немного расслабляясь.
Фокусирует на мне черные глаза и отвечает серьезно:
– Послушал поначалу лекцию от профессорского состава, бред полный. В этой жизни все просто, Слава. Если что-то хочешь – берешь, добиваешься, вырываешь.
Морщусь.
– Остальное лажа по личностному росту, на этом наживаются неучи, не сумевшие ничего в бизнесе.
– То есть ты именно это сказал с трибуны студентам? Все, ребята, расходимся. Учиться не нужно?! – спрашиваю шокировано.
– Не прямым текстом, конечно же. Политика и бизнес вообще штуки очень деликатные. Образование важно, но все же в жизни главное – инициатива. С годами учишься говорить так, чтобы тот, в ком есть потенциал, сумел прочесть между строк. К слову сказать, у парочки светил кафедры во время моего выступления глаз дергался.
– Примерно прикидываю, как именно на тебя смотрел профессорский состав, – опять улыбаюсь. Ставров иногда может быть обаятельным. Если хочет этого. Конечно же.
– Я открыл студентам простую истину. Кто может – делает, кто не может – придумывает отговорки.
– Куда ты меня везешь? – меняю тему на более насущную.
– Домой. К тебе. Мне по пути.
– Я не понимаю, тебе что-то нужно от меня?
– Ничего. Хочу подвезти до дома.
– Просто подвезти? – встревоженно смотрю на брюнета.
Этот человек безжалостно и без всяких сожалений выкинул меня из салона своего автомобиля в ночь. Заставил топать по холоду босиком, а сейчас он ведет себя словно ничего подобного не произошло.
– Я всего лишь подвожу тебя до дома. Слава.
И улыбка такая ласковая-ласковая, как у маньяка. Чертовски сексуального маньяка, правда.
– Господин Ставров, вы же хотели о чем-то со мной поговорить?
– Скажи мне, Ярослава, ты спала с Монголом?
Вопрос вызывает шок, оторопь. Где-то вдали звякает моя челюсть.
Открываю рот и не нахожусь с ответом. Сердце запоздало пульсирует. Надрывно. Больно.
Монгол меня выбросил из своей жизни как ненужную вещь, но одного лишь упоминания о нем достаточно, чтобы весь мой выстроенный мирок взорвался, а горечь подняла голову.
Восточный мужчина обидел меня своим холодом и пренебрежением. Не знаю, мне словно ампутировали частичку души, наживую. Она осталась там, в том доме, затерянном в лесу. В доме, куда нет дороги для меня. В руках у Гуна, которому я не нужна.
– Как ты смеешь спрашивать о таком?!
Голос дрожит, и я тяну рукава пальто, чтобы спрятать дрожащие ладони, становится жутко холодно. Морозит меня изнутри, а в голове его голос:
– Уходи, Алаайа, уходи, пока я отпускаю тебя…
– А если я не хочу уходить, если хочу быть с тобой здесь, если хочу принадлежать тебе до конца…
Стоит спиной ко мне. Смотрит в окно, а мне хочется подбежать к нему, заставить, чтобы развернулся, чтобы заглянул в мои глаза. Поцелуев его хочу таких безумных, чтобы опрокинул на пол и взял все, что я готова была отдать с первой секунды, как встретилась с ним взглядом.
В глазах колет от слез, и я отворачиваюсь к окну, рассматриваю машины, проезжающие мимо, и не вижу ничего.
Прошло достаточно времени, чтобы хотя бы постараться забыть. Достаточно времени, чтобы не ждать, что Монгол придет за мной.
Он не придет. Ведь Гун отпустил. Только вот за то, что дал свободу, я готова его возненавидеть. Любовь и ненависть – они ходят рука об руку, и где заканчивается одна, начинается другая. Две сестры-близняшки. Две стороны одной монетки, подброшенной в воздух. И пока монетка совершает кульбиты в воздухе, я смотрю на нее, словно решая, что выпадет – орел или решка.
Какое чувство сегодня будет превалировать. Любовь или ненависть.
– Долго молчишь, Слава.
Крепкие пальцы обхватывают мое плечо, скользят вверх по шее и заставляют повернуться к миллиардеру. Рассматриваю красивое лицо Лекса. Темные глаза, которые он сейчас прищурил.
Умный мужчина. Проницательный. Безжалостный. Он совершает выверенные удары по болевым. Обескураживает прямыми вопросами.
Жизнь для таких, как Монгол и Ставр, игра. Они делают ставки и выходят в дамки, а что есть девчонка, попавшая в хитросплетение интриг? Ничего. Расходный материал.
Александр непростой человек.
– Я не отвечу на этот вопрос. Ты жесток. Рационален. Вернее. Только в этих чертовых играх есть погрешности, господин Ставров – это люди, которые попадают под каток, после которого нужно много времени, чтобы собрать осколки себя…
Горячая рука опускается на мою щеку, сильные пальцы неожиданно мягко проходятся по скуле. Глаза цвета ночи становятся бездонными, как небо в ночи.
– Очень больно осознавать, что ты не нужна. И даже если тебя отпускают, поступая благородно, это благородство вызывает лишь дичайшую обиду.
– Значит, Монгол не взял…
И голос у него опускается, становится тихим, вкрадчивым.
Отворачиваюсь к окну и усиленно рассматриваю проскальзывающие улочки. Напрягаюсь, чувствуя взгляд. Буквально расчленяющий, раздирающий меня на маленькие кусочки.
– Поразительно…
Ощущаю, как салон пропитывается ароматом парфюма Лекса, тягучим, глубоким и баснословно дорогим. Сердце ударяется о ребра со страшной силой. У меня явная тахикардия. Больно дышать.
– Молчание и есть твой ответ.
Еще один альфа на мою голову, не знающий пощады.
Для таких, как Ставров, есть только одно мнение – его. Самоуверенный могущественный олигарх, привыкший покупать и брать то, что хочет. Умеющий прогибать и ломать по щелчку пальцев только потому, что ему захотелось.
Вот и сейчас Александру, видимо, интересно посмотреть на игрушку Монгола.
Холодный пот прошибает спину. Страшная мысль закрадывается в душу, а что если меня сейчас действительно похищают, что если Лекс захотел попользоваться ненужной девкой Палача?!
– Что тебе от меня надо?!
Кричу так сильно, что у самой уши закладывает. Ставров мне не отвечает. Небрежным движением поправляет белоснежный манжет сорочки, виднеющийся из-под рукава пальто. А я подмечаю его широкую ладонь с сеткой вен на тыльной стороне, обращаю внимание, что пальцы у него крепкие, длинные, а на безымянном печатка с гравировкой инициалов его имени и фамилии латиницей.
– Монгол уничтожил Айдарова. Лишил влияния. Имени. Положения. Все началось с похищения женщины врага. Женщины, которую он должен был растерзать.
Каждое слово в этом предложении словно гвоздь, заколоченный в крышку гроба, и единственное чувство, которое поднимает голову – это безысходность.
– Почему ты говоришь мне об этом?
Задаю вопрос, пытаюсь скрыть, насколько меня трясет. Безрезультатно. Наверное.
– Я привык дотошно изучать схемы, в которых участвую, и кое-что меня сильно напрягает. Не укладывается.
– Я ведь видела тебя на фото рядом с Айдаровым. В статье, где Мурат на всю страну кричал о том, что у него невеста девственница и на одной из фотографий вы стояли рядом на каком-то мероприятии. Кто ты, Ставр, и какую игру ведешь?!
– Вечер перестает быть томным, как говорят в известном фильме, – улыбается лишь слегка, но глаза все так же цепко наблюдают за мной.
А мне почему-то хочется кричать, биться в истерике.
Я стала игрушкой в руках сильных
