. «Суда однопалубные, с одной мачтой и одним парусом, но имеют большой тоннаж», – сообщает он. И описывает такелаж с такими подробностями и знанием дела, каких прежде не выказывал во всем путешествии через Азию. «Снасти этих судов не из одной конопли, хотя мачта и парус снаряжены конопляными канатами. Но скажу вам, что у них буксирные канаты из простого бамбука, и ими суда тянут вверх по этой реке… При каждом судне есть восемь, или десять, или двенадцать лошадей, которые тянут его по реке против течения, а также и по нему».
Может быть, однажды такой корабль унесет его из Китая к Венеции и к свободе.
11
Небесный город
На десять миль оградой стен и башен
Оазис плодородный окружен…
«Проехав три дня, находишь благороднейший и великолепнейший город, который за его величие, важность и красоту назван Кинсай, что означает Небесный город, – сообщает Марко Поло. – Это величайший город, какой найдешь в мире, где можно встретить такое множество удовольствий, что представляешь себя в раю».
Марко оказался в апогее китайской цивилизации, в городе столь передовом и красивом, столь полном чувственных удовольствий, что ему едва ли удалось бы убедить недоверчивых европейцев, что речь идет не о бестелесном видении, а о чем-то столь же реальном, как Венеция. Подобно Венеции, Кинсай был построен на множестве каналов, в которых теснились разнообразные суда и лодки. Неудивительно, если Марко поверил, что очутился в усовершенствованной версии родного города.
Ханчжоу, как называется ныне этот город, пленил Марко более всего, что он видел в Азии. Он впервые столкнулся с величием Китая в его высшем развитии, не оскверненном монголами. Кинсай предстал перед ним как захватывающее будущее, столь же нереальное, каким показалась бы сегодняшнему путешественнику научно-фантастическая утопия, – но в то же время осязаемое и живое. Марко впервые ощутил себя не просто странником, но исследователем, и поставил перед собой задачу изучить это чудо градостроения. «Я, мастер Марко Поло, – заявляет он, – бывал в том городе много раз и с великим усердием замечал и постигал все увиденное, записывая наблюдения».
Жители Кинсая неохотно допускали в дома и к очагам подобных Марко иноземцев, представлявших в их глазах захватчиков-монголов. К тому же Марко так и не овладел китайским языком. Из-за этих препятствий от его любознательности ускользнуло многое во внутренней жизни города, интимной и духовной. Однако ненасытное любопытство подвигло его узнать о городе и горожанах больше, чем удалось кому-либо из европейцев до него.
Он нигде не уточняет, зачем явился в великий город и какие обязанности там выполнял. Вернее всего, он производил подсчет и сбор налогов в городе, недавно завоеванном доверенным военачальником Хубилай-хана, Баяном. В некоторых версиях «Путешествий» Марко заявляет, будто занимал пост губернатора Ханчжоу, и критики находят в том главный пример его склонности к беззастенчивым преувеличениям. Однако в других версиях Марко говорит только, что неоднократно посещал город в качестве сборщика налогов и принимал участие в городском совете. И то и другое звучит правдоподобно. В любом случае его блистательное описание города говорит само за себя.
Как удалось венецианцу постичь величие передового и сложного города, расшифровать его? Ему не всегда удавалось понять чужие культуры, с которыми он сталкивался, однако его рассказ о Кинсае – шедевр подробности и удивительной точности. Объяснение кроется в том, что он прибег к помощи эксперта. Он объясняет: «Я стану следовать отчету о нем (Кинсае), посланному властителю царства Баяну, завоевателю той провинции, когда он осаждал его. Он должен был передать отчет великому хану, чтобы тот, узнав о величии города, не позволил разорить и опустошить его». Иными словами, Марко получил доступ к данным, собранным о городе монгольской разведкой. Он умалчивает о том, на каком языке был составлен упомянутый документ. Возможно, на персидском, который он хорошо знал, или на одном из наречий монголов, с которыми был знаком. Так или иначе, его рассуждения о Кинсае – не просто набор цитат: он пополняет их своими наблюдениями, что позволяет ему уверенно заявить: «Все это правда, как я, Марко Поло, позже увидел собственными глазами».
Марко погружается в красноречивое и пылкое описание Кинсая – города «столь большого, что окружность его… сто миль или около того, потому что улицы и каналы его очень широки и велики». Живописуя неведомую столицу скептичному западному читателю, он говорит: «Там есть площади, на которых они устраивают рынки, по описаниям весьма многолюдные, так что они по необходимости должны быть очень велики и просторны».
Чем больше размышляет Марко об этой столице с ее каналами и мостами, с непрестанным движением судов, с объемом торговли, неправдоподобным для его читателей, тем более красноречивым становится его репортаж. «С одной стороны, – продолжает он, – имеется озеро с пресной водой (Западное озеро), очень чистой, а с другой протекает огромная река, которая, принимая в себя множество великих и малых каналов, проходящих во все части города, уносит все нечистоты и затем впадает в озеро. Оттого воздух там весьма здоровый; и можно обойти весь город по земле и по этим каналам. Улицы и каналы так велики, что суда свободно проходят по каналам, а повозки по улицам, развозя все необходимое жителям».
Марко ошибся в оценке количества мостов в Небесном городе. «Рассказывают, будто там 12 000 мостов, больших и малых, большей частью каменных, а иные выстроены из дерева. И под каждым из этих мостов или под большей их частью большие корабли легко проходят под арками; а под другими могут пройти малые суда. Но у тех, что построены над главными каналами и на главных улицах, арки так высоки и сделаны с таким искусством, что судно с мачтой может пройти под ними, а между тем по ним проходят повозки и лошади, так хорошо улицы приспособлены к их изгибам». В действительности в Кинсае насчитывалось 347 мостов, а не 12 000, упомянутых Марко, – неточность, взятая на вооружение критиками. Однако, как видно из контекста, «12 000 мостов» не следует понимать слишком буквально. Марко просто хочет внушить читателю, что мостов в Кинсае больше, чем он может сосчитать, даже больше, чем в Венеции. «И пусть не удивляются, что там много мостов, – продолжает он, – потому что, скажу вам, этот город весь… на воде, как Венеция, и весь окружен водой, так что в нем по необходимости должно быть много мостов, чтобы люди могли проходить по городу, входить и выходить из него».
