Дочь заняла место выбывших старших внучек с их Единством, приведя с собой миллиарды свежих бодрых особей, чтобы заменить всех выложившихся до последней крупицы энергии от моей атаки. Получив доступ к огромным объёмам энергии, используя ярость детей, я наносил удар за ударом, ошеломляя врага, не было времени соткать правильную структуру, я бил голой силой, как раньше делал мой враг, стараясь сделать всё возможное, чтобы привлечь его внимание ко мне.
В то же время краем сознания я заметил попытку врага разорвать связывающий его канал энергии с Зилван, разумеется позднюю и оттого неудачную попытку, канал стал шире и крепче, по нему шли гигантские массивные импульсы, и хотя они были структурированы, они были слабы и многократно, но они были завершены и наносили не меньший вред. Враг ревел, наконец, он получил серьёзный ущерб, переведя своё внимание с меня на атаку Звёздочки. Я выкладывался на полную, просто пропуская поток энергии в сторону врага, душа уже не ныла, а разрывалась от переполнявшей её боли, я чувствовал, как старые рубцы от ран на душе начинают гореть.
«М-да, долго моя душа не выдержит… Нерассосавшиеся до конца рубцы скоро снова откроются, и тогда моя душа начнёт получать новые раны. А-а-а-а, плевать!!!»
Древний бесился, судорожно пытаясь разорвать соединяющие нас псионные нити, ведь он совсем этого не ожидал. Атака Звёздочки изменилась, вместо атакующих структур начался процесс поглощения древнего, который был ещё жив. Замысел маленьких удался, Керриган убила, а затем начала поглощение, запустила ритуал, заняв её место Кристина почти выжгла свою душу, но смогла передать процесс поглощения древнего, передавав управление Звёздочке, которая немного изменила этот процесс под свой вид. Либри поглощали души убитых стаей, откусывая маленькие кусочки от оболочек души. Кристина, внучка одной из перворождённых, с боем вырвала почётное место в этой атаке, и то, что осталось от её души, меня ужаснуло, я впал в дикую ярость, она изначально знала, что её ждёт, но приняла свою судьбу с радостью и гордостью, и даже не факт, что остатки её души задержатся на полях вечной охоты.
Тем временем инициированное Звёздочкой поглощение набирало обороты, и, хотя в первые моменты оболочки души древнего держались, и мелочь пыталась откусить кусочек, но разве что у одной из тысяч удавалось лишь надкусить душу древнего. Правда, когда это мелочи миллионы — от этого уже нельзя просто так отмахнуться. Но как же он взвыл! Его вопль боли был самым прекрасным звуком, что я слышал за последнее время. Урон душе — это не то же самое ощущение, когда получаешь физическую рану, боль дикая, говорю со знанием дела.
Недолго я радовался, враг плюнул на меня и полностью сосредоточился на атаках инквизиции, я промедлил лишь секунду, заплатив горькую цену, тысячи либри, сотни рексов, десятки матерей потеряли жизнь, фокусированный кристалл чуть не получил критические повреждения. Ярость затмевала разум, щит с Зурвана слетел, и я почти снял свой, перекинув почти все силы на защиту детей. Ментальное переутомление и духовная усталость в сочетании с ноющими рубцами делали своё дело, щит не мог полностью сдерживать атаку древнего.
То одно, то другое бездыханное тело падало, оставляя гигантский ритуальный круг, по сути являющийся огромной пси программой, замаскированной под магию из забытых сказок. Детки не отступали, смерть им не страшна. Что же до меня — с каждым погибшим я все больше распалялся, ведь душам моих детей наносились увечья, наша атака была палкой о двух концах. Дальше, а дальше началось страшное для меня как для любящего родителя… Началось массовое, добровольное жертвоприношение. Никак по-иному я могу назвать то, что началось в Единстве — орки, видя увеличивающееся смерти мелочи, подсознательно начали делиться с участвовавшими в ритуале жизненной силой, то один то другой орк совершал самоубийство отдавая свои жизненные силы, стремясь защитить и усилить других. Орки имели самую сильную сопротивляемость и самый большой запас жизненных сил, те отдавали всё что у них было обволакивая души мелких которые стремились откусить кусочки от души древнего, укутывали их в части своих оболочек даря тем свою сопротивляемость. И это начало помогать, вот ещё одной удалось откусить маленький кусочек-песчинку от души врага, за ней это удалось ещё трём затем уже последовали сотни удачных укусов. Цена каждой такой песчинки смерть одного из орков — непозволительный по цене обмен.
Но этого оказалось недостаточно. Я почувствовал отголоски боли и редкие смерти астартес. Казалось, что идёт бой и иногда кто-то погибал, но почему-то сейчас смерти участились, хотя врагов почти не осталось. Странные ощущение — астартес как будто даже и не думали о сопротивлении, когда их заживо ели, рвали, но они не боролись. Сначала это вызвало новую волну недоумения, ярости и растерянности, которые окутали меня в первые мгновения, едва я только ощутил такие смерти, но мой запал погас, толком не разгоревшись.
Волки Зеруса попытались сделать то, что раньше им было несвойственно: они старались объединить орков и структурировать жертву орков, принимая их в своё единство перед тем как тот или иной орк жертвовал собой. Это дало свои результаты: эффект многократно усилился, и теперь душу древнего рвали на куски.
Астартес же сосредоточились на том, чтобы усилить орков и их жертвы. Они замирали на месте, терпели укусы и принимали смерть, но оставались там, отдавая себя целиком ради помощи собратьям.
Враг ярился с каждым мигом, но теряя силы с каждой секундой, погружался в пучину боли. Давление на щиты внезапно исчезло, и я понял, что атака древнего прекратилась. Осознав, что тварь обессилила и потеряла волю к победе, сосредоточив все свои силы на защите, я в безумной ярости присоединился к либри и начал атаковать его максимальными сгустками энергии, которые мог контролировать.
Сорок девять долгих минут потребовалось, чтобы уничтожить древнюю тварь. Эта победа стоила нам дорого: два миллиона сто семьдесят восемь орков, триста восемнадцать матерей, тысяча четыреста рексов, четыреста восемьдесят инвиторов, две тысячи семьсот сорок волков Зеруса из астартас, две большучих либри, которые в самом конце отдали свои жизни и души, пытаясь спасти Звездочку и её сестёр, находившихся в кристалле. Попытка была успешной, хотя одной из древних либр пришлось выпасть из круга и стать фокусом, через который жертвенная энергия вытянула оставшихся в круге мелких.
Я был в бешенстве, ярость затмевала разум. Душа ныла, рубцы на душе горели нестерпимым огнём. Столько смертей не было ни в одном сражении раньше, операция по поимке Зилван слишком дорого нам обошлась. Почти все потери пришлись на время ритуала, но главными жертвами стали внученька Кристина, древняя малышка Лепесток, и две первородные, хоть и молодые большучие либри Светлана и Любава. Кроме того, ещё тысяча семьсот покалеченных душ, попавших под первую атаку древнего, пострадали. Всё это тяжким грузом легло на мою душу.
Не знаю, как бы я повёл себя в тот момент, находясь в таком состоянии. Моя ярость, подпитанная злобой и ненавистью миллиардов моих детей, клокотала. К финалу я был полностью неадекватен, но усталость и перенапряжение сделали своё дело — тьма накрыла мой разум.
Сара Керриган
45 минут назад
Происходит что-то странное, непонятный ритуал с массовым добровольным жертвоприношением. Меня переполняет поглощённая эссенция, настроение скачет. Вокруг творится какая-то чертовщина, такое впечатление будто я оказалась на внегалактической сходке магов-сатанистов. И так вся на взводе от поглощения альфы моя душа стремится поглотить и переработать душу убитой, и это усугубляется буйством энергий вокруг. Инстинкты требуют поймать и поглотить соблазнительные сгустки жизненной энергии, приправленные псионной структурой с частью добровольно отданных оболочек.
Вся моя воля была направлена на то, чтобы сдержать свои инстинкты. Медитации не помогают, точнее, я не могу войти в них из-за буйства энергий вокруг. Мне нужно срочно чем-то заняться. К счастью, основная масса особей, не задействованных в ритуале, рванула в сторону удерживаемого периметра. Поддавшись стадному чувству, я ринулась за ними, надеясь, что охота на недобитков поможет отвлечься и удержать себя в руках.
