***
— Виктор Андреевич, а вы не много выпили, чтобы за руль садиться? — озадаченно спросила я, когда Виктор распахнул передо мной дверцу своего автомобиля. Я-то полагала, что мы на такси доберёмся. Хотя, если вспомнить дневную поездку с профессионалом, то уж лучше, наверное, с пьяным следователем, чем с подобным «асом».
— Что-то я в вас раньше робости не замечал, — улыбнулся он. — Не бойтесь, машин на дороге в этот час мало, ехать буду медленно.
— Да мне-то что, — фыркнула я, усаживаясь. — Вас же оштрафуют, не меня.
— Не оштрафуют, даже никто не остановит, — уверенно сказал Виктор и сел за руль.
Домой совсем не хотелось. Дождь, внезапно начавшись, так же резко прекратился. В воздухе потрясающе пахло озоном, и я, позвонив Оле и предупредив о приезде Галки, собралась попросить Азарова прокатиться по ночному городу. Но он меня опередил и сам это предложил. То есть потихоньку снова начал читать мои мысли.
Покрутившись по безлюдным улицам, Виктор остановил машину в уютном дворике трёхэтажного многоквартирного особнячка в центре города и повернулся ко мне.
— Приглашаю вас в гости, Маргарита Николаевна, — сказал он.
— Зачем? — испугалась я.
— Ну зачем ходят в гости? — усмехнулся Виктор. — Посмотрите, как я живу.
— А надо? — глупо спросила я.
— Что ж вы так пугаетесь? — огорчился Виктор. — Применять методы обольщения героя пересказанного фильма я не собираюсь.
— А какие методы обольщения вы собираетесь применить? — обстоятельно поинтересовалась я.
Более глупого диалога я не припомню.
— Никакие, — серьёзно ответил Виктор. — Я далёк от мысли совратить чужую невесту. Могу я просто пригласить на чашку кофе приятного мне человека? — улыбнувшись, добавил он и открыл дверцу.
Я молча вложила свою ладонь в поданную мне руку и выскользнула из машины не чуя под собой ног. А переступив порог жилища, окончательно убедилась, что на хорошую жизнь следователю хватает.
Квартира была солидных размеров, с грамотным дизайном и напичкана всевозможной дорогой техникой. Интересно, где же он всё-таки деньги берёт? Не иначе, на том, вон, навороченном принтере печатает.
Дожидаясь, пока Виктор приготовит кофе, я приметила на полке фотографию божественно красивой молодой женщины, отчего тут же погрузилась в пучину сомнений… И как только он появился, отбросив всякие приличия, напрямую спросила, кто это, непристойно ткнув пальчиком в портрет.
— Это моя мама, — спокойно ответил Виктор, передавая мне чашку.
— У вас есть мама?! — самым кретинским образом обрадовалась я.
— А вы думали, я — клон-сирота? — засмеялся он, усаживая меня в кресло, и устраиваясь напротив.
— Да нет, я вообще на эту тему не думала, — призналась я. И действительно, я воспринимала Виктора как отдельно взятую ценность. А ведь у него есть родственники, друзья, приятели. Своя жизнь, о которой я ничего не знаю и, как ни грустно это сознавать, скорее всего, и не узнаю… — А вы никогда не рассказывали о своей семье.
— Так же, как и вы, — парировал Виктор насмешливо. — И что же, если б не знакомство с вашей мамой, мне тоже надо было предположить, что вы выросли в приюте, а впоследствии были удочерены тётей, с большим трудом отыскавшей вас?
— Смешно, — улыбнулась я. — Но моя мама, в отличие от вашей, не выглядит моей ровесницей.
— А моя мама — актриса, и сильно озабочена своей внешностью, — пояснил Виктор. — К тому же этой фотографии лет десять. Сейчас она смотрится моей старшей сестрой, — весело добавил он.
Мне сразу стало легко и как-то спокойно. Уходить не хотелось, и если бы Виктор вздумал в эту минуту предложить мне остаться здесь навсегда, я, пожалуй, наплевала бы на все свои принципы и осталась…
Но он не предложил. Даже не намекнул. Более того, вёл себя подчёркнуто корректно, никак не выказывая особого ко мне расположения. Я, разумеется, даже в самых чудовищных фантазиях не предположила бы, что он начнёт грязно меня домогаться, но делать вид, что я совсем его не привлекаю — это уж слишком!
В результате гордыня моя оскорбилась, и чувство долга неудержимо потянуло домой. Как там Веселовский с моим невменяемым «суженым» управляется?.. Постоянно бросать под танк приятеля тоже негоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 41. Апогей безумия
Оказалось, Сашка, не обнаружив нас с Азаровым дома, на ходу придумал, что меня срочно вызвали в больницу к Андрею, и, подсыпав Денису в кофе снотворного, утолкал его в постель.
Впечатлений мне на сегодня и без разборок с женихом было предостаточно, так что благодарность моя находчивому другу не имела предела.
Виктор Андреевич пожелал всем спокойной ночи и отбыл в свою комнату.
«Не иначе как для просмотра очередного киношедевра», — язвительно подумала я, всё ещё продолжая обижаться.
Мы немножко поболтали с друзьями, и я тоже отправилась спать, а на следующий день с трудом разлепила глаза, когда солнце было уже в зените.
Подозреваю, я проспала бы и дольше — начали сказываться непрерывные стрессы, и мой организм настоятельно требовал длительного отдыха. Но поспать мне не дали. Сашка постучал в мою дверь и сообщил, что прибыла Денисова родительница.
Я быстро умылась и скатилась с лестницы прямиком в объятья будущей свекрови, которую почему-то не проводили в гостиную, а оставили топтаться в холле.
Рагнеда, окинув меня придирчивым взглядом, вместо приветствия заявила:
— Без макияжа выглядишь лучше.
Я мельком глянула в зеркало: «Ага! Краше в гроб кладут…»
— Не красься больше, — меж тем распорядилась свекровь.
Интересно как у неё день ото дня настроение меняется… и не угнаться! А вообще, начало хорошее. Прям всё как я люблю.
— А не пошли бы вы, мама, к чёрту со своими советами, — лучезарно улыбнулась я.
Свекровь пошла пятнами и, вероятно, сильно возжелала обложить меня матом, но, вовремя вспомнив, что рискует остаться без дотаций, прикусила язык.
— Впрочем, да… понимаю тебя… Молодёжь нынче поголовно ходит размалёванной и почти голяком, — справившись с негодованием, посетовала она, возвращаясь к вчерашней линии поведения. — Не можешь же ты, в самом деле, выглядеть белой вороной? В наше время девушки вели себя гораздо скромнее, но что поделаешь… Как сказал классик: «О времена, о нравы!»
— Вот именно, уважаемая Рагнеда Ивановна, — как ни в чём не бывало подхватив «маму» под упитанный локоток и неспешно продвигая её в направлении столовой, сказала я. — Заметьте, не наш с вами современник это сказал, а человек, живший ещё при «царе Горохе»! То есть во все времена находились индивиды, коим перемены в обществе были точно кость в горле. Одним словом, консерваторы, что с них возьмёшь. Да ну и хрен с ними. Вас-то что привело в такую рань?
— Побойся бога, деточка, день на дворе, — опешила свекровь.
— Всё, что до обеда — утро, — безапелляционным тоном заявила я. — Лично я ещё даже не завтракала, стало быть, утро сейчас раннее, а визиты ранним утром — по меньшей мере неприличны, — продолжала я измываться над личностью, не вызывающей у меня ни доверия, ни симпатии, но которая по странному стечению обстоятельств должна была стать мне ближайшей родственницей, причём, в ближайшее же время.
Я налила кофе, пододвинула поближе к свекрови крошечные аппетитные пирожки, любовно приготовленные Ольгой, и невинно спросила:
— И чего вам, мама, не спится?
Свекровь достала из недр своего широченного платья большой носовой платок, промокнула глаза и «со слезой» в голосе сообщила, что похороны назначены на послезавтра. После чего шумно высморкалась, положила свой сопливый платок тут же — на стол, чем, разумеется, напрочь отбила мне аппетит. Сама же принялась активно поглощать Ольгин кулинарный шедевр.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А ты чего не кушаешь? — почти опустошив блюдо, осведомилась она, громко рыгнув.
«Вы бы, мама, ещё на стол сблевали, а потом уж спрашивали», — хотела сказать я, но тут заподозрила, что Рагнеда, испытывая ко мне примерно те же «тёплые» чувства, что и я к ней, в свою очередь тоже пытается вывести меня из себя.
