Хребет Маузер фигурирует во многих работах, посвященных Второму сражению при Ипре, и о его важности можно судить исходя из расположения этой возвышенности. Она простирается с запада на восток между хребтом Пилкем и хребтом «Вершина», и в его восточной части располагаются лес Китченера и ферма Продолговатая. С его вершины просматривается местность на юг и на запад в направлении Ипра, а его обратные склоны предоставляют укрытие для войск в пространстве между вершиной этого хребта и хребтом Пилкем и обеспечивают легкий маршрут выдвижения к каналу Изер. Если не выбить немцев с хребта Маузер, над позициями англо-французских войск под Ипром и Сен-Джулианом, а также вдоль всей линии обороны между этими населенными пунктами нависнет серьезная угроза.
В штаб-квартирах корпусов и армий возникла неразбериха, оправданная с позиций сегодняшнего дня. Более того, было похоже, что в сводках, которые пришли из ставки главного командования в штаб-квартиры V корпуса и 2-й армии, говорилось, что к востоку от Изерского канала все французские войска оставили свои позиции на выступе, и что канадские дивизии тоже отступили под натиском противника. На самом же деле канадцы удерживали оборону на своих первоначальных позициях и организовали какую-то систему защиты своего открытого левого фланга. Германское продвижение было остановлено, и хотя вся территория выступа пронизывалась артиллерийским огнем, непосредственный разгром войск был предотвращен. Но и в этом положении, если своей контратакой французские войска не смогут восстановить исходную линию фронта, Ипрский выступ, наверное, придется оставить. С потерей северо-восточных ответвлений хребта и после того как немецким войскам удалось закрепиться вдоль линии, проходящей от западного края хребта Маузер до леса Китченер и окраин Сен-Джулиана, отсекая при этом северную треть выступа, все его пространство оказалось открытым прицельному артиллерийскому огню.
По самой своей природе Ипрский выступ был местностью, не пригодной для ведения оборонительных боев. С хребтов, расположенных на востоке, просматривался каждый дюйм (25,4 мм) его поверхности, и направляемый оттуда огонь немецких пушек мог достичь любой точки в обороне союзных войск. Было бы гораздо проще и во много раз разумнее отойти на рубежи обороны на западном берегу канала Изер. Каждый знал это, и тем не менее оборона выступа продолжалась, не потому, что генералы не могли видеть, как трудно защищать его, или были слепы к потерям, которые неизбежно влечет за собой эта оборона.
Причины, которые побуждали цепляться за Ипр, были как политического, так и эмоционального плана. Это была единственная часть Бельгии, не покоренная немецкими войсками, и, кроме того, это было место, которое ценой большой крови союзные армии смогли отстоять у врага в ноябре прошедшего года. Как бы великими ни были трудности обороны выступа, нельзя даже было подумать о том, чтобы сдать его. К этому нужно добавить, что по-прежнему не потеряли своей важности те причины, что привели к 1-му Ипрскому сражению, благодаря которому и возник выступ. Сам город являлся основным бастионом на пути к Ла-Маншу, и если этот бастион падет, кто знает, где тогда можно будет остановить немцев? Таким образом, в силу как той, так и другой причины было признано жизненно важным не оставлять Ипр. Единственное, что вызывало сомнение, а смогут ли союзники удержать этот рубеж, оставив позиции на хребте противнику?
В их распоряжении имелась вторая линия обороны в виде сети траншей и опорных пунктов, построенных французами в конце 1914 года, но теперь оказавшихся в секторе, обороняемом английскими войсками. Эта система начиналась в юго-западной части выступа, и, обогнув Ипр с востока, она заканчивалась у дороги Ипр — Лангемарк. Если ее продлить до Изерского канала, то эта линия, известная как «линия Генеральной ставки», могла обеспечить какое-то укрытие для войск, имеющих целью защитить северный фланг выступа.
К началу вечера 22 апреля генерал Палмер смог разобраться в обстановке и принять решение. Он отдал приказ Канадской дивизии обеспечить безопасность своего левого флага и любой ценой удерживать рубеж вдоль «линии Генеральной ставки». В качестве помощи на этом участке боевых действий Палмер направил для поддержки канадцев 2-й Восточно-Йоркширский полк — первый из 33 полков Великобритании, которые будут переданы под командование генерала Олдерсона, чтобы участвовать в боях Второго Ипрского сражения. На правый фланг канадцев было направлено дополнительное подкрепление в виде двух батальонов 28-й дивизии, и эти батальоны заняли позиции на севере, разместив свой левый фланг на восточном берегу Изерского канала. Таким образом, мало-помалу линия обороны союзников стабилизировалась на новых рубежах, которые выглядели по крайней мере обеспечивающими защиту, хотя германская пехота к этому времени уже окопалась на хребте Маузер и получила возможность вести продольный огонь вдоль «линии Генеральной ставки».
В свете всего этого контратака стала казаться делом само собой разумеющимся, и в 20 часов в штаб-квартиру Олдерсона прибыл офицер штаба генерала Путца с просьбой поддержать действия французской 45-й дивизии. Если бы канадцы смогли ударить по лесу Китченера на восточной окраине хребта Маузер, тогда дивизия пошла бы в наступление на хребет Пилкем непосредственно к востоку от канала. В случае захвата позиций на хребте Пилкем, а также в лесу Китченера немцам придется либо оставить хребет Маузер, либо готовиться отражать атаку с обоих флангов. Поскольку этот план выглядел вполне разумным, канадцы согласились на совместные действия. К сожалению, он не учитывал одного: французы оказались не в силах поднять своих солдат в атаку. Французская 45-я дивизия отошла на западный берег Изерского канала, и ее личный состав, который несколько часов назад подвергся газовой атаке и артиллерийскому обстрелу, был деморализован и очень нуждался в переформировании. И тем не менее контратаку нужно было проводить как можно скорее, иначе немцы на захваченных позициях изготовятся для нанесения следующего удара.
Канадцы предпочли идти вперед, не дожидаясь французов, и атака, проведенная ими, служит примером того, как офицеры и солдаты, которые действовали разумно и осмотрительно и не жалели сил для достижения цели, тем не менее потерпели поражение под давлением обстоятельств. В атаку были назначены два батальона: 16-й батальон (канадские шотландцы) из 3-й бригады, которой командовал бригадный генерал Тэрнер, и 10-й батальон (Калгари, Виннипег) из 2-й бригады бригадного генерала Карри. Общее командование взял на себя Тэрнер, и в 22 часа 30 минут того же дня, спустя всего шесть часов после первой газовой атаки, канадцы начали свою атаку. В тех нескольких часах, отпущенных на планирование и организацию операции, нашлось мало времени на подготовку артиллерийской поддержки — да и в любом случае для обеспечения артиллерийского сопровождения атаки удалось выделить только тринадцать полевых орудий, — и его совсем не осталось для проведения разведки. Атакующие общей численностью 1500 штыков поднялись в атаку с исходного рубежа в районе фермы Мышеловка, а когда от леса Китченера их стало отделять всего 200 ярдов (примерно 180 м), на них обрушился шквал огня со стороны расположенных в лесу и не обнаруженных ранее позиций противника. Канадцы дрогнули, но овладели собой и пошли в свой первый бой на этой войне.
Теряя солдат при каждом шаге вперед, они пробежали через открытое пространство в лес и там, в кромешной темноте, где среди деревьев не было видно даже вспышки выстрелов, сошлись в рукопашной с немецкими солдатами. Канадцы смогли выбить обороняющегося противника из леса и окопаться на северной опушке, хорошо зная при этом, что если до утра к ним не придут на помощь, днем им здесь не устоять. Проведенная атака уже обошлась двум батальонам в более чем тысячу человек убитыми и ранеными, примерно по одному человеку на каждый ярд (0,9 м) их броска на врага. Не давая себе передышки, солдаты спешили углубить траншеи и отправить в тыл раненых, и в это время они попали под обстрел, направленный на них с трех сторон.
Помощь была близко. К бригадному генералу Тэрнеру были направлены два свежих батальона: 2-й батальон (Восточное Онтарио) и 3-й батальон (Торонто), находившиеся в составе дивизионного резерва Олдерсона, и Тэрнер приказал 2-му батальону тут же отправиться в лес Китченера. Однако тут снова проявила себя проблема связи в боевой обстановке. 2-й батальон не знал, что ждет его в лесу Китченера, и не имел возможности разобраться в обстановке. Однако от раненых, которые потоком возвращались в тыл, его командованию стало известно, что произошел ожесточенный бой, который, наверное, продолжается и сейчас. Командир батальона опасался, коль скоро он отдаст приказ на выдвижение в лес, то вскоре может случиться так, что в темноте его солдаты начнут сражаться со своими же канадцами. Поэтому он перед выдвижением благоразумно приказал провести разведку и установить контакт с теми двумя батальонами, что уже вели бой.
