богу.
Перед палаткой кто-то завозился. Полог откинулся и вошли два психота. Один из соседей Петра, другой малознакомый, с дальнего конца лагеря.
— Мы не поздно?
— Нет, как раз вовремя. Добро пожаловать.
На самодельной горелке заварили чай. Пили не спеша, передавая кружку друг другу. Андрей наблюдал за гостями. Из-за стены блокатора присматривался к ним через эфир. Посаженные в клетки, они стучали головами в незапертые двери. Несчастные узники, способные сбежать в любой момент, но не догадывающиеся об этом.
— Так что Захаров говорил? Он…
Андрей проигнорировал вопрос.
— Анекдот вспомнился. Поймал шериф индейцев и посадил в тюрьму, — Андрей рассказывал без тени улыбки, нарочито скучным голосом, — День сидели, два сидели. А на третий день вождь Орлиный Глаз увидел, что одной стены у тюрьмы нет.
Психоты удивлённо переглянулись.
— Или вот ещё рассказывают. В Индии, когда погонщик берёт слонёнка, он крепко привязывает его за ногу верёвкой. Он рвётся, дёргает её, но порвать не может. А через месяц перестаёт, понимая что не вырваться.
Отхлебнув чай, Андрей обвёл взглядом компанию. Как передать собственный опыт, который не выразить в словах? Вещать как пророк, иносказательно? У него не было для них красивых притч, только затёртые истории с избитой моралью. И кое-что ещё, чтобы раскачать их.
— Слонёнок растёт, а его привязывают той же верёвкой. Становится взрослым сильным слоном, но стоит одеть на ногу тоненькую бечёвку, стоит смирно.
На лицах заключённых появлялись раздражение и непонимание.
— Ты нас звал байки травить?
— Захаров хочет нам помочь?
— Ехала как-то сборная по футболу на матч. Видят, в кювете машина и водитель её пытается вытолкнуть. Тренер остановил автобус и скомандовал игрокам помочь. Вытащили машину и поехали дальше. Смотрят, ещё один с дороги слетел, а водитель сидит рядом и рыдает. Тренер ничего не сказал, проехали они мимо. Игроки спрашивают — почему ты второму не захотел помочь? А он им отвечает — помочь плакать? Он и сам отлично справлялся.
В повисшей тишине Андрей закрыл глаза и вышел в эфир. Свернул пси-массу в молот и ударил в гонг нижнего спектра, так что по «Болоту» пошли волны.
— А-а-а-а-гх, — не в силах дышать, прохрипел Пётр.
Трое психотов смотрели на него изумлённо. Не веря, что сейчас чувствовали эфир. Клетка, в которой они себя заперли, шаталась.
— Мда, — Андрей закурил, вглядываясь в поражённые лица, — Идите спать, индейцы. А то ещё разглядите, сколько стен у блокатора.
Не произнеся ни звука, два психота встали и вышли.
— Трава, ты… — Пётр, не в силах подобрать слова, изобразил рукой странную фигуру.
— Ложись тоже. Время уже позднее.
Не успел Андрей докурить, как вернулись психоты. С вещами в руках. Так же молча разложились и улеглись, выполняя приказание Андрея.
— Доброй ночи.
Андрей тоже лёг. Слушая, как возятся психоты на соседних местах, он улыбался в темноту.
Следующим вечером вокруг Андрея собрался уже десяток психотов.
— Все знают «чётки»? Нет? Тогда повторяйте за мной. Произносите слова и представляете, как можно чётче, образ. Готовы? Поехали.
Верхний спектр — кудель — ледяная арфа — фиолетовый — ветер — средний спектр — многорукий Шива — ангельские крылья — жёлтый — вода — нижний спектр — яма змей — пылающее железо — красный — индиго — глина — горячий карбункул.
Пришлось несколько раз повторить, пока всё запомнят. И ещё столько же, пока у всех получится сделать упражнение правильно. А затем, без предупреждения, Андрей снова ударил по нижнему спектру.
— Хорошо, — он смотрел на потрясённых психотов с лёгкой усмешкой, — завтра повторим. До этого, делайте «чётки» раз в час. И не шумите, когда будете расходиться.
Андрей собирался понаблюдать за ними в течение дня. Отобрать тех, кто готов к освобождению. Но после завтрака жизнь подкинула сюрприз.
— Трава! — прибежал Пётр, запыхавшийся, со страхом в глазах, — Твоё имя на экране вызова. Ты пойдёшь?
— А разве есть выбор?
— Ну, ты же…
— Рано. Вы не готовы.
За воротами периметра его ждал холодный приём. Двое «чёрных» выкрутили Андрею руки, защёлкнули наручники. Не давая ни единого шанса оглядеться, отвели в подвал административного здания.
В допросной комнате психота ждал старый знакомый.
— А вот и вы, Вереск. Давно не виделись. Как поживаете?
В ответе Грядышев не нуждался.
— Садитесь, у меня к вам есть вопросы. Когда вы познакомились с Джакаликом, сколько человек было в его группе?
— Не расслышал. С кем?
— С вашим другом Джакаликом.
— Не помню такого. Как его звали по фамилии?
— Хустов. Джамиль Хустов.
— Нет, я такого не знаю.
— Врёте, Андрей Николаевич. У меня есть сведения, что вы с ним очень хорошо знакомы. Очень плотно с ним общались.
— Вы ради этого сюда приехали?
— Чем занималась группа девятнадцатого января?
— Кто? Это название такое?
Грядышев закурил. И выпустив в лицо психота струю дыма, продолжил задавать вопросы. Джакалик, девятнадцатое января, где он был целый год… И снова по кругу в других формулировках. Андрей, напустив безразличный вид, всё отрицал. Не знал, не видел, не знаком. Да, прятался, скрывался, ни с кем не контактировал. Других психотов даже не чувствовал. Сдался, когда понял бесперспективность. Каюсь, надеюсь снова социализироваться.
Они играли в странную игру целый день. Блеф, давление, угрозы, отрицание. Без перерыва на обед и ужин. Прежде чем отпустить Андрея, Грядышев состроил скорбное выражение лица.
— Печально, Вереск, что вы не идёте на сотрудничество. Могли бы получить меньше. А теперь, если я найду доказательство участия, ты просто не отделаешься. Я тебя прихлопну, как таракана. Был психот, и сгорел от передозировки блокатора. Или пулю в затылок, за попытку побега. Молись, Вереск, чтобы я ничего не нашёл. А я найду. Охрана! Увести!
В лагерь Андрей вернулся в свете прожекторов с вышек. Пошатываясь от усталости, пошёл к себе.
Его ждали. В палатке не было пустого места. На всех нарах, в проходах, сидели психоты в ожидании своего «избавителя».
— Пропустите человека! — Пётр чуть ли не пинками раздвигал толпу, — Тихо! Пусть сначала поест. Дайте хоть минутку покоя, на нём лица нет.
Психоты подвинулись, освобождая место на нарах. Усадили, сунули в руки миску с кашей. Не обращая внимание на десятки наблюдающих глаз, Андрей взялся за еду. Долгие пять минут был слышен только стук ложки.
— Спасибо, — Андрей отдал миску, — Не против, если я закурю? Весь день без сигареты.
Сразу несколько рук протянули спички. Он кивнул, затянулся, выпустил струйку дыма.
— Учитель, что хотели «чёрные»?
Андрей дёрнулся как от пощёчины. Отыскал взглядом спросившего: хрупкая психея с рыжими дредами. Посмотрел ей прямо в глаза.
— Я не ваш учитель. Моё дело не учить, а
