– Если господин Инграм – шпион, он вполне мог лгать нам сегодня, – медленно проговорила она, все обдумывая.
Филипп встал:
– Без сомнения, он лгал.
Алиса невидящим взором уставилась вперед, вспоминая разговор в монастыре Инграм.
– Несколько его высказываний показались мне странными. Я действительно обратила внимание, но… – она вздрогнула и расстроенно посмотрела на Филиппа, – он друг моего отца! Как он посмел подвергнуть Пруденс опасности?
Филипп криво усмехнулся:
– Он отчаянный человек, хватающийся за любую возможность. Подумайте, Алиса! Если лорд протектор продержится у власти, Инграм доказал, что он достоин награды. Если король возвратится на трон, Инграм будет говорить, что он был предан королю в самые тяжелые годы. Его заявление подтвердят ваш отец и члены Тайного Союза. Цедрик станет влиятельным человеком при новом правительстве. В любом случае – он выигрывает.
Глаза Алисы гневно вспыхнули. Она встала, и начала беспокойно ходить туда-сюда.
– То, что вы говорите, отвратительно! Филипп, мы должны расстроить его планы и найти Пруденс! – она остановилась, теперь – сама деловитость. – У вас есть предложения?
Резкий переход от испуганной беззащитной женщины к решительной амазонке был настолько разительным, что Филипп чуть не рассмеялся. Но он подавил неуместное веселье и сосредоточился на неотложной проблеме.
– Если Инграм захватил Пруденс, то он не такой идиот, чтобы держать ее в своем доме. Он спрячет ее где-нибудь еще. Осборн тоже будет в этом участвовать. Даже если Пруденс не знала о его существовании, он сделает из нее прекрасный объект торговли.
– Что вы придумали? – она напряженно стояла, сжав руки в кулаки. Когда Филипп подошел к ней, она смотрела на него встревоженно и хмуро.
Желая успокоить ее, чтобы она не так остро восприняла слова жесткой правды, он взял ее лицо в ладони:
– Ваша сестра будет хорошей заложницей для обмена на вашего брата, Алиса.
От страха Алиса широко раскрыла глаза:
– Неужели они все это затеяли из-за брата? Захватив Пруденс, чтобы обменять ее на него? Неужели Цедрик запланировал все это после того, как солдат сбили с толку в церкви?
Филипп думал над этим, нежно глядя в любимые голубые глаза. В ее предложениях сквозил здравый смысл, но, насколько ему было известно, исчезновение Пруденс не запланировано.
– Я так не думаю. Полагаю, что Пруденс имела несчастье увидеть Инграма в компрометирующей ситуации. А раз это случилось, ему пришлось – чтобы скрыть то, что она увидела – захватить ее и не отпускать домой. А теперь, будучи в их руках, она обеспечила им великолепный козырь в игре против вашего брата.
– Что мы можем предпринять? – спросила Алиса, с надеждой глядя ему в глаза.
Филипп ответил даже с большей уверенностью, чем чувствовал:
– Найти Пруденс, пока не случилось непоправимого.
– Как? – Алиса верила ему. Без тени сомнения Филипп прочитал это в ее глазах. И ему показалось возможным самое невозможное:
– Мы начнем с того, что пойдем в гостиницу, где остановился Осборн. Возможно, Пруденс держат там под охраной. Если это так, то спасти ее будет не таким уж большим делом.
– А если нет?
– Тогда мы должны искать ее где-нибудь еще, – Филипп провел пальцем по щеке Алисы. – Не бойтесь, моя леди. С вашей сестрой ничего не случится. Так же как и с вашим братом.
Алиса поймала его руку, повернула вверх ладонью и нежно поцеловала ее.
– Спасибо, Филипп. Я знаю, что могу на вас положиться.
Он оставил свою ладонь в ее руках лишь на мгновение, но оно показалось ему вечностью. С этой минуты он вверил свое сердце, преданность и честь Алисе Лайтон.
ГЛАВА 15
Спускалась ночь, когда престарелый кучер, всю жизнь прослуживший старому Ричарду Гамильтону, подъехал к обветшалой гостинице.
Филипп раздраженно выскочил из кареты, не дожидаясь помощи седока. На Филиппе был один из его новых костюмов: короткий и узкий дублет из синего шелка и черные кюлоты, украшенные голубыми бантиками и розочками у колен; на плечах красовался голубой шелковый плащ в тон дублету, а на голове – широкополая шляпа с щегольским пером. Его длинные черные локоны подтверждали сходство с роялистом-аристократом, и, наконец, с кучером он разговаривал нарочито высокомерным неучтивым тоном, – такие черты принесли многим поклонникам монархии в последние годы незавидную репутацию.
– Снова твоя тупость и нерасторопность поставили меня и мою даму в ужасное положение. Тебе повезло, что ты сумел найти место, где мы можем переночевать, – он грустно посмотрел на старое здание, – если здесь еще найдется комната. Помоги даме выйти из экипажа, пока я буду разговаривать с владельцем этого заведения. – Он удалился, не дожидаясь ответа.
Кучер, которому дали краткие указания к дальнейшим действиям, слез с козел, жутко ругаясь. Он все еще ворчал, когда помогал спуститься по ступеням Алисе. Ее лицо выражало надменность, как у дамы высшего света, у которой лопнуло терпение, и она резко заговорила со слугой:
– Пожалуйста, избавьте меня от вашей недовольной мины, милейший. Как верно сказал мой муж, на эту тропу нас занесло ваше неумение ориентироваться, – она фыркнула и недовольно осмотрела двор.
К ним спешил конюх, одетый в грубую рубаху. Она сказала нарочито громко, чтобы этот человек услышал:
– Не ты ли настаивал, что знаешь самый короткий путь? Иначе мы поехали бы за кучером, везущим наш багаж и слуг. Теперь придется провести ночь в этом… месте, без удобств, без наших простыней и чистой одежды. Я привлеку тебя к ответственности!
С этими словами она отошла, и шуршание ее шелковых юбок было впечатляющим сопровождением ее притворному раздражению. Она была одета значительно элегантнее, чем когда приехала в Эйнсли Мейнор, так как возвращалась в Стразерн-холл, чтобы переодеться и оставить записку своему отцу, объясняющую их с Филиппом отчаянный план.
За ее спиной кучер сообщил гостиничному конюху, что он добропорядочный сторонник парламента, и не надо было связываться с этими заносчивыми роялистами. Конюх согласно кивнул и стал распрягать лошадей.
В гостинице Филипп быстро огляделся, желая убедиться, что ни Осборна, ни Цедрика, ни лейтенанта не было в баре, прежде чем громко позвать владельца и потребовать комнаты.
Хозяин гостиницы был тощим, измотанным человеком, не привыкшим иметь сразу столько посетителей. Он изумленно посмотрел на Филиппа и озадаченно повторил:
– Комнату? Личный номер? На ночь?
Филипп надменно вскинул брови:
– Правильно, хозяин. Для моей жены и меня. Есть у вас комнаты или нет?
– Ай, у нас есть комнаты. Но в такое время… видите ли, у нас размещается отряд кавалерии, мне жаль, но комнат не осталось.
