это был Афанасий.
Скоро ли? Такое ощущение, что они здесь уже целый месяц пылят по пустым улицам.
Но самое гадкое в ситуации, в которой они оказались всей командой, было то, что определить момент, когда Панночка нанесёт очередной удар, было практически невозможно. Чего стоит только то, каким образом она явилась к Алексею на грани яви и сна, сотворив что-то со временем и пространством.
Он тогда даже не понял, как оказался в этом странном пространственном коконе, где всё кроме него самого замерло, даже воздух вокруг. Не понял, как так случилось, что только что сидевший рядом с ним Егор, вдруг обнаружился стоящим на краю крыши, а в следующий миг уже сделал роковой шаг вперёд. Причём сделал его однозначно не по собственной воле. Люди, готовые ради золота забраться, чёрт знает куда, даже в чужой мир, — они очень любят жизнь, ведь для этого они и занимаются поиском сокровищ, а для студента Тихий мир был настоящим Клондайком, банковским сейфом, хозяин которого отлучился, забыв запереть дверцу.
Плетнёв поймал себя на мысли, что совсем не факт, что он сам смог бы удержаться от соблазна разбогатеть подобным образом, занимаясь сбором того, что плохо лежит. Деньги, они в Африке деньги так-то. А догадался бы он проверить побрякушки на ионизирующее излучение? По идее, как военный, знакомый с тем, что такое ОМП, должен был бы. Но ведь такое богатство могло легко затмить разум, понизив уровень внимания, разве нет?
Студент, думал Алексей, очевидно, столкнулся с Ней раньше всех. По крайней мере, он сам так сказал, но сказал ли он всё что знал? Да и мог ли он сказать всё, что хотел, учитывая последующие события? Вот один из главных вопросов. Может, он просто не мог этого сделать, находясь под воздействием этой… твари?
Тварь… Алексей несколько раз произнёс это слово в уме. Тварь… тварь…
С одной стороны, определение, данное опасной гостье полковником, хочешь — не хочешь, как нельзя больше подходило к месту и ко времени. С другой стороны Она выглядела ровно так, как могла бы выглядеть любая другая женщина: красивая, молодая, самоуверенная, эгоистичная, спятившая…
Алексей даже зло улыбнулся. А ещё она по какой-то причине выбрала его для демонстрации своих способностей. Не зря же она ему показала, на что способна, не потому же, что он ей приглянулся. Нет, дело точно не в этом.
Да уж, со спятившим божеством ещё не хватало дело иметь. И это ж как над ней должны были поиздеваться, чтобы довести до такого состояния? Вон, одного пытали, распяли, ткнули копьём под ребро, проверяя, жив ли, и ничего: прощаю, говорит, ваши грехи, мол, искупил я их за вас, живите и радуйтесь. Плодитесь и размножайтесь, ага.
А тут что? Цена показалась чрезмерно высокой? Искупление не удалось? Задание, выданное Всевышним, оказалось не по силам? Всепрощение не прокатило? Публика оказалась невосприимчива к увещеваниям?
Хотя, если подумать, то зачем Бог направляет своих посланников именно тогда, когда их особо никто слушать не будет, а те, кто услышит, всё поймут по-своему и переврут божественное откровение настолько, насколько это вообще будет возможно.
Тьфу ты! В конце концов, почему он решил, что изображение на крышке саркофага с дырой в боку, статуя у "сталинской" высотки и панночка — одно и то же лицо, и что она вообще имеет хоть какое-то отношение к тому, что здесь произошло?
Хотя, что уж тут спорить, некоторые основания для этого были. Но считать Её божеством! "Да ну нах@р" — выругался Плетнёв почти в слух. Хотелось вытрясти из башки все мысли, которые там во множестве роились, но таки не приходили к какому-то общему знаменателю.
И вообще, всё может оказаться не тем, чем кажется! В первый раз что ли!
В паре шагов слева молча шёл Данила, он был максимально собран и сосредоточен, казалось, он тоже сейчас гоняет в голове одну и ту же мысль по кругу. И было, отчего призадуматься! Ведь это он посоветовал Алексею молчать об увиденном во время контакта со странниками. И это он всячески намекал на то, что не хочет знать, что там было, в видении Алексея. Что будет лучше, если это так и останется откровением только для самого Алексея и не более.
Неужели пожалел о своём совете?
То, что, Данила когда-то испытал нечто, подобное тому, с чем столкнулся он сам, Алексей не сомневался. И то, что хранил это глубоко внутри себя — тоже. Настолько глубоко, сколько потребуется для того, чтобы полковник не смог этого распознать.
Но теперь ситуация приобрела неожиданный поворот (можно подумать, что их появление здесь было запланированным!), и от этого, возможно, напрямую зависела не только его жизнь, но и жизнь всей группы. В то время как, Алексей рассказал полковнику лишь часть правды, лишь то, что с ним случилось в этом мире, а про взаимодействие со странниками предпочёл умолчать, постаравшись запихнуть эту информацию в самый глубокий погреб памяти. Оттуда, конечно, периодически постукивали, напоминая о себе, но пока текущие события позволяли обращать на приоткрытую крышку подпола не самое пристальное внимание.
Так что то, что Данила чувствовал себя не в своей тарелке, Плетнёву было понятно и вполне объяснимо.
— Почему полковник назвал Её тварью? Вы уже раньше сталкивались с подобными… существами? — решил прервать затянувшееся молчание Алексей. К тому же требовалось хоть как-то себя подбодрить, усталость начинала наваливаться с новой силой, а в глаза хоть спички ставь — само это место словно бы убаюкивало смертельной колыбельной, предлагая прилечь под каким-нибудь навесом и потихоньку иссохнуть, как это сделали остальные обитатели этого склепа.
Данила не обернулся, и Плетнёв даже успел подумать, что ответа не последует.
— Нет, никто из наших, — всё-таки ответил его куратор, слегка мотнув головой, как бы указывая на всю группу, — ни с чем подобным ранее не сталкивался. Если только полковник, но он мне не докладывал.
Под маской было заметно, как Данила кисло улыбнулся.
— Пока только ты видел её вживую, а мы — наблюдали результат этой встречи.
Да, картина с лежащим на разбитом автомобиле студентом, это странное блаженное выражение на лице, стояли перед глазами.
— Но Смирнов явно
