По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «8 февраля утром Государь прибыл в Царское Село с целью посетить Государственную думу. Решение это было принято 4-го числа после доклада графа Фредерикса, который убедил Государя сделать этот шаг, чтобы примирить правительство с народным представительством. Едва успел я войти в квартиру, как Мануйлов протелефонировал мне из Петрограда, прося приехать и переговорить по важному делу. Он намекнул о новом скандале, в котором задействован Распутин. Мой помощник, оставшийся в Царском Селе, доложил, что во дворце очень тревожились из-за этого скандала. В Могилев дошли кое-какие сведения об этом, но мы отнеслись к ним с большой осторожностью. Однако, зная, что скандал касается Распутина, генерал Воейков в последний день (правильно – в предпоследний день. – В.Х.) пребывания в Ставке поспешил сделать доклад о Старце.
После обычной прогулки вдали от города Государь пригласил Воейкова в свой автомобиль. Они были вдвоем. Генерал очень ярко представил, как все враги правительства стараются использовать каждый шаг Распутина, как они пользуются каждым проступком всех тех поклонниц Старца, которые, желая угодить Ее Величеству, лишь подают новый повод для лишних сплетен. Генерал высказал мысль о необходимости пресечь то, что происходит, отправив Распутина на продолжительное время в Сибирь, на родину. В случае же возвращения его в Петроград генерал предлагал изменить условия его жизни.
Приехав в Царское Село, Государь передал царице о докладе генерала Воейкова. Царица пересказала все Вырубовой. Последняя, уже и так встревоженная за жизнь Старца, разнервничалась еще больше. 8 февраля она была на завтраке у Воейковых, на котором обрушилась на генерала с упреками за то, что он своими разговорами о Распутине лишь расстраивает Государя. Генерал вспылил и попросил Анну Александровну ответить прямо, пьянствует Распутин по кабакам или нет. Вырубова стала увиливать от прямого ответа. Генерал еще больше начал горячиться и наговорил гостье много лишнего. Он доказывал необходимость немедленного отъезда Распутина в Сибирь. Вырубова как будто соглашалась с этим. Но генерал опять вспылил и сказал, что, впрочем, все равно “через два дня после отъезда его выпишут обратно”.
В общем, за завтраком произошел неприятный разговор. Дежуривший у генерала жандармский унтер-офицер Кургузкин, находившийся около столовой, слышал весь разговор. Вырубова, как всегда, передала о нем царице. Царица рассердилась на Воейкова.
В тот же день Воейков поехал в Петроград, где встречался с военным министром генералом Беляевым (правильно – товарищем или помощником министра. – В.Х.), который 6-го числа был вызван к царице, просившей его о помощи Вырубовой. Я тоже поехал в Петроград для подготовки завтрашней поездки Его Величества и видел кое-кого из лиц, знавших уже о начавшемся скандале. Мне передали, что у Штюрмера возникла мысль поручить генералу Спиридовичу произвести расследование о том, что случилось. Поздно вечером я говорил с генералом Воейковым, прося отклонить это расследование.
Я доказывал, что управление дворцового коменданта должно оставаться в стороне от этого дела, что оно касается Министерства внутренних дел и, может быть, Министерства юстиции. Пусть они и разбираются. Генерал был с этим согласен, но я заметил, что он со мной не откровенен, что-то скрывает и что мы с ним не сходимся в оценке поведения министра Хвостова. Я бранил Хвостова, находил его поведение неприемлемым. Генерал молчал, попыхивая сигарой, но краснел, что было признаком того, что он волнуется. Тогда и я замкнулся и ушел. На ночь я уехал в Петроград, чтобы побывать еще в охранном отделении и с утра обеспечить охрану пути Его Величества». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 270–272.)
Из донесений Петроградского охранного отделения от 9 февраля 1916 г. о наблюдении за Г.Е. Распутиным: «Гости разошлись в три часа ночи. В десятом часу приехала Вырубова, а за нею Добровольская и Мария Головина. В 4 часа 40 минут Темный [Распутин] вышел из дома и сказал, что “готовят на меня покушение. Вот если узнают, что письмо написанное от Илиодора, то действительно хотят убить”. Просителей Темный не принимал». (Распутин в освещении охранки //Красный архив. 1924. № 5. С. 270–288.)
Среди агентов охранки условная кличка Г.Е. Распутина была «Темный». Непосредственные функции по охране «старца» выполнял Михаил Степанович Комиссаров (1870–1933) – помощник начальника петербургского охранного отделения, жандармский генерал-майор (1916). Именно М.С. Комиссаров в конце 1915 – начале 1916 г. непосредственно заведовал охраной Г.Е. Распутина. Под псевдонимом «генерал Северин» он позднее публиковал воспоминания о своей жизни и о Распутине в зарубежной периодике.
Наступил торжественный день, и император записал в дневнике:
«9-го февраля. Вторник
Утром погулял и принял Поливанова. Завтракали в 12 1/2 [ч.], после чего поехал в Петроград прямо в Таврический дв. Был отслужен благодарственный молебен по случаю взятия Эрзерума, сказал приветствие членам Думы, осмотрел залы и уехал в Аничков. Посидел полчаса с Мама и вернулся в Ц[арское] Село в 4 1/4 [ч.]. Немного погулял. После чая занимался. В 7.50 снова поехал в город – в Государственный Совет – тоже на молебен перед началом занятий. Осмотрел новую залу и помещения новой пристройки, сказал членам Г[осударственного] С[овета] приветствие и вернулся домой в 10 час.
Оригинальный и удачный день!»[149]
По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «9 февраля 1916 года – знаменательный день: император посетил Государственную Думу и Государственный совет.
В 1 час 45 минут Государь подъехал к подъезду Таврического дворца. Его сопровождали великий князь Михаил Александрович, граф Фредерикс, генерал Воейков и дежурный флигель-адъютант. Чиновник Министерства Двора, заведовавший прессой, и генерал Спиридович держались вместе.
Председатель Думы Родзянко и целая толпа возбужденных членов Думы встретили Государя в вестибюле горячим ура. Государь волновался. Прошли в Екатерининский зал, где был отслужен молебен по случаю взятия Эрзерума. Присутствовали Штюрмер, все министры, послы Бьюкенен и Палеолог.
Затем Государь, видимо, волнуясь, произнес речь. Родзянко отвечал своим громовым голосом с большим подъемом. “Великий Государь, – закончил он свою речь, – в тяжелую годину войны еще сильнее закрепили Вы сегодня то единение Ваше с верным Вам народом, которое нас выведет на верную стезю победы. Да благословит Вас Господь Бог Всевышний. Да здравствует великий Государь всея Руси. Ура!” Окруженный тесным кольцом депутатов, Государь прошел в зал заседаний. Раздалось ура. Далее исполнили национальный гимн и опять ура. Государь расписался в золотой книге, обошел некоторые помещения, поговорил с депутатами. Улучив удобную минуту, Родзянко просил Его Величество воспользоваться моментом и объявить о даровании стране ответственного министерства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
