Выехавший вперед бронетранспортер закрыл нас своим тяжелым корпусом, и до здания мы добрались почти без потерь. Бой шел где-то на уровне шестого этажа и на крыше. Вражеские солдаты были настолько искусны в своем ремесле, что даже теснили наших вниз, несмотря на невыгодное положение и ведение боевых действий на два фронта.
Примерно час мы провели на площадке между шестым и седьмым этажами, ожесточенно расстреливая ни в чем не повинные ступени и перила лестничных маршей. Затем наконец пришло сообщение с крыши. Действующим наверху группам удалось вскрыть часть бетонных перекрытий и вновь попасть в коридор четырнадцатого этажа.
Меня вместе с Дремовым, Кругом и двумя телохранителями срочно затолкали в вертолет и подняли на окутанную дымом крышу.
Истекая слезами и задыхаясь, я спрыгнул в знакомый коридор. Он изменился почти до неузнаваемости. Стены почернели от копоти и покрылись пулевыми шрамами. Пол прогорел и в некоторых местах вздулся пузырями. Отвратительно пахло горелым пластиком, озоном и порохом. Тем не менее я уверенно определил направление движения и пошел к дверям в испытательный зал. Там творилось что-то ужасное, но как раз в данный момент перевес был на стороне нашего спецназа.
— Освободите платформу! — заорал Дремов, стаскивая завалившие платформу тела в сторону.
Ему помогал старший сержант и несколько солдат, причем один был в форме Севиных гладиаторов, только с оторванными погонами и знаками различия. Другие воины сосредоточенно ждали появления из переливающегося над платформой синего свечения новых врагов и не опускали оружия, целясь поверх голов работающих товарищей.
— Пора, — решительно сказал Дремов и запрыгнул на платформу.
Следом за ним устремился Круг, потом в переходе исчезли все присутствующие в комнате воины, и в конце концов туда пошли остальные, не поместившиеся в испытательном зале и ожидавшие своей очереди в коридоре… Они шли, казалось, бесконечными колоннами, и я быстро потерял счет исчезнувшим в «тоннеле» солдатам. К тому же меня больше занимало другое. Я не видел никаких изменений в характере свечения и потому не был уверен, сработал ли придуманный капитаном трюк.
Прошло несколько томительных минут, и с «той стороны» начали поступать раненые. Один из них, с простреленными руками, морщась от боли, подошел ко мне и доложил:
— Дремов просил передать, что все идет нормально. Мы взяли гору, а десант высаживается в городе. Противник был занят боями с остатками подразделений поднебесников и не ожидал нашей контратаки через «тоннель», а тем более — что мы приведем с собой десант из необульских наемников. Скоро капитан свяжется с вами лично.
— Спасибо, — поблагодарил я солдата.
Ситуация была предельно ясна, и, поскольку от меня уже ничего не зависело, оставалось только ждать.
— Празднуешь победу, Леня? — вдруг отчетливо раздалось в моей голове.
Я сосредоточился и ответил:
— Это не моя победа, Сева, поскольку и война была не моей, а вашей с Дремовым и поднебесниками. Разве не так?
— Это верно, — в голосе Севы не было прежней злости. Он говорил подозрительно спокойно и даже отчужденно, словно происходящее его не касалось вовсе. — Тебя все время вели, как щенка на сыромятном поводке. И я, и твой приятель Дремов. А ты бежал, высунув язык и совершенно не понимая, что происходит. Ты был чертовски близок к созданию нормального подпространственного портала, но послушался меня и создал «ловушку». Потом ты «случайно» настроил фокус так, что он попал в приятную, но необитаемую планету. Наконец ты избавил меня от необходимости тратить время на сражение с Воздушной Армией Поднебесной. То, что произошло после этого, я в расчет не беру…
— С чего вдруг такая снисходительность, Сева?
— Причин немного. Вернее — две. Первая: я освоил подаренный мне капитаном приборчик, и теперь мы с тобой сможем познакомиться поближе, не скрывая разные маленькие тайны в заветных уголках памяти, а вторая… банальна и проста. Взгляни-ка сюда.
Диалог дополнился зрительной картинкой, и я увидел, что Сева расположился в удобном кресле космического истребителя. Рядом с ним, испуганно глядя на говорящего, как ей казалось, с самим собой врага, сидела Алена. Все-таки он нашел ее первым.
— Если твоя рука потянулась к выключателю «ловушки», спешу предупредить: мы давно уже вне зоны ее действия, — Сева рассмеялся и так же внезапно, как вышел на связь, замолчал.
Глава 23
Сентябрь текущего года
Финал
Никаких требований, угроз или условий. Я опустил руки и уставился на экран новенького монитора управляющего компьютера. Мне наверняка следовало принять какое-то героическое решение, но ничего подобного в голову не приходило. Я был полностью деморализован.
Именно в таком состоянии меня и застали Дремов, Антончик и Круг, когда вернулись по «переходу» вместе с освобожденными из плена штатскими и солдатами.
— Не думаю, что стоит серьезно волноваться, — выслушав меня, заключил Дремов.
Мы расположились в уцелевшем кабинете заведующего лабораторией на пятом этаже. Сотрудники Васильева работали с вернувшимися людьми, собирали оружие, фотографировали места боев и допрашивали захваченных пленных.
Переход по просьбе Дремова мы оставили открытым, чтобы необульские контрразведчики могли провести примерно те же мероприятия в отношении оставшихся на Сапфо пленных из других миров и отрезков времени, а затем спокойно вернуться домой, к своей двенадцатой точке транзитом через «тоннель» моей «ловушки».
За тяжелой дверью кабинета слышались топот медиков и офицеров, голоса, разнообразный шум и стоны раненых. Меня это почему-то сильно отвлекало от рассуждений, и я почти полностью положился на опыт капитана. Из сотрудников лаборатории, вопреки требованиям Васильева, почти никто не желал ехать по домам. С большим трудом мне удалось уговорить их, и только упрямый Антончик остался непреклонен. Кроме него и Дремова, в совещании участвовали Круг и полковник. В кабинете прямо-таки витал дух Савинкова. В почти привычной «довоенной» атмосфере уцелевшей части лаборатории все произошедшие события казались нереальными, и потому в то, что наш шеф оказался врагом, почти не верилось.
— Ему некуда бежать в этом времени. Когда он поймет, где оказался, то будет вынужден сдаться. Вечно болтаться в космосе ему вряд ли захочется.
— А если он вернется на Землю и попытается проникнуть в лабораторию? — включился в разговор Антончик.
— Мы будем его ждать, — Дремов взглянул на Гришу с недоумением.
— Долго? Допустим, он отсидится с годик где-нибудь на Карибских островах, а ваша бдительность к тому времени сойдет на нет? Такое возможно?
— Да, — Дремов кивнул. — Предлагайте, Гриша, свой вариант.
— Пока не отключен переход, я думаю, стоит вызвать пару каких-нибудь ваших перехватчиков и закрыть вопрос с Севой навсегда. Мне исключительно не понравилось, как он обращался с нами в плену, особенно во второй раз. Представляешь, Леон, нас не только загнали в трюм какого-то подбитого транспорта, мягко говоря, пинками, но и целые сутки не давали даже воды. Я не говорю об отправлении естественных надобностей… Хорошо, что Дремов нас все-таки разыскал, не то сгнили бы заживо.
— А как же Алена? — спросил я.
— Ее увели сразу же после того, как нас схватили, в отдельное помещение. Я так и думал, что на нее будет сделана ставка. Только что я мог предпринять?
— Я тебя не виню, — успокоил я Гришу и, обращаясь к Дремову, спросил: — Предложение приемлемо?
— Бросить на перехват пару кораблей? — Капитан покачал головой: — Парой тут не обойтись. Не забывайте, что Сева самый выдающийся пилот всех межзвездных караванных трасс моего времени. Придется поднимать пару эскадрилий.
— Хоть весь флот! — Я почему-то рассердился. — Только не забудьте, что Севину посудину следует взять на абордаж, а не уничтожить дружным залпом…
— Вот для этого мне и понадобится пара эскадрилий, а не один перехватчик, — совершенно серьезно ответил Дремов, лучший военный летчик Необулы, и мне стало неудобно за свою глупую реплику.
Найти крошечный кораблик в глубоком космосе — затея безумная, но привлекательная. Я с гордостью прохаживался по рубке «Агата», чувствуя себя капитаном Флинтом или сэром Френсисом Дрейком, ведущим свой фрегат на поиски возвращающихся из Вест-Индии испанских судов. В моем ухе тусклыми отблесками горела серьга — это был генератор помех для мыслеусилителя, — а на поясе болтался абордажный нож и низкоскоростный игломет. Чтобы довершить иллюзию, превратив меня в киношную карикатуру на джентльмена удачи, не хватало треуголки и шаровар.
