Так что понял? Всё везде из-за бабок и по понятиям.
А мы для них для всех: для Бублика, Колокольчика, Зонтика, – так, шлаета, ботва, лохотрон у параши для голосования.
Так что понял? Не надо путать демократию с голосованием, то бишь с сованием в голом виде. Понял?
Я тебе больше скажу, в природе демократии нет. Где ты в лесу демократию видел? Там всё, как и у нас, по понятиям. Так что, видать, мы недалеко ещё от природы ушли. Понял? И не надо лохматить бабушку!
Проблема
Впервые я увидела его в метро. Он сидел напротив меня и читал книжку. Роста среднего, белокурый, загорелый. Черты лица мягкие. Мне вдруг стало жаль, что сейчас выйду и никогда его больше не увижу. И я не стала выходить. Поехала с ним дальше. Думаю: а вдруг он меня заметит? Но он даже ни разу не взглянул на меня. Это мне понравилось в нём ещё больше. И я вышла из метро за ним. Он быстро направился к остановке автобуса. И тут я поняла, что должна решиться. И потом, думаю, что я, зря проехала на семь остановок дальше положенной? Словом, набралась смелости, подошла к нему и, стараясь, чтобы не дрожал голос, спросила:
– Как пройти к Кремлю?
Он так на меня посмотрел, словно я к нему пристаю, ничего не ответил и отвернулся. Но я решила быть настойчивой. Вспомнила, как подруги мне говорили: «Хочешь расположить к себе мужчину – сделай ему комплимент!» И я сделала.
– Там, в метро, – сказала я, – когда вы читали книжку, вы мне напомнили известного актёра Дастина Хоффмана. Это мой любимый актёр! Кстати, многие считают его идеалом красоты современного мужчины.
Он даже улыбнулся от таких слов, голос его потеплел, мы разговорились… Я проводила его домой. Сначала он не хотел мне давать свой номер телефона. Но после того как я сказала, что хочу сводить его в Театр Ленинского комсомола на «Юнону и Авось», дал.
В театр он пришёл в отглаженном костюме, безупречной рубашке и модном, змейкой-медянкой, галстуке. Видимо, я тоже была ему небезразлична. Это придало мне уверенности, и после спектакля я пригласила его к себе домой.
Как я и рассчитывала, его поразила моя новая трёхкомнатная квартира. Библиотека, мебель, коллекция дисков, радиоаппаратура, вьетнамский ковёр, в котором нога утопает, как в Балтийском море, по щиколотку. Долго смотрел он на мой портрет работы Глазунова. После ужина (а готовлю я отлично) я сделала кофе по-турецки, угостила его хорошими сигаретами, поставила итальянцев и объявила белый танец.
Танцевал он хорошо. Слушался каждого моего движения, когда я его вела. Видимо, он уже не в первый раз встречался с женщиной.
В двенадцать часов я спохватилась и сказала ему, что отвезу его домой на своей машине. Он стал сначала отнекиваться: мол, зачем? Ещё метро ходит. Он и сам доберётся. Но я твёрдо сказала, что об этом не может быть и речи. Это очень опасно. Тем более в наше время, когда в районах новостроек бродит так много одиноких женщин.
Когда мы сели с ним в мой «фольксваген», он не выдержал и спросил, кем я работаю. Я назвала свой руководящий пост. С трудом назвала. Потому что, если его называть полностью, он звучит как песня с припевом. После этого он долго молчал, а потом стал со мной разговаривать ещё уважительнее, чем раньше. А на прощанье, перед выходом из машины, впервые за время нашего знакомства назвал меня на «вы».
– Сегодня, – сказал он, – был чудесный вечер! Спасибо вам за него, Лена…
Он, наверное, думал, что я поцелую его на прощанье. Но я не стала этого делать. Я не хотела, чтобы он думал обо мне так же, как все мужчины думают о женщинах.
С этих пор мы встречались с ним каждый день. Мой секретарь Юрий Николаевич почти ежедневно заказывал нам билеты на разные закрытые просмотры, выставки. Потом обычно заходили поужинать в какой-нибудь дорогой ресторан, в который без меня его бы ни за что не пропустили. А потом я отвозила его каждый раз домой и, хотя видела, что он влюбляется в меня с каждым днём все больше и больше, лишнего себе никогда не позволяла. Да и зачем? Мне приятно было, что я открываю человеку какие-то другие стороны жизни, которые ему с его зарплатой и отсутствием знакомств были бы ещё долго недоступными.
Через месяц я почувствовала за него ответственность! Случилось это однажды вечером. Он сказал мне после ужина с фаршированной уткой, что жизни больше без меня не представляет. Что утка отличная и что, если я его брошу, он выбросится из моего же окна. Я чуть не заплакала от этих слов. Но сдержалась и не стала терять своей мужественной женственности, которая так волшебно всегда действует на мужчин. И просто предложила ему остаться у меня. Он позвонил родителям, сказал, чтобы они не волновались – он у друга. Играет в шахматы. А утром… Утром я встала, пока он ещё спал, сходила на рынок, купила цветов и, когда он проснулся, сделала ему предложение. Оказывается, он уже давно ждал этого момента. В этот же вечер мы поехали к нему домой, знакомиться с его родителями.
Родители, видимо, уже знали обо мне, потому что напекли пирогов. Мама надела выходное платье, а отец вышел к столу с орденом. Когда я увидела, что они вчетвером с маленькой сестрёнкой живут в двухкомнатной квартирке, похожей на два спаренных лифта, один из которых грузовой, другой – пассажирский, я сразу предложила им улучшить их жилищные условия, и они полюбили меня не меньше их сына.
Я никогда не думала, что в семейной жизни буду такой счастливой.
Раньше, до него, у меня было всё: квартира, библиотека, радиоаппаратура, даже портрет работы Глазунова. Но не хватало главного – заботы о мужчине! И я часто скучала по вечерам. Теперь у меня нет ни секунды свободного времени! Вообще, что в современных мужчинах замечательно, так это то, что заботы о них бесконечны. И пускай не говорят, что в них не осталось ничего мужского. Неправда. В нём осталось. Например, он ничего не умеет делать. Как-то я попросила его вбить гвоздь. Так он начал его вбивать шляпкой в стенку. И что удивительно, вбил! Это было так трогательно, что я сняла его со стола и расцеловала, а он чуть не заплакал, так я над ним смеялась. А как приятно делать ему подарки к празднику! Подолгу стоит он перед зеркалом, когда я покупаю ему новый костюм! А потом мы идём с ним в компанию, где все подруги завидуют мне: какой он у меня хорошенький, миленький и умеет молчать, когда женщины разговаривают, что тоже является признаком ума у мужчины.
Единственно, что плохо, – недавно меня выдвинули на повышение и у меня стало очень мало свободного времени. Он всё чаще стал обижаться на меня, из-за того что по вечерам я задерживаюсь на собраниях, в министерствах. Он ревнует, капризничает… И я его понимаю. Это от одиночества. В наше время мужчине трудно найти себе занятие. Тем более что он человек интеллигентный, телевизор смотреть не любит. Так что, думаю, куплю ему собачку.
