справедливости, ответственности за порученное дело и личной смелости.
В Российской империи звание «русский офицер» было не просто обозначением профессиональной либо социальной принадлежности. Звание «офицер» означало принадлежность к особой касте людей, для которых честь и достоинство были дороже жизни. За честь сражались, за нее же и умирали!
А. И. Куприн, воевавший в Первую мировую войну, писал: «В офицерском составе уживались лишь люди чрезмерно высоких боевых качеств. В армии нельзя было услышать про офицера таких определений, как «храбрый», «смелый», «отважный», «геройский» и так далее. Было два определения: «хороший офицер» или, изредка, – «да, если в руках».
Еще в годы русско-японской войны 1904–1905 годов ротмистр В. М. Кульчицкий написал «Советы молодому офицеру», которые, по сути, стали кодексом чести русского офицера.
В годы Первой мировой войны «Советы молодому офицеру» были переизданы несколько раз. В предисловии к военному изданию В. М. Кульчицкий писал:
«Ныне вследствие военного времени «Советы…» еще более необходимы и полезны. Ускоренные выпуски молодых людей в офицеры не дают возможности и времени усвоить в школах всех тонкостей традиции, правильного взгляда на сущность военного воспитания и дисциплины. Молодому офицеру предстоит самостоятельная работа над собой.
Если принять во внимание, что проступки мирного времени в военное время становятся преступлениями, караются особенно сурово, …то «Советы…» дают возможность офицеру избежать многих ошибок… чтобы уяснить все то, что требуется от него, чтобы быть хорошим, не роняющим своего достоинства офицером.
Офицер, не освоившийся еще со своим новым положением, которое основано на условностях, выдержанности и военном такте, часто теряется и не знает, как ему следует поступать в некоторых случаях, не предусмотренных уставом. Ни в каких уставах этих советов молодой офицер не найдет» (Кульчицкий В. М. Кодекс чести русского офицера. М.: РИПОЛ-классик, 2016).
Николай Лоза быстро освоился со своим новым положением и обликом. Но иногда, при беглом взгляде в зеркало, ему не верилось, что это он, что это его крепкую фигуру облегает новенькая офицерская форма с золотыми погонами, поскрипывающая портупея, щегольские офицерские сапоги, шашка, револьвер и в кожаном футляре на длинном ремешке полевой бинокль.
Да, читатель, это тот самый бинокль, который спустя сорок лет я обнаружил на дне бабушкиного сундука, тот самый бинокль, с которого началось мое прикосновение к жизни и трагической судьбе офицера русской армии Николая Игнатьевича Лозы – старшего брата моего деда Карпа Игнатьевича Лозы.
Этот бинокль, единственная фотография и сделанная на первой странице Послужного списка прапорщика Лозы, рукою самого Николая Игнатьевича запись: «Читал 2-го февраля 1917 года прапорщик Николай Лоза» – вот и все вещественное, что сохранилось от него на этой земле… Да еще память…. Светлая человеческая память.
«Читал 2-го февраля 1917 года прапорщик Николай Лоза» – перечитываю я снова и снова запись, сделанную четким, аккуратным почерком Николая Игнатьевича…
До Февральской революции оставалось 25 дней!..
Глава 4
Москва, 1917 год
Состав, заскрипев тормозами, остановился. В открытые двери вагона ворвался шум Курско-Нижегородского вокзала Москвы, куда приходили поезда с Кавказа. Запахло углем, жженой нефтью, паровозной смазкой.
Прапорщик Николай Игнатьевич Лоза с волнением вышел из вагона: «Вот она Москва!», и тотчас окунулся в вокзальную суету: сновали пассажиры, что-то выкрикивали продавцы-лоточники, шныряли какие-то темные личности, толпились солдаты и обалдевшие от сутолоки крестьяне.
Над Первопрестольной плыл колокольный звон – переливчатый, мелодичный. Сняв с головы фуражку, Николай перекрестился на видневшийся вдали купол собора. С последним ударом звон медленно угас в воздухе…
Была середина февраля 1917 года. Стоял легкий морозец. Москву засыпало снегом. Снег мерцал на маковках церквей, скрипел под ногами, ложился на погоны…
На привокзальной площади Николай окликнул извозчика и сел в пролетку.
– Куда прикажете?
– На Остоженку, в штаб округа.
– Будет исполнено, ваше благородие, – извозчик подстегнул лошадь и свернул с площади на боковую улицу…
Расплатившись, прапорщик Лоза окинул взглядом большое четырехэтажное, украшенное по фасаду двенадцатью коринфскими полуколоннами здание штаба Московского округа.
Постояв минуту, чтобы унять волнение, Николай шагнул в дверь главного входа располагавшегося с левой стороны здания. В кармане его офицерской гимнастерки лежало предписание прибыть в распоряжение начальника штаба Московского военного округа.
Вытянувшись, он представился полному усатому полковнику – дежурному по штабу:
– Ваше превосходительство господин полковник, прапорщик Лоза прибыл для дальнейшего прохождения службы, – пытаясь казаться спокойным, отчеканил Николай.
Перед дежурным стоял среднего роста худощавый офицер лет двадцати. Карие глаза смотрели внимательно, движения были неторопливы и уверены. На голове молодцевато сидела защитного цвета фуражка с офицерской кокардой.
«Один из тысяч молодых офицеров военного времени», – подумал дежурный и спросил:
– Воевали? На каком фронте?
– Так точно, ваше превосходительство! Воевал. На Кавказском. Окончил Душетскую школу прапорщиков пехоты, – Николай протянул дежурному по штабу свои документы…
На следующий день прапорщик Н. И. Лоза был назначен в Окружное интендантское управление в отделение, отвечающее за снабжение армии фуражом.
Николая Лозу не удивило, что его, связанного с техникой, с автомобилями, бросили на фуражные проблемы, на проблемы питания армейских лошадей. Кому как не ему – крестьянину, казаку, лошадь всегда была другом и помощником, и он знал о вопросах питания лошадей не понаслышке.
«Ничего, разберусь», – убеждал он сам себя.
Со временем к Николаю пришло понимание того, что Московский военный округ – главный округ страны, является одним из основных поставщиков людей, боеприпасов, военной техники, продовольственно-фуражных грузов и всего прочего, так необходимого фронту.
Историческая справка
В начале ХХ века в состав Московского военного округа входили Московская, Тверская, Владимирская, Нижегородская, Вологодская, Ярославская, Костромская, Смоленская, Калужская, Тульская, Рязанская и Тамбовская губернии. Первые девять губерний, согласно хозяйственному районированию, относились к Центрально-промышленному району, а последние три – к Центрально-черноземному району. Округ объединял в себе как промышленные районы, где большая часть населения трудилась на фабриках и заводах, так и сельскохозяйственные, поставлявшие на рынок зерновую и животноводческую продукцию.
В разные годы Московским военным округом командовали: генерал от инфантерии П. А. Плеве, генерал от инфантерии А. Г. Сандецкий, князь Ф. Ф. Юсупов, а с сентября 1915 года – генерал от артиллерии И. И. Мрозовский.
Иосиф Иванович Мрозовский родился 14 декабря 1857 года. Православный, из дворян Гродненской губернии. В 1874 году окончил Полоцкую военную гимназию, а в 1877 году Михайловское артиллерийское училище. Выпущен поручиком в 34-ю полевую бригаду.
В 1882 году окончил Михайловскую артиллерийскую академию по 1-му разряду. Штаб-капитан гвардии в 1890 году. Полковник в 1895 году. Участвовал в Китайском походе 1900–1901 годов. Генерал-майор «За отличие по службе» в 1903 году. Воевал в русско-японскую войну, был ранен. Награжден орденом Святого Георгия 4-й степени за сражения под Ляояном. В 1904–1905 годах командовал 9-й Восточно-Сибирской
