Порой мне было страшно за Артема. Он ведь не бросался безоглядно на пули. Он знал и слышал как они свистят в наше "мирное время". Он и не оглядывался назад. Он смотрел в о к р у г, если можно так сказать. И смотрел бесстрашно. Он знал зачем живет и, а это главное, - знал чего ждут от него честные люди. Вы хорошо его воспитали. Я буду ходить на его могилу.
Дай Вам Бог с женой всего спокойного!
Твой Саша Рейжевский
*
Уважаемый Генрих Аверьянович!
...Я много думал об Артеме. Не сомневаюсь, его память будет достойно увековечена. Но было бы, наверное, несправедливо, если бы все свелось только к фиксации его профессиональных и личных качеств. Как человеку, знавшему Артема лишь за глаза, наблюдавшему его только со стороны, мне, возможно, лучше, чем его близким друзьям и коллегам, видна некая историческая составляющая его журналистско-политического бытия. Речь в данном случае не идет о конкретных публикациях Артема или его телеинтервью, взятых в самых драматических обстоятельствах. Речь идет об историзме его личности и деятельности как таковых.
На мой взгляд, он олицетворял важный этап российского развития в большей мере, чем иные политики с очень громкими фамилиями. Когда осядет пыль эпохи, в восприятии потомков эти политики измельчают. А имя Артема Боровика, наоборот, укрупнится, возможно, даже отчасти мифологизируется, это естественно для яркой личности, в смутные, лихие времена, сохранившей для будущего такие заповеданные общественные ценности, как совесть, честь и нравственность.
Именно такой, исторически значимой представляется мне в совокупности, в целом жизнь Артема Боровика, который далеко превзошел профессиональные журналистские просторы и которому, судя по нынешнему развитию событий в России, суждено стать неким нравственным символом сопротивления натиску безнравственности.
Искренне Анатолий Салуцкий
*
Дорогой Генрих Аверьянович!
Я пишу Вам поздно, т.к. просто не догадался, по какому адресу писать, надеюсь, из "Версии" письмо Вам передадут.
Для нас Ваш сын был как бы своим, домашним, каждый его вход в наш дом по ТВ, каждый номер "Версии" или "Совсекретно" был разговором с ним, всегда интересным и честным.
Мне и жене его уход из жизни показался какой-то дикой нереальностью, которую трудно принять и осознать, нам страшно жалко его.
Все эти дни мы следили за Вами по грустным передачам ТВ, запомнили и поняли страшную фразу: "Не знаю, как буду жить"... Вы выдержали эти дни достойно.
Держитесь ради Бога и дальше - Вы и Ваша супруга! Вам есть чем гордиться - вырастили такого сына!
Искренне Ваш Лавров Сергей Борисович, президент Русского Географического общества, доктор географических наук, профессор
Артему Боровику
Ты писал о страданьях в ненастье.
Слушал сердце - как будет биться.
Ты хотел рассказать нам о счастье,
Раскрывая из жизни страницы.
Все охвачены горем и болью,
Разрывается сердце на части.
Мы прощаемся с нашей любовью,
Не узнав настоящего счастья.
Ты писал о страданьях в ненастье,
Знал свой рок, знал что можешь разбиться.
Рассказать, что такое есть счастье,
Не успел, и закрылась страница.
И.В. Акимов
*
Друзья, мы потрясены! Не может быть здравого объяснения случившемуся! То, что настоящий журналист, такой, как Артем, всегда находится на острие событий и потому всегда рискует жизнью или репутацией, тоже теряет смысл перед лицом этой чудовищной гибели. Все вы и наш с вами Артем - блестящие представители нашей профессии! Артем ушел - и это настоящее горе для всех нас.
Вам соболезнуют:
Владислав Флярковский, Александр Федорченко Александр Сидоров, Андрей Егоршев и другие (ТВЦ)
Он жил среди нас - Мессия.
На Совести шел он зов.
Спаси, сохрани, Россия,
Ты верных своих сынов!!!
Наталья Саурина
*
Это трагедия, нелепая случайность. Погиб Артем Боровик - знаковая фигура российской журналистики. Он издавал прекрасную газету, которую я читаю уже много лет, делал интересные телепередачи, был живым, динамичным, современным. И вдруг его не стало. Осталась жена, дети. Люди, которые его любили, люди, которых любил он. Артем умер совсем молодым, казалось у него все ещё впереди: жизнь, работа, успехи. В случившееся трудно поверить, мне бесконечно жаль.
Александр Разенбаум
*
Дорогие Галина Михайловна, Генрих Аверьянович!
Пишет Вам Мерзабекова Софья Ахмутдиновна. Я и мой муж Мирзабеков Марган Ахметович хорошо знали Артема. Артем был у нас в гостях, когда приезжал в Уфу с Михаилом Озеровым провести читательскую конференцию. Артем выступал перед студенческой аудиторией, которая была покорена его эрудицией, юмором, импозантной внешностью. Марган Ахметович работал собкором "Советской России". Он пригласил Артема и Мишу к нам в гости. Все работники "Советской России", приезжавшие в Уфу, были нашими гостями. Вечер, проведенный с Артемом, у нас остался в памяти на всю жизнь. Марган Ахметович сам выбрал меню, сказав, что москвичей я могу удивить нашими беляшами оренбургскими (мы оба родом из Оренбурга). У Артема загорелись глаза, увидев на большом блюде беляши. Когда остался на блюде один беляш, он спросил меня: "Софья Ахмутдиновна, можно я его возьму?" Я очень люблю людей, которые любят красиво и вкусно поесть, Через полгода мы поехали с мужем в Москву, зашли в редакцию. Вдруг слышу с конца коридора: "Софья Ахмутдиновна! Какие были ваши беляши! До сих пор не могу забыть!" А я говорю: "Приезжайте еще. Будут беляши". Артем подарид нам, Генрих Аверьянович, Вашу книгу "Пролог" с автографом.
Дорогие мои! Три месяца я не могла взять в руки ручку и написать Вам. Простите меня. Вам невыносимо тяжело. Наступили темные времена. Однако крепитесь, держитесь. Фамилия Боровик нужна людям, которые не хотят жить во лжи.
Галина Михайловна, Генрих Аверьянович! Вы, надеюсь, захотите отведать наших беляшей, которые так понравились Артему. Мы Вас приглашаем в Уфу, к нам в гости. Ждем Вас в любое время года. Приглашаем от всей души. Большой привет Веронике и всей Вашей большой семье.
С уважением к Вам Софья Ахмутдиновна,
Марган Ахметович Мерзабековы.
"Он есть и продолжает быть"
И ещё об одном.
Всем семейством мы долго думали, как сказать Максику и Крису о том, что произошло. Ничего не придумали и вместе с Вероникой решили просто подождать, ничего не говорить им пока: четыре годика и два годика - все равно не поймут. И слава Богу. Подождем. Скажем позже. Как нибудь потом. Артем ведь часто уезжал в командировки. Бывало надолго.
Но не прошло и дня, как Максик спросил Веронику:
- А почему папа не звонит нам? (Артем всегда, когда бывал в командировках, обязательно каждый день разговаривал с детьми по телефону).
- Папа очень далеко и очень занят - ему трудно позвонить домой.
- Тогда давай мы позвоним ему!
- Ты знаешь, Макся, папа забыл дома свой мобильный телефон.
Сели все вместе ужинать, оставив стул, на котором обычно сидел Артем, свободным. Договорились, что ни слова о произошедшем при детях. Но двухлетний Кристик подошел к стулу, произнес одним дыханием:
- Па-па... па-па... - и вопросительно посмотрел на всех нас.
Прошел ещё день, и Макся спросил одного из взрослых:
- А папа скоро вернется?
- Ну конечно...
Максик подумал и грустно сказал:
- А ты знаешь, я думаю, что папа уже никогда не вернется...
- Ну что ты, Макся! Почему ты так решил?
- Так...
После этого разговора мы поняли, что Максимилиану необходимо сказать, что произошло. Иначе он потом будет считать всех нас обманщиками.
Разговор, естественно, должна была вести Вероника. Она сказала Максику, что когда папа летел на самолете, к папе явился Бог и попросил пойти к нему на небо, чтобы помочь бороться со злом. И папа, конечно, согласился.
Такое объяснение было вполне естественным для четырехлетнего Максима. Артем был глубоко, искренне верующим человеком и старался привить веру и сыновьям. Максик не только знал от него уйму сказок, но и слушал папины пересказы сюжетов из Ветхого и Нового Завета. Артем и Вероника любили водить сыновей в Успенский собор Новодевичьего монастыря и ставить там свечи. Даже двухлетний Кристиан с интересом принимал в этом посильное участие.
Так что Максик понял объяснение Вероники. Однако задал вполне человеческий, земной вопрос:
- А папа не мог попросить Бога, чтобы он разрешил папе побыть с нами ещё хоть немножечко? Ведь нам папа тоже очень нужен...
Сейчас они оба - и Максик и Кристик каждое утро подходят к папиным фотографиям, желают папе доброго утра. А по вечерам - спокойной ночи. И оба нежно гладят папины руки.
Вероника и все мы объяснили им, что Артем никуда не исчез. Он с нами. С ним можно разговаривать. Он все видит, все слышит. К сожалению, он не может ответить нам словами. Но он всегда пришлет свой совет или помощь как-нибудь иначе...
