Верочка лежала на полу, завернутая в непрозрачный целлофановый пакет. Когда достали ее из «ауди», она была совершенно черная. От корней волос до кончиков пальцев на ногах. Страшное зрелище. Словно обугленная. Безжалостная биологическая бомба, взведенная применением «мертвой воды», ждала своего часа, чтобы рассыпать тело Верочки в прах.
У меня нет другого пути, кроме того, которым иду. Я не могу бежать и не могу покончить жизнь самоубийством. Я должна найти «живую воду», чтобы спасти подругу. А тем самым – подарить «красного льва» некоторым существам, прямоходящим и говорящим, которые не достойны такого дара. Которые воспользуются им в своих мерзких, корыстных интересах.
А потом меня убьют. И Веру тоже.
И все-таки другого пути нет. Как нет и времени, которого остался жалкий час.
– Вот она! – произнес крепыш Саймон, указывая на возвышавшийся над грядой величественный пик. Могучий и спокойный, далекий от страстей, которые бушевали вокруг него. Своей силой и неприступностью оберегавший тайну тайн.
Вертолет прошел над седловиной между двух седых холмов, и мне открылась лапа ледника, этакой прилипшей стружкой охватившая гору. Даже отсюда, с расстояния я видела, что ледовый пласт испещрен червоточинами, словно пористая губка.
– Вы не могли бы облететь Мендельматт? – попросила я пилота.
Он кивнул.
Мы прошли рядом с вертикальным ребром, выпиравшим из снега и тянувшимся от середины горы до самой вершины. Пересекли наклоненное плато. Над крутой пропастью, подобно водопаду, нырявшей вниз, я попросила задержаться. Винтокрылая машина повисла в воздухе – лишь для того, чтобы я убедилась: мелькнувшая на склоне чернота только тень снежной шапки.
«Ворон укажет дорогу».
Птиц в небе не было. Ни одной. Да и сомневалась я, что какой-нибудь пернатый олух проведет меня в Царство Мертвых. Тексты на кладке бездонного колодца уже казались сказкой. Словно не я там находилась, а кто-то рассказывал. Или все было во сне? Именно во сне, потому как не могли от одного слова раздвинуться стенки колодца, а запах резко измениться.
Как же быть? Я приземлюсь на ледник и буду бродить меж пробуравленных скважин, ожидая, пока прилетит черный ворон? Час упорхнет, как пух с ладони.
Команда Кларка семь лет дырявила ледник горы Берлаг. А может быть, стоит оторвать голову от снега и оглядеться?
– Вы сможете подняться над горой? – спросила я пилота. По левую руку от нас крутой заснеженный склон будто сам поворачивался, а не мы летели вокруг него.
– Попробую, – ответил пилот. – Но разреженность воздуха будет критической.
Он резко повернул машину, обогнув торчавший снежный палец, и пошел вверх – через склон по диагонали.
Мы оказались над вершиной. От высоты захватывало дух. Вершина представлялась маленькой, недостойной того, чтобы взбираться на нее. Однако склоны – словно поля. Мне почему-то подумалось не о том, как было бы здорово последний раз в жизни вскарабкаться сюда, вонзая кошки в звенящий лед и пробивая ступени ледорубом. Я думала, каким ужасным и бесконечным было бы падение с пика.
Нашла! Я задохнулась от волнения. Увидела то, чего не разглядели уткнувшиеся в ледник гляциологи Кларка. Хотя они толком и не знали, что искать.
– Не опускаясь, сместитесь вправо… – попросила я. – Да-да, еще правее!
Саймон молчал, разглядывая на меня. Потом не выдержал:
– Куда вы смотрите? Мендельматт в другой стороне!
Мы приземлились на плато ледника. Там, где находились буровые установки, бульдозеры, экскаваторы. Усеянная воронками, ощетинившаяся домиками рабочих белая пустыня.
Я выпрыгнула из вертолета на утоптанный снег. Бейкер был уже здесь. При десяти градусах мороза он ходил без шапки, нарочно демонстрируя окружающим свой изуродованный череп. Этакий акт устрашения. И действительно, создавалось впечатление, что всем на леднике заправляет оживший мертвец. Могила, правда, не избавила его от лопоухости.
Из Люцерна он улетел раньше. Не стал дожидаться, пока я куплю необходимый минимум для похода в горы. А мне пришлось потратить двадцать драгоценных минут, чтобы приобрести пару веревок, набор закладок и крюков, страховочную систему, ледоруб, немного теплых вещей. Особенно придирчиво выбирала газовый примус с небольшим котелком. От его качества и надежности зависит все.
– Итак? – спросил Бейкер. – Где наш Источник?
В легенде не говорилось, что Мендельматт является тем самым местом. Величественный пик – лишь указатель. Площадка, с которой следует смотреть, чтобы увидеть нечто. Или промежуточная остановка. Именно здесь, на перевале, ученик Бога оставил глыбу «мертвой воды».
Я без слов указала Бейкеру на невысокую противоположную гору. Если приглядеться повнимательнее, то формой она напоминала ворона, наклонившего длинный клюв к земле, а обрубленный хвост задравшего ввысь. Создавалось впечатление, что в таком положении ворон вмерз в землю, а заботливые небеса наполовину засыпали его снегом. Черное туловище и хвост торчали из-под белого покрывала, точно обугленная щепка. Просто удивительно, как за семь лет ни один из ученых Левиафана не обратил внимания на столь яркий указатель.
– Молодец, крошка, – прошептал Бейкер. – Ты сделала еще шажок к своей могиле. Скоро твои муки закончатся. А пока ответь мне. Да поспеши – время идет, и твоя подруга становится все мертвее и мертвее. Гора большая. Где же искать Источник?
– Во всех легендах говорится, что ворон приносит «мертвую воду» в клюве, – ответила я, стараясь не смотреть на Бейкера. – Возможно, следует искать вход в том конце скалы, который напоминает клюв.
– Вход КУДА?
– Вероятно, в Царство Мертвых.
Бейкер метнул на меня взгляд.
– Ты веришь в эту чушь?
– Не важно, во что я верю. Нужно срочно очистить от снега этот участок.
– Чтобы перебросить туда технику, потребуется несколько дней.
– А если взорвать заряд? – предложила я. – Мне кажется, что снежный покров тогда потеряет часть опоры и обнажит «клюв». Давайте поторопимся.
– Дай подумать.
– Если Вера умрет, от меня вы ничего больше не узнаете!
– Она уже мертва, – ухмыльнулся Бейкер, погладив свой череп. – И от тебя нам больше ничего не нужно. Ты нашла гору и предполагаемый вход.
Мой ледоруб лежал в рюкзаке, рюкзак в вертолете, а вертолет стоял метрах в пятидесяти за спиной. А так хотелось еще раз пробить голову этому красавцу.
И все-таки Бейкер поторопился. Чернорабочие вдруг забегали, поднося к вертолетам кирки, лопаты, ящики со взрывчаткой. Один из них тащил бикфордов шнур, но ухватил его так неудобно, что шнур постоянно разматывался и вываливался из рук.
– Барсик! – ошеломленно промолвила я, узнав недотепу.
Новозеландский бродяга остановился и посмотрел на меня. Хмуро, исподлобья, недобро. Перекинул моток на другую руку и поспешил к вертолету такой знакомой, неуклюжей походкой.
Хрустя снегом, сзади подошел Бейкер. Узнала его по тени, которая коснулась меня. После колодца в Хофкирхе я стала смотреть на мир другими глазами. Словно всю жизнь ходила в очках, а теперь сумела избавиться от них.
– Где вы его поймали? – спросила я.
– В лесу, возле замка Вайденхоф.
– И не убили?
– Он – отменный мерзавец. Грязный, противный, не гнушающийся ничем, – произнес Бейкер, посмеиваясь. – Когда его брали, он откусил два пальца одному из наших агентов. Этим мне и понравился.
Бейкер положил ладонь на мой затылок и провел ею снизу-вверх. Спина и плечи покрылись мурашками, а там, где прошла ладонь, словно лед под кожей образовался.
– Он желает расправиться с тобой не меньше, чем я, – прошептал Бейкер мне на ухо. – Поэтому я и взял его с собой.
– Значит, вы очень похожи?
– О, да!
– Надо же! А Глюки так и не отучился шляться по помойкам.
Бейкер врезал мне по затылку той ладонью, которой только что поглаживал его. От удара я аж упала на одно колено. И за какие заслуги боги нейрохирурги вытащили этого ублюдка из могилы?
– Ничего, ничего, Скалолазка, – утешил американец. – Недолго тебе осталось сыпать остротами. С раздробленными коленками хочется думать только о том, как бы поскорее умереть.
– Что за прелесть ваши ухаживания, мистер Лопоухий! – ответила я и получила еще одну затрещину, вогнавшую меня носом в сугроб.
Руки мне и не думали связывать. И Бейкер, и его помощник Саймон прекрасно понимали, что никуда я не сбегу.
Вертолеты не стали опускаться на склон, а зависли над ним в полуметре. До подножия горы еще метров двести спуска. Мы спрыгивали в снег, проваливались в него по пояс, сбрасывали снаряжение. Алюминиевые сани, на которых покоилось тело Верочки, остались в вертолете. Пока.
Высадив нас, вертолеты поднялись и зависли. Скала, которую я прозвала «клюв ворона», нависала над нашими головами. Снежный чехол покрывал ее полностью. Лопасти вертолетов выдували со склона бисер, осыпавший нас, будто начался снегопад.
